Синти Шелтон - Я увезу тебя из города слез

— Что же теперь делать, Жан? — проговорила она очень тихо. — Что же мне теперь делать?

Дверь резко открылась, и в проеме возник Дюбуа. Он смотрел на нее исподлобья и молчал. Потом он сделал шаг и медленно опустился на колени, обхватив ее ноги. Она беспомощно подняла руки и неуверенно положила ладони на седую лохматую голову.

— Что же мне теперь делать, Жан? — повторила она и тихо заплакала.

— Мне уйти? — осторожно спросил Дюбуа, со страхом и болью ожидая ответа.

— Как хочешь… — вяло произнесла Жаклин. Время действия препарата истекло, и на нее вновь навалились усталость и равнодушие. Болезнь не хотела отпускать ее. И… это чужое морщинистое лицо. Она старалась не смотреть на него, но ее взгляд все время невольно возвращался к нему.

Дюбуа почувствовал это и отошел к окну.

— Жан… — позвала Жаклин. — Мне очень трудно… привыкнуть. Я даже не могу поверить, что все происходящее