Майкл Крайтон - Парк юрского периода

Малдун откупорил баллон и вынул один черный шарик. Повертев его в руке под светом фонарика, Малдун нахмурился и тихо ругнулся:

– Черт!

– Что это? – спросил Грант.

– «MORO-12». Ингаляционный газ нервно-паралитического действия. Эти маленькие штучки – газовые гранаты. И их тут до черта…

– Тогда – начнем… – мрачно проронил Алан.

– Я ему нравлюсь, – улыбаясь, сказала Лекс. Они стояли в подземном гараже Гостевого центра, возле клетки с маленьким раптором, которого Грант привез из тоннеля. Девочка гладила маленького велоцираптора через прутья клетки. Животное охотно терлось боком о ее руку.

– Ты с ним поосторожнее, Лекс, – предупредил Малдун. – Эти зверьки чертовски больно кусаются.

– Я ему нравлюсь, – повторила Лекс. – Познакомьтесь, его зовут Кларенс!

– Кларенс?

– Да, – уверенно ответила девочка.

Малдун принес небольшой кожаный ремешок-ошейник, к которому была приделана маленькая металлическая коробочка. Застегивался ошейник пряжкой-липучкой. Грант слышал в наушниках частое попискивание электронного датчика, реагирующего на сигналы из коробочки – радиомаркера.

– Как же мы наденем ошейник на раптора?

Лекс, которая все еще гладила животное, просунув руку сквозь прутья клетки, сказала:

– Спорим, он даст мне надеть на себя эту штучку?

– Даже не знаю… – сказал Малдун. – Я бы побоялся. Эти животные совершенно непредсказуемы.

– Нет, я знаю, он мне поддастся, – заверила Лекс.

Тогда Малдун передал ошейник девочке. Лекс протянула ремешок маленькому раптору, чтобы тот его обнюхал. А потом девочка медленно обвила ремешком шею раптора. Когда она застегивала пряжку ошейника, животное забеспокоилось и вдруг сделалось ярко-зеленым. Но рапторчик быстро успокоился, и кожа его снова побледнела.

– Черт бы меня побрал! – воскликнул Малдун.

– Он хамелеон, – пояснила Лекс как ни в чем не бывало.

– Другие рапторы этого не умеют, – сказал Малдун и нахмурился. – Наверное, это животное, рожденное на воле, чем-то отличается от остальных… Да, кстати! – Он повернулся к Гранту. – Как же получилось, что они стали размножаться, если все наши динозавры от рождения были самками? Вы так и не объяснили насчет этой лягушачьей ДНК.

– Не лягушачьей ДНК, а ДНК амфибий, – уточнил Грант. – Но интересующий нас феномен был тщательно изучен на примере лягушек. В частности, на западноафриканских видах лягушек, если я правильно вспомнил.

– Так что же за феномен?

– Полоролевая трансформация, – ответил Грант. – Проще говоря, это перемена пола. – И Грант рассказал, что науке известно несколько видов растений и животных, которые способны в течение жизни изменять свой пол, – орхидеи, некоторые рыбы, креветки, лягушки. Лягушки, которых наблюдали в процессе откладывания яиц, через некоторое время могли совершенно перемениться с виду, превращаясь в полноценных самцов. Вначале у них меняется поведение – они перенимают воинственные повадки самцов, потом меняется голос – они учатся издавать характерный для самцов-лягушек свист, затем происходит внутренняя гормональная стимуляция и вырастают мужские половые железы, и в конце концов эти особи могут плодотворно спариваться с самками.

– Вы, наверное, шутите? – удивился Малдун. – И из-за чего такое происходит?

– Очевидно, половая трансформация стимулируется однополым окружением, когда все животные в группе – самки. В нашем случае у некоторых амфибий пол спонтанно начал меняться с женского на мужской.

– Вы думаете, что именно это и произошло с нашими динозаврами?

– Пока мы не знаем лучшего объяснения – да, – сказал Грант. – Я думаю, что так все и случилось. Ну что, а теперь, наверное, отправимся на поиски гнезда?

Они забрались в джип, а Лекс вытащила маленького велоцираптора из клетки. Животное в ее руках казалось совсем спокойным, совершенно ручным. Девочка последний раз погладила зверька по головке и отпустила.

Но малыш-раптор не спешил убегать.

– Уходи, Кларенс! Иди, иди! Иди домой! – сказала девочка.

Раптор развернулся и юркнул в заросли.

Грант взял приемник и надел наушники. Малдун вел машину. Джип потарахтел по главной дороге прямо на юг. Дженнаро повернулся к Гранту и спросил:

– А как выглядят эти гнезда?

– Не знаю.

– Я думал, вы как раз их и раскапываете…

– Мы откапываем окаменевшие остатки динозавровых гнезд, – сказал Грант. – Все окаменелости спрессованы миллиардами лет и выглядят совсем иначе, чем исходный материал. Есть, конечно, определенные предположения, научные гипотезы, реконструкции… Но на что были похожи гнезда динозавров на самом деле – этого никто не знает.

Грант прислушался к писку радиодатчика и показал Малдуну, что надо повернуть немного западнее. Похоже было на то, что Элли не ошиблась в своих предположениях и гнездо рапторов действительно расположено где-то поблизости от долины гейзеров.

Грант покачал головой и сказал:

– Вы, наверное, просто не понимаете… Нам далеко не все известно даже о гнездовьях современных рептилий – крокодилов, аллигаторов. Изучать этих животных очень трудно. Но все-таки кое-что о повадках рептилий известно. Например, у американских аллигаторов только самки охраняют гнездо с отложенными яйцами – до тех пор, пока детеныши не появятся на свет. Самцы бычьего аллигатора ранней весной целыми днями лежат рядом с самкой-партнершей и выдувают пузыри у нее на щеках, чтобы добиться расположения, так что самка в конце концов соглашается приподнять хвост и позволяет самцу ввести половой орган. А к тому времени, когда самка начинает строить гнездо – у аллигаторов это случается примерно через пару месяцев, – самца при ней уже давным-давно нет. Самка аллигатора ревностно охраняет гнездо с яйцами – конический холмик высотой около метра. А когда детеныши начинают проклевываться из яиц, самка нередко помогает им освободиться от скорлупы, а потом подталкивает новорожденных аллигаторчиков к воде – иногда даже переносит их туда во рту.

– Значит, взрослые аллигаторы защищают маленьких?

– Да, – сказал Грант. – Более того, взрослые рептилии защищают не только собственных детенышей, но и чужих. Когда маленькие аллигаторы начинают кричать от страха или боли, любое взрослое животное, которое их слышит – неважно, родитель или нет, – яростно бросается защищать малышей. И не просто старается отпугнуть обидчика, а нападает на него всерьез, злобно и безжалостно.

– О-о… – Дженнаро замолчал.

– Но динозавры – не рептилии, – спокойно заметил Малдун.

– Вот именно! Повадки динозавров при гнездовье должны, скорее всего, напоминать поведение какого-нибудь вида птиц.

– То есть, другими словами, вы просто этого не знаете, – подытожил Дженнаро. – Как не знаете, на что похожи их гнезда, да?