Михаил Айзенштадт-Железнов - Другая жизнь и берег дальний

Так сирота Ваня страдал, пока не превратился в поэта Ивана Никитина, стихи которого несчастные русские школьники должны были заучивать наизусть. Подозреваю, что нынешние советские школьники также обязаны запоминать стихотворные произведения мрачной никитинской музы, ибо в советских историях русской литературы Никитин назван «известным русским поэтом-демократом».

Разве можно спорить с этим?

Только русский поэт, да при том только русский поэт-демократ, мог написать такие строки:

Стихотворением «Вырыта заступом яма глубокая» творчество Никитина, конечно, не исчерпывается. У нашего поэта были и другие стихи, не менее убийственные.

Или, если хотите, самоубийственные.

Удивительно то, что тогда, в детстве, заучивание стихов, подобных никитинским, мне казалось вполне естественным. Это было в порядке вещей.

Вот что значит дух времени!

Я тогда был убежден, что иначе и быть не могло. Прожил человек одинокую жизнь, приказал долго жить, захлопнулась над его гробом сосновая крышка, и одним страдальцем на Руси убавилось.

Поэтому-то мы выросли такими весельчаками.

Прежде, чем я успел возмужать, я декламировал трагическим голосом:

Превосходный совет: ни песен, ни слез.

Однако, мы равнодушно относимся к этому мудрому совету и ему не следуем.

Даже теперь, на склоне лет, умудренные горчайшим опытом, мы продолжаем распевать ненужные песни о своей горемычной жизни и проливать над ней лишние слезы.

Люблю популярные песни. Могу часами просиживать, слушая их и млея от восторга.

Когда певица или певец трагическим голосом обращает мое внимание на то, что любовь это тот же камин, в котором сгорают все лучшие грезы, мое сердце начинает разрываться на части. И то же сердце начинает сжиматься невыносимой болью, когда я слышу, как молодой человек, без памяти влюбленный в какую-нибудь девицу (или даму), изо всех сил старается обнять ее и плакать над ней.

Впрочем, если вдуматься, логики в этом нет. Между любовью и камином огромная разница; сделанное в песне сравнение, по моему мнению, весьма неудачное.

А у влюбленных молодых людей, даже русских молодых людей, вряд ли когда-нибудь возникает желание схватить свою возлюбленную за плечи, повалить ее на кушетку и начать заливаться над ней горькими слезами.

К сожалению, таковы все почти популярные песни. В них нет никакой логики. Может быть, поэтому-то они и популярны.

Удивительной особенностью популярных песен является то, что очень хорошие композиторы пишут очень хорошую музыку на очень плохие слова. Чем глупее и бездарнее слова песен, тем больше они нравятся композиторам.

Я всегда считал, хотя редко осмеливался это говорить вслух, что литературный вкус у наших композиторов весьма низкий. Мне могут, конечно, возразить: а сколько стихотворений Пушкина, Лермонтова и других великих наших поэтов были переложены на музыку?

Это так. Но если у композиторов, переложивших на музыку стихи Пушкина и Лермонтова, действительно, был хороший вкус, то почему же эти самые композиторы также прельстились стихами бездарных третьеразрядных поэтов?

Если бы я прислал даже в плохонький журнальчик стихотворение, которое начиналось бы —

редактор вернул бы мне плод моего творчества с припиской: «Если Вы дорожите своей жизнью, не присылайте больше таких стихов».

А, вот, представьте себе, это стихотворение где-то, ведь, было напечатано, и какой-то композитор от него пришел в восторг. Певицы и певцы включили песню в свой репертуар. А мы с вами, слушая ее, украдкой вытираем слезы.

Великий Чайковский увлекся стихотворением, в котором плохой поэт восклицает:

Я, кстати, заметил, что местоимение «ты» играет главную роль в наших популярных песнях. Сочинитель готов всем на свете пожертвовать ради этого местоимения, даже грамматикой:

Меня всегда интриговала песня «Под душистою веткой сирени». Эта песня — тоже о влюбленном молодом человеке. Но в отличие от упомянутого выше влюбленного рыдальца, этот тип над возлюбленной не плачет. Нет, он с ней —

Постарайтесь-ка вы это сделать. Сядьте рядом с возлюбленной и одновременно станьте на колени. А потом, удобно устроившись в этой коленопреклоненной позиции, достойной самого ловкого циркового акробата, попробуйте обнять ее стан рукой!

Но это еще не все. Сидя рядом с девицей (или дамой), склонясь перед ней на колени и обняв ее стан рукой, наш герой к тому же долго и страстно лобызает ее трепещущие ручки.

А бывает и так.

Посмотрит девица (или дама) на «сидящего» перед ней на коленях и заливающегося слезами молодого человека, скривит ротик и подумает: «Ну и морда! И чего это я с ним связалась?»

Подумает это, встанет — и уйдет.

Тогда влюбленный молодой человек завопит:

Если у женщин глаза на мокром месте, то на каком месте, хотелось бы знать, глаза молодых людей из наших популярных песен и романсов?

После долгих дождей речка Синявка набухла так, что переходить ее вброд стало невозможно.

Тете Лукерье необходимо было перебраться на противоположный берег. Она долго рассматривала кем-то перекинутую через речку довольно гнилую доску, пока не отважилась на нее ступить.

Вполне благополучно тетка Лукерья добралась до середины реки. Вдруг доска сильно зашаталась. Тетка Лукерья перепугалась, начала креститься.

Не помогало. Доска продолжала шататься.

Тетка Лукерья подняла глаза к небу и взмолилась:

— Угодники пресвятые! Чудотворцы преподобные! Помогите мне, грешнице, дойти до того берега. Ежели вы мне поможете, я вам трехфунтовую свечу поставлю. Без замедления!

Доска перестала шататься.

Едва дойдя до берега, Лукерья подумала: «Трехфунтовая свеча! Не слишком ли много будет? На что чудотворцам такая большая свеча? Может, фунтовой будет достаточно?..»