Джером Джером - Трое в лодке (не считая собаки) - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Джером Джером - Трое в лодке (не считая собаки) - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Юмористическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Трое в лодке (не считая собаки) - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Джером Джером
Жанр:

Юмористическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.6/5. Голосов: 101
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Джером Джером - Трое в лодке (не считая собаки) - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Трое в лодке (не считая собаки) - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Джером Джером, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Трое друзей: Джордж, Гаррис и Джей (сокращенное от Джером) задумывают предпринять увеселительную лодочную прогулку вверх по Темзе. Они намереваются превосходно развлечься, отдохнуть от Лондона с его нездоровым климатом и слиться с природой. На нить повествования о путешествии по реке автор нанизывает, как бусы, бытовые эпизоды, анекдоты, забавные приключения и в конце концов благополучно прибывают в Лондон, где отменный ужин в ресторане примиряет их с жизнью, и они поднимают бокалы за свой мудрый последний поступок.

Трое в лодке (не считая собаки) - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Трое в лодке (не считая собаки) - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джером Джером

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

General Chorus:	Хор.
"And hediddle-diddle-diddle-diddle-diddle-diddle-dee'd, Till now he is the ruler of the Queen's navee."	И он, тра-ла-ла-ла-ла-ла-ла, Теперь во флоте королевском адмирал.
And Harris never sees what an ass he is making of himself, and how he is annoying a lot of people who never did him any harm.	А Гаррис так и не понимает, в каком он оказался дурацком положении и как он надоел людям, которые не сделали ему ничего дурного.
He honestly imagines that he has given them a treat, and says he will sing another comic song after supper.	Он искренне думает, что доставил им удовольствие, и обещает спеть после ужина еще.
Speaking of comic songs and parties, reminds me of a rather curious incident at which I once assisted; which, as it throws much light upon the inner mental working of human nature in general, ought, I think, to be recorded in these pages.	В связи с куплетами и вечеринками я вспомнил один любопытный случай, которому я был свидетелем. Он бросает яркий свет на процесс человеческого мышления и потому, думается мне, должен быть упомянут в этой книге.
We were a fashionable and highly cultured party.	Нас собралось несколько человек, очень светских и высококультурных.
We had on our best clothes, and we talked pretty, and were very happy-all except two young fellows, students, just returned from Germany, commonplace young men, who seemed restless and uncomfortable, as if they found the proceedings slow.	Мы надели свои лучшие костюмы, вели тонкие разговоры и были очень довольны - все, кроме двух молодых студентов, только что вернувшихся из Германии. Это были самые обыкновенные юноши, и они чувствовали себя как-то беспокойно и неуютно, словно находя, что время тянется слишком медленно.
The truth was, we were too clever for them.	Дело в том, что мы были для них чересчур умны.
Our brilliant but polished conversation, and our high-class tastes, were beyond them.	Наш блестящий, но утонченный разговор и наши изысканные вкусы были им недоступны.
They were out of place, among us.	В нашей компании они были явно не к месту.
They never ought to have been there at all.	Им вообще не следовало быть здесь.
Everybody agreed upon that, later on.	Впоследствии все пришли к этому выводу.
We played morceaux from the old German masters.	Мы играли произведения старинных немецких композиторов.
We discussed philosophy and ethics.	Мы рассуждали о философии, об этике.
We flirted with graceful dignity.	Мы с изящным достоинством занимались флиртом.
We were even humorous-in a high-class way.	Мы даже острили - в светском тоне.
Somebody recited a French poem after supper, and we said it was beautiful; and then a lady sang a sentimental ballad in Spanish, and it made one or two of us weep-it was so pathetic.	После ужина кто-то прочитал французские стихи, и мы нашли их прекрасными. Потом одна дама спела чувствительную балладу по-испански, и некоторые из нас даже заплакали, до того она была трогательна.
And then those two young men got up, and asked us if we had ever heard Herr Slossenn Boschen (who had just arrived, and was then down in the supper-room) sing his great German comic song.	И вдруг один из этих молодых людей поднялся и спросил, слышали ли мы когда-нибудь, как герр Шлоссен-Бошен (он только что приехал и сидел внизу в столовой) поет немецкую комическую песню.

