Джульет Марильер - Арфа королей

– Благодарю вас, милорд, – тут же берет слово Брондус, – в таком случае, дело закрыто. Кира, мастер Арт, можете вернуться на свои места. Все кончено, никаких обсуждений данного вопроса больше не будет. По просьбе лорда Коры это касается всех, кто живет при дворе. Нельзя допустить, чтобы это стало предметом пересудов. Благодарю за внимание.

Не успевает советник договорить, как Родан вскакивает с места и шагает к двери, за ним по пятам следует страж. Сидящие за столом знати искусны в придворных манерах – ни один из них не поворачивает головы, чтобы посмотреть. Никто не понимает брови и не допускает кривых улыбок.

Ливаун возвращается к подругам. Арку растворяется в толпе. Я пью эль, в голове роятся мрачные мысли о будущем Брефны.

– Для многих из вас сегодняшний день был трудным, – говорит Брондус, – одним захочется уйти пораньше, другие изъявят желание посидеть немного дольше. Лорд Кора согласился устроить небольшой концерт для тех, кому захочется его послушать. Возможно, даже немного потанцевать. Наших славных воинов мы предадим земле завтра. Сегодня же давайте вспомним их жизнь – не слезами, но хвалой.

Танцы? Странно. Если я сложу голову в бою, мне вряд ли понравится, если на моей могиле, так сказать, будет скакать толпа. Но когда музыканты заводят бодрую мелодию, становится ясно, что многие из собравшихся хотят забыть о плохом и немного повеселиться. Я вспоминаю, что до Дня летнего солнцестояния должен трижды станцевать с Ливаун, то есть примерно раз в три дня. Я ни телом, ни душой не расположен пускаться в пляс, а у нее, к тому же, еще и перевязана лодыжка. Но воин с Лебяжьего острова должен быть готов ко всему. А мне и подавно надо быть готовым, ведь когда народ поднимается и выбирает партнерш, постепенно заполняя пустое пространство между столами, я вижу, что в дверь снова входит Родан и размашистым шагом направляется прямо к Ливаун. Что бы он ни задумал, этого нельзя допустить.

Мне удается оказаться на месте раньше него. Я неуклюже кланяюсь и протягиваю Ливаун руку. У меня нет возможности ее предупредить, но ее лицо недвусмысленно демонстрирует, что она прекрасно видит за моей спиной приближающегося принца. Девушка встает, берет меня за руку, и мы идем к кругу для танцев. Мы быстро присоединяемся к трем другим парам. Даже Родану не позволительно врезаться в танцующих и устроить сцену, правда?

Пока мы кружимся, меняем партнерш, кружимся опять и образуем ввосьмером очередную фигуру, я ищу глазами принца. Ага, вот он, совсем рядом, стоит в стороне и смотрит на нас. Буах тоже здесь, его наверняка проинструктировали беречь принца от неприятностей. Проклятье Дагды! Кто это: Родан, будущий король, или избалованный, капризный ребенок, который орет и бьется об пол, когда что-то идет не так, как ему хочется?

– Ты хотя бы сделай вид, что тебе нравится, – шепчет Ливаун, – тем более что для танцев у тебя в порядке обе лодыжки.

Я наклеиваю на лицо улыбку и кружу партнершу.

– Ты предупреждал, что можешь наступить мне на ногу, – напоминает она, – похоже, ты лгал.

Я нем и не могу произнести ни слова. Беру ее за руки, поднимаю их и образую арку, через которую, пара за парой, проходят другие танцоры. Наша арка – самая высокая во всем зале.

– Итак, – говорит Ливаун, – теперь я знаю, что тебя зовут Нессан. А я – Кира.

Поскольку совсем рядом с нами другие, ей приходится играть в эту игру.

– Мне говорили, ты великолепно управляешься с лошадьми.

Когда у меня освобождается рука, я жестом показываю ей, что не могу говорить. Но пытаюсь изобразить вопрос. Показываю на нее, затем на труппу и поднимаю брови. Опять вижу Арку – он сидит неподалеку от музыкантов.

– Сегодня вечером я не выступаю, – отвечает Ливаун, – наш арфист уехал на несколько дней. Мы объединимся с другой труппой и завтра, наверное, вместе порепетируем.

Я киваю, па танца усложняются, и я сосредотачиваю на них внимание, чтобы не сбиться. Но я все так же поглядываю на мерзавца Родана, который не сдвинулся с места, хотя теперь рядом с ним стоит не только его собственный личный страж, но и один из охранников Коры. Если принцу и растолковали, как нужно себя вести этой ночью, он к совету не прислушался.

Это заметил и Арку. Из-за характера танца мы застываем на месте, вынужденные составить одно целое с тремя другими парами. Чтобы вернуться обратно и вновь присоединиться к подругам, Ливаун придется пройти мимо принца. Я не хочу, чтобы рядом с ней оказался человек с таким выражением лица. Дело не в том, что она не может сбить его с ног, когда ей приходится держать одну руку за спиной, а в том, что Кира на это не способна.

Танец подходит к концу, наши четыре пары в последний раз по очереди образуют арку и проходят через нее. Я глазами показываю Ливаун куда идти, она в ответ едва заметно кивает, мы направляемся прямо к Арку, и она садится рядом с ним. Я исчезаю в толпе. Итак, один раз мы с ней станцевали. У меня даже получилось не наступить ей на ногу. Если бы мы старались не ради этого урода, мне бы, пожалуй, даже понравилось. Не предполагал, что когда-либо подумаю что-то подобное. После этого долгого, странного дня у меня, должно быть, протухли мозги.

То, что происходит потом, меня не на шутку удивляет. Я стараюсь держаться в тени, больше не желая ни с кем танцевать – зачем бы мне это? – но когда вновь звучит музыка, меня, хихикая, приглашает служанка. Ее наверняка подговорили подружки. Кому придет в голову танцевать с немым конюхом? Я качаю головой, напускаю на себя застенчивый вид и отступаю еще дальше. Девушка уходит. Но Ливаун продолжает танцевать, несмотря на больную лодыжку. К ней один за другим подходят партнеры, каждый из которых действует достаточно быстро, чтобы не подпустить к ней Родана. Первым с ней кружит советник Тоссака, тот самый, что за ужином стоял у него за спиной. Затем личный страж Горв, ныне свободный от исполнения своих обязанностей и танцевавший с Ливаун и раньше. Принцу явно не по душе все это наблюдать, особенно если учесть, что девушка выглядит счастливой от того, что партнер подходит ей по росту. Затем ее приглашает один из дворцовых стражей, а после него воин.

Это что – заговор? Послание принцу, выраженное не словами, а действиями? Намек на то, что все, кто знает Киру, верят ее слову против слова Родана, будь он сто раз будущим королем?

И зачем тогда Брондус запретил сплетничать? Ведь эту историю все равно разнесут, скорее всего, даже в нескольких вариантах. Слуги замка столь же невидимы, как стремянные и конюхи. У людей есть уши. Я лишь надеюсь, что те, кто сегодня оказался достаточно храбр, чтобы танцевать с Ливаун, не будут за это наказаны.

– А она красавица, эта девушка, – замечает один из моих товарищей-конюхов, глядя как Ливаун и ее ратник, с улыбкой держась за руки, кружат в танце.