Джулиан Маршалл - Анналы тенниса

Когда граф де Морни (Comte de Morny) [видный политический деятель Франции, председатель законодательного собрания] и месье Моссельман (Mosselman), желая спасти игру от забвения, взяли в аренду корт в Пассаже Сандри, они назначили его управляющим Бибоша, которому они безоговорочно доверяли, и на этом посту он полностью оправдал себя. Вскоре после этого он сам стал арендатором корта и продолжал управлять им до тех пор, пока его не снесли, чтобы освободить место для нового оперного театра. Заменить его был призван новый корт, построенный на Terrasse des Feuillants в саду Тюильри (Tuileries). Он имеет эффектный внешний вид, но не является точной копией прежнего: дедансы, однако, сообщаются с просторным салоном, гардеробные очень удобны, и все заведение прекрасно управляется, под руководством комитета, возглавляемого Бибошем. К сожалению, его здоровье уже в течение нескольких лет не позволяет этому блестящему паумье сыграть серьезный матч.

Низкий рост никогда не казался для Бибоша недостатком; его активность, по-видимому, давала ему тот же широкий охват и равную легкость в достижении мяча, что и более высоким игрокам, Его удар был силен, силы огромны, и его игра вообще была скорее тем, что французы называют jeu de bricole , то есть игрой, в которой игрок свободно использует боковые стены, используя их как в атаке, так и при ответном ударе. У него тоже была поистине ужасная подача; как, например, та, благодаря которой он в значительной мере выиграл свой поединок с Эдмундом Томпкинсом. Это был бросок мяча вверх и удар по нему высоко в воздухе, производимый с необычайной силой и энергией его гибкого тела. Мяч, доставленный таким образом, падал на пристройку для прислуги, примерно в шести дюймах от края и примерно на полпути между выигрышной галереей и решеткой; затем падал на пол, не более чем в шести дюймах от боковой стены, т. е. почти вплотную к ней. Было очень трудно вернуть эту подачу вообще, и едва ли возможно сделать удар по мячу.

В качестве примера изобретательности и смелости, с которыми он давал фору, которую можно сравнить с теми, которые давал Массон и несколько других великих игроков, здесь можно записать, что он однажды играл матч, полностью одетый в форму национальной гвардии, в тяжелом походном порядке, с рюкзаком, мушкетом, кивером, поперечными ремнями и т. д. Едва ли можно преувеличить неудобство этого костюма: кроме того, что он был очень тяжел и трудно было безопасно держать в левой руке мушкет с примкнутым штыком, поперечные ремни мешали свободному движению его рук и вызывали чрезмерную усталость. Его противник был, конечно, лишь средним игроком. 136

Один из многочисленных кортов на улице Мазарини сохранился еще в 1839 году. Его хозяином был превосходный паумье по имени Бланше, и герцог Берри (Duc de Berry) часто играл там с месье де Гиш (de Guiche), д'Эскарой (d’Escara), де Ларошфуко (de la Rochefoucauld), де Олермоном (de Olermont), де Полиньяком (de Polignac) и другими. Когда Бланше закрыл свой корт-последний в Париже, la courte paume остался без последнего прибежища, пока в 1840 году компания любителей не объединилась, чтобы основать корт в Пассаже Сандрие, на улице Бас-дю-Ремпар (Rue Basse du Rempart) на части сада Фонтанильи (Fontanilla). После благополучного двадцатиоднолетнего существования, не нарушенного никакими зловещими событиями, за исключением некоторых эпизодов дела Онрдекена (Honrdequin) 137, этот корт также вынужден был уступить место для Новой оперы (1861), также, как и место для лонг-пома на Елисейских полях было отведено для Дворца промышленности (Palais de l’Industrie). Последний нашел убежище в Люксембургском саду, но было труднее найти место для размещения первого. Наконец император Луи-Наполеон выделил участок в садах Тюильри, на красивой Terrasse des Feuillants; был образован клуб, и последний новый корт был построен в Париже, первая игра в котором была сыграна 29 января 1862 года теми же двумя великими игроками, которые открыли Версальский корт.

Из этого рассказа о теннисных кортах Парижа следует, что все широко распространенные и повторяемые истории о том, что до революции там было более ста кортов, когда они были сметены, по-видимому, не имеют под собой никаких оснований. Если бы их было столько, то игра была бы чрезвычайно популярна, и санкюлоты вряд ли уничтожили бы корты, посещаемые народом; но есть свидетельства, доказывающие, что тогда существовали корты, названные выше, и только они, и не более того.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Теннис, или pilae ludus, – поистине классическая игра, высоко ценимая самыми уважаемыми греками и римлянами и рекомендованная Галеном как одно из самых полезных упражнений: (Works of V. Knox, D.D., vol. ii. 1824, p.464). После того, как игры греческой цивилизации остались в прошлом, Сведенборг (Swedenborg) в своей книге «Супружеская любовь и ее целомудренные удовольствия» (Conjugal Love and its Chaste Pleasures) описывая всевозможные полезные развлечения, пишет: « … есть различные виды спорта мальчиков и юношей, такие как бег, ручной мяч, теннис » и т. д.

Lib. i, c. 94.

Odyss. lib. vi., vv. 96, et seq. Софокл создал на этом сюжете сатирическую драму, которую он назвал Πλύντριαι (или Навсикая (Ναυσικάα)) и которая имела большой успех. Жаль, что этого больше не существует, чтобы мы могли увидеть, как великий поэт относился к игре, в которую играла Навсикая. Вероятно, она была той, которая называлась эфетинда (ίφιτίνδα) или фенинда (φαινίνδα, φενίνδα), где игроки пытались обмануть или увернуться друг от друга с мячом.

Odyss. lib. viii., vv. 370, et seq.

Объективное представление о большом интересе, проявляемом греками к игре в мяч, дают стихи Дамоксена (поэт Новой Комедии III в. до н. э.), которые Афиней (Навкратийский, древнегреческий писатель, жил на рубеже II—III веков н. э.) сохранил в своем «Пире мудрецов» (Lib. i, с. 12). Важное доказательство значения, которое имел в жизни древних греков этот вид спорта, продемонстрировали афиняне, которые не только предоставили право гражданства искусному игроку в мяч (σφαιριστικός) Аристонику из Кариста, состоявшему в окружении Александра Македонского, но даже соорудили статую в его честь (Athen. lib. i, с. 15). Считалось, что сфайристика делает людей стройными, мускулистыми, развивает силу и глазомер (Pollux, IX, 107). Для получения более подробной информации в этом направлении мы должны обратиться к трактатам Беккера (Becker), Краузе (Krause) и Бюретта, (Burette) пытавшихся рассеять завесу тайны, скрывающую древнюю игру в мяч. (О римской игре в мяч см. Приложение IV.)