Роман Назаров - Цветы не растут на плитах

Но я не хочу описывать наш разговор. Как раз потому, что Гена копит записи «Сплина», Илья в данный момент увлекся «Би-два», а мы с Вовкой морщим нос и от того, и от другого, но друг друга понять все равно не можем, потому что я отдаю предпочтение западному року семидесятых, а Вовка – русскому второй половины восьмидесятых. Что нам всем нравится – это «Чайф». Ну, и еще никто не имеет чего-либо против «Машины Времени». Если Геныч запевает «Орбит без сахара», я демократично молчу, потому что он мой друг. А я, например, мог бы спеть «In A Summertime» Манго Джерри, но при этом все зевают. Поэтому только «мог бы». Маринке лишь бы поспорить, а Ира вообще не вмешивается в околомузыкальные диспуты.

Спать Вовка с Геной ушли в соседнюю палатку. Дескать, теснота надоела. Девушки остались со мной и Ильей, но улеглись отдельно. Что за комплекс такой непонятный? От холода заснуть они так и не смогли. В конце концов я предложил поменять диспозицию: пусть они лягут между Ильей и мной. Отказаться значило обречь себя на мучения, и после перемещения обе уснули моментально. Пока мы возились, перелезая друг через друга, Илья на секунду поднял голову, оценил ситуацию и приподнял край своего одеяла, чтобы девушки могли под него забраться, после чего опять вырубился. Я довольно долго не спал. Слушал ночной лес, зная, что я нескоро опять сюда выберусь, вдыхал ночной воздух.

Что же делать, если возвращаться не хочется, а надо? И хорошо бы еще придумать, как починить велосипед Марины. Минут пять я добросовестно пытался что-либо изобрести, но ничего у меня не получилось. Ну и аллах с ним, утро вечера мудренее – там вместе что-нибудь придумаем.

Я вдруг подумал о Рите. Друг мой, а ты заняла в моих мыслях особое место. Как же так получилось? Чем ты лучше остальных? Я теперь так часто вспоминаю тебя.

А может, судьба? Как знать, может, я уже влюбился в тебя? Или нет? Я прислушался к своим ощущениям. Сердце бьется ровно, никакого головокружения, а главное, я еще не совершил из-за нее ни одной глупости. А это верный признак отсутствия влюбленности. Знаю по опыту.

И все же, почему я все время думаю о ней? Почему ни одна из ее подружек меня совершенно не заинтересовала? Я постоянно вижу много знакомых девчонок, в большинстве своем они просто замечательные. А в голове как заевшая пластинка вертится имя почти незнакомой девушки – Рита, Риточка, Рита, Рита, Рита…

Я жестом отчаяния охватил голову, пытаясь остановить дурацкое повторение, заполнившее весь мозг и мешающее мыслям свободно течь. Они спотыкаются, перескакивают с темы на тему, а иногда и вовсе утихают, заглушенные этим голосом.

Да ладно! Просто она во вторую встречу была так приветлива, что я отреагировал, как ребенок. Вернее – как щенок. Можно сказать, запрыгал от радости. Это не любовь.

А почему она обрадовалась встрече? Ведь могла пройти мимо, лишь кивнув с улыбкой – нет, подошла поболтать. Не по делу, а так… Причем заметьте – не к Вовке, а к нам. И кажется, она даже больше ко мне обращалась. Или я себе льщу?

А может, это она в меня влюбилась? – пришла внезапная мысль. – Это было бы забавно. Нет, правда! Я же не могу заглянуть к ней в душу. Пес ее знает, о чем она думает.

Да ну, прекрати, возразил я сам себе. Ты уже решил, что не можешь влюбиться так скоро – а она, по-твоему, может?

И все же это было бы забавно. Нет, я, наверное, неправильно выражаюсь. Но никак не могу подобрать другого слова. Вот в голове завертелось: забавно, забавно, забавно, забавно…

…Повторяющий дурацкое слово голос постепенно затихает. Перед глазами появляется лицо Риты. Я с удовольствием представляю себе, как обнимаю ее за талию, она кладет руки мне на грудь. Не то, чтобы упирается, а так, в шутку. Мы с ней вместе купаемся, она хохочет, обдавая меня брызгами… Танцуем вдвоем – теперь она тихая, внимающая. Я говорю ей на ухо, как люблю ее…

Я потянулся и сменил позу на жесткой еловой подстилке. Вдруг обнаруживаю, что Ира вплотную прижалась ко мне в поисках тепла. Я ложусь так, чтобы ей было поудобнее и досталось побольше одеяла. Мне в бедро ударяет холодный поток. Ну и черт с ним. Снова вспоминаю Риту и думаю: Да, это было бы забавно! Через несколько секунд я уснул.

Утром быстро сделали завтрак, убрали палатки, сожгли мусор. Кое-как подручными средствами закрепили сломанный руль, и на этот велосипед сел я. Мне в рюкзак запихали те вещи, которые переживут мое возможное падение и не убьют при этом меня самого.

Ехали медленно: при увеличении скорости мой руль начинал угрожающе вихлять, а дорога все время шла по холмам.

В деревушке Перепелкино, вытянувшейся вдоль шоссе, у самой дороги стоял колодец. Мы решили набрать с собой воды в пластиковые «сикалки». На всякий случай я спросил разрешения у проходившей мимо старушки. Бабка оказалась удивительно словоохотливой, имела непривычный окающий говор, расхваливала воду, спросила, откуда мы и куда едем. Когда мы стали опять рассаживаться по велосипедам, она поняла, что разговор окончен, и пошла, переваливаясь, как утка, дальше, продолжая говорить сама с собой.

Деревня производила благоприятное впечатление. Пестрые дома, окрашенные в желтые, красные, зеленые праздничные тона, с ухоженными двориками и ровными заборами из свежего, незамшелого дерева.

Эта деревня так же оторвана от остальной цивилизации, как и та… заброшенная. Так же далеко до магазинов, администрации, почты. Почему эта процветает, а та загнулась?

Но долго думать над этой проблемой я не смог. Устав искать ответ, я окунулся в приятные размышления о том, как я найду Риту и как она обрадуется моему появлению. В этих мыслях я, собственно, и провел остаток пути.

Однажды мы остановились перекусить. Надо ж было так случиться, что в этот момент мимо нас проехала девчонка-подросток на велосипеде. Может, она и не привлекла бы нашего внимания, но она выглядела очень вызывающе и очень по городскому в обтягивающих шортиках и топике, а мы были диковатыми по той причине, что третий день не видели никого, кроме деревенских.

В течение нескольких следующих секунд наши действия напоминали плохую комедию. Я сидел так, что увидел ее первым, но увидел ее внезапно совсем близко, потому что отрезал хлеб и только в этот момент поднял глаза. Прекратив работать ножом, я проводил ее изумленным взглядом. Рядом со мной сидел Илья, он проследил направление моего взгляда да так и уставился неморгающим взглядом. Вовка стал третьим и открыл рот. Наконец, к немой сцене присоединился Гена, а затем и девушки захотели посмотреть, что же так увлекло их парней. Мимо нас девочка проезжала при мертвой тишине, а мы упивались комичностью мгновения.

- Мы, кажется, поесть собирались? – заметил Гена в конце концов. Илья рванулся к велосипеду.