None of us had heard it, that we could remember.	Никому из нас как будто не приходилось ее слышать.
The young men said it was the funniest song that had ever been written, and that, if we liked, they would get Herr Slossenn Boschen, whom they knew very well, to sing it.	Молодые люди сказали, что это самая смешная песня на свете и что, если угодно, они попросят герра Шлоссен-Бошена, с которым они хорошо знакомы, спеть ее.
They said it was so funny that, when Herr Slossenn Boschen had sung it once before the German Emperor, he (the German Emperor) had had to be carried off to bed.	Это такая смешная песня, что когда герр Шлоссен-Бошен спел ее германскому императору, его (германского императора) пришлось увести и уложить в постель.
They said nobody could sing it like Herr Slossenn Boschen; he was so intensely serious all through it that you might fancy he was reciting a tragedy, and that, of course, made it all the funnier.	Никто не может спеть эту песню так, как герр Шлоссен-Бошен, говорили они. Исполняя ее, герр Шлоссен-Бошен все время так глубоко серьезен, что может показаться, будто он играет трагедию, и от этого все становится еще смешнее.
They said he never once suggested by his tone or manner that he was singing anything funny-that would spoil it.	Он не показывает голосом или поведением, что поет что-то смешное, - это бы все испортило.
It was his air of seriousness, almost of pathos, that made it so irresistibly amusing.	Именно его серьезный, почти патетический тон и делает пение таким бесконечно забавным.
We said we yearned to hear it, that we wanted a good laugh; and they went downstairs, and fetched Herr Slossenn Boschen.	Мы заявили, что жаждем его услышать, что испытываем потребность в здоровом смехе. Молодые люди спустились вниз и привели герра Шлоссен-Бошена.
He appeared to be quite pleased to sing it, for he came up at once, and sat down to the piano without another word.	Он, по-видимому, был рад нам спеть, потому что пришел немедленно и, не говоря ни слова, сел за рояль.
"Oh, it will amuse you.	- Вот-то будет забава!
You will laugh," whispered the two young men, as they passed through the room, and took up an unobtrusive position behind the Professor's back.	Вы посмеетесь, - шепнули нам молодые люди, проходя через комнату, и скромно заняли места за спиной профессора.
Herr Slossenn Boschen accompanied himself.	Герр Шлоссен-Бошен аккомпанировал себе сам.
The prelude did not suggest a comic song exactly.	Вступление не предвещало особенно смешной песни.
It was a weird, soulful air. It quite made one's flesh creep; but we murmured to one another that it was the German method, and prepared to enjoy it.	Это была медленная, полная чувства мелодия, от которой по спине пробегал холодок. Но мы шепнули друг другу, что это немецкий способ смешить, и приготовились наслаждаться.
I don't understand German myself.	Сам я не понимаю по-немецки.
I learned it at school, but forgot every word of it two years after I had left, and have felt much better ever since.	Я изучал этот язык в школе, но забыл все до последнего слова через два года после ее окончания и с тех пор чувствую себя значительно лучше.
Still, I did not want the people there to guess my ignorance; so I hit upon what I thought to be rather a good idea.	Все же я не хотел обнаружить перед присутствующими свое невежество.

I kept my eye on the two young students, and followed them.	Поэтому я прибегнул к хитрой уловке: я не спускал глаз с молодых студентов и следовал их примеру.
When they tittered, I tittered; when they roared, I roared; and I also threw in a little snigger all by myself now and then, as if I had seen a bit of humour that had escaped the others.	Когда они хихикали, я тоже хихикал, когда они хохотали, я тоже хохотал. Кроме того, я по временам слегка улыбался, словно отмечая смешную черточку, которой они не уловили.
I considered this particularly artful on my part.	Этот прием я считал особенно удачным.
I noticed, as the song progressed, that a good many other people seemed to have their eye fixed on the two young men, as well as myself.	Через некоторое время я заметил, что многие из присутствующих, как и я, не сводили глаз с молодых людей.
These other people also tittered when the young men tittered, and roared when the young men roared; and, as the two young men tittered and roared and exploded with laughter pretty continuously all through the song, it went exceedingly well.	Они тоже хихикали, когда те хихикали, и хохотали, когда те хохотали. И так как эти молодые люди хихикали, хохотали и ржали почти непрерывно во время всей песни, дело шло замечательно.
And yet that German Professor did not seem happy.	Тем не менее немецкий профессор не казался довольным.
At first, when we began to laugh, the expression of his face was one of intense surprise, as if laughter were the very last thing he had expected to be greeted with.	Сначала, когда мы захохотали, его лицо приняло крайне удивленное выражение, словно он меньше всего ожидал, что его пение встретят смехом.
We thought this very funny: we said his earnest manner was half the humour.	Мы сочли это очень забавным и подумали, что в серьезности профессора - половина его успеха.
The slightest hint on his part that he knew how funny he was would have completely ruined it all.	Малейший намек на то, что он знает, как он смешон, погубил бы все.
As we continued to laugh, his surprise gave way to an air of annoyance and indignation, and he scowled fiercely round upon us all (except upon the two young men who, being behind him, he could not see).	Мы продолжали смеяться, и его удивление сменилось негодованием и досадой. Он окинул яростным взглядом нас всех, кроме тех двух студентов, которых он не видел, так как они сидели сзади.
That sent us into convulsions.	Тут мы прямо покатились со смеху.
We told each other that it would be the death of us, this thing.	Мы говорили друг другу, что эта песня нас уморит.
The words alone, we said, were enough to send us into fits, but added to his mock seriousness-oh, it was too much!	Одних слов было бы достаточно, чтобы довести нас до припадка, а тут еще эта притворная серьезность. Нет, это уже чересчур!
In the last verse, he surpassed himself.	В последнем куплете профессор превзошел самого себя.
He glowered round upon us with a look of such concentrated ferocity that, but for our being forewarned as to the German method of comic singing, we should have been nervous; and he threw such a wailing note of agony into the weird music that, if we had not known it was a funny song, we might have wept.	Он опалил нас взглядом, полным такой сосредоточенной ярости, что, не будь мы предупреждены о германской манере петь смешные песни, нам бы стало страшно. В его странной мелодии зазвучал такой вопль страдания, что мы бы заплакали, если бы не знали, что песня смешная.