Владимир Сумин - Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

— Ура! — поддержал вождя матрос-партизан.

Остальные тоже крикнули. Но неуверенно.

— И твоим девкам найдется работа, — хлопнул по плечу Железняк расстроенного Свердлова.

— Будут собирать взносы. С каждого члена. Ха-ха-ха! — по-конски заржал хулиганистый матрос.

Расходились все без улыбок. Троцкий что-то бормотал. Тихо и неразборчиво.

Создание партии вместо кружков — мысль замечательная, с какой стороны на это не посмотри.

Кружков не будет — и вряд ли марксизм без халявы будет интересен всяким чересчур умным разночинцам.

Без кружков Троцкий потеряет свой доход. И не будет примеривать на себя роль вождя. А у Владимира Ильича останутся еще и Коба, и Морозов как источники денег.

Словом, это было очень удачное и верное революционное действие.

Но действовать следовало тонко, хитро, тайно и осторожно.

Так в жизни бывает часто — хочешь кому-нибудь сделать хорошо, а оно ему не нужно. Потому что твое хорошее разрушает его приятное.

Владимир Ильич не забыл, как соратники отреагировали на создание партии. Плохо они к этому отнеслись, без энтузиазма. Что совсем не удивительно.

Пролетарии с заводов таскали не свое. А взамен получали и марксизм, и развлекушку — для себя. А с партией это прекращалось.

Лева Троцкий сбывал принесенное — и тоже не горевал. И в кружок сдавал, и себе оставлял. Сколько — страшная тайна. Он к своим расчетам никого не подпускал. А без кружков его предприятие лопалось.

Цюрупа через кружки прогонял свою самоделку. И без них ему становилось кисло.

И Яша Свердлов с появлением партии проигрывал. Барышни оказывались не при делах. А будут ли они в новых условиях работать на него? Не отшатнутся ли от марксизма насовсем?

Доктор Семашко тайком подлечивал барышень. За это получал бесплатные услуги. И с партией, но без кружков сильно прогадывал.

Да и все остальные соратники отнеслись к партии без восторга. В кружке можно и подхарчиться бесплатно, и крыша над головой была. А как все это будет при партии?

Не все революционеры умели зарабатывать самостоятельно. И при отсутствии доходов могли спокойно уйти в народники или либералы.

Вот такая диспозиция сложилась перед первым партийным съездом. Владимиру Ильичу пришлось еще помозговать, чтобы и создать партию, и не потерять соратников.

Со стороны создание партии кажется простым и плевым.

Сочинил программу, написал устав, собрал десяток-другой друзей-знакомых. Посидели, поговорили, проголосовали — и готово! Потом протокол, резолюция, регистрация. И — есть такая партия, есть такой актив!

Ну, а уж если сам это дело затеял, то место в президиуме и право носить ключи от партийной кассы в своем кармане обеспечены.

Так это видится со стороны.

Но — программу нужно придумать, устав — сочинить, а друзей заинтересовать.

И Владимир Ильич погрузился в работу.

Себе он определил самое сложное — программу и устав. А мелочи вроде написания приглашений поручил супруге.

Та быстро справилась с заданием.

— И это все? — удивился Владимир Ильич, увидев тощую стопку конвертов.

— Да, шесть.

— Почему так мало?

— У нас недостаточно средств.

— Ну да: командировочные, гостиница, билеты… Женева все-таки не ближний свет.

— Минск, Володя, исключительно Минск.

— Почему?

— Это нонсенс — провозглашать создание русской партии за границей. А Минск — это Россия, и к тому же провинция. Все дешево, и нас никто не знает и не арестует.

— Постой, но это приглашения на день рождения!

— Да.

— Чей? Мой прошел, а твой еще не скоро!

— Предположим, моей мамы.

— У нее тоже…

— Это никто не знает.

— Зачем такая конспирация?

— Ты же помнишь ту бурю, которой встретили твои слова о создании партии?

— Да, да, да! Кстати, а зачем ты тогда вписала Троцкого.

— Если его не будет, он начнет всех уверять, что ничего не было.

— Ты, Надюша, права.

Застолье организовали на конспиративной квартире. Цюрупа обеспечил спиртным. Троцкий выделил деньги. Яша Свердлов подобрал молоденьких официанток. Новички были в восторге.

На улице перед домом поставили собачью будку. Матрос-партизан в случае появления чужих должен был громким лаем предупредить соратников.

Начали без раскачки с тоста:

— Предлагаю выпить за здоровье новорожденной.

— А кто же она? — не выдержал кто-то из гостей.

— Непременно узнаете, — хитро улыбнулся Владимир Ильич. — За ее здоровье и долголетие!

— Будем!

Гости лихо опрокинули рюмашки. Троцкий недовольно пробурчал что-то под нос. Его никто и не замечал.

— За удачу и процветание! — провозгласила Надежда Константиновна, едва разлили по второй.

— Будем!

И вторая прошла без задержки, задорно.

— Предлагаю разлить! — потребовал пролетарский вождь.

— Не понимаю, — проговорил Троцкий, — это марксистская сходка или татарский праздник сабантуй?

— Это праздник революционного начала, — витиевато ответил Владимир Ильич. — Прошу разливать.

— Да! Да!

После пятого или шестого тоста Надежда Константиновна предложила подписать имениннице приветственный адрес.

— Да! Да! — поддержали ее гости.

Супруга вождя обнесла адрес среди гостей. Все дружно, не глядя подписывали. Один Троцкий насторожился.

— Не понимаю: если это адрес, то почему протокол?

— Мы же революционные марксисты, а не рядовые обыватели.

— Чертовщина какая-то! — сказал Троцкий, оглядывая пьяных гостей. — И где же, в конце концов, сама именинница?

— Счастливы ли вы сегодня? — вопросил приглашенных Владимир Ильич.

— Да! — хором ответили те.

— Хотите ли вы, чтобы у всех людей труда жизнь как сегодня у нас была похожа на праздник.

— Хотим!

— Поэтому я хочу сегодня объявить о создании партии.

— Какой еще партии? — насторожился Троцкий.

— Той партии, которая всем трудящимся на земле создаст лучшую жизнь. Той партии, которая возглавит борьбу за счастье всего пролетариата. Рабоче-крестьянской партии!

— А я, — встала со стула теща, — уже приготовила новорожденной подарок.

Она нырнула в соседнюю комнату и вернулась с сундучком. Тем самым сундучком, который когда-то подарила мама своему дорогому Володе.

Она открыла крышку, и все увидели, что сундучок доверху заполнен бумажными купюрами крупного достоинства.

— Ура! Да здравствует партия! — дружно завопили гости.

И лишь Троцкий скривился и промолчал.

Застолье продолжалось еще долго.

А на другой день не все могли вспомнить происшедшие события. Впрочем, от них это никто и не требовал.

Владимир Ильич понес протокол на регистрацию. Первый этап успешно пройден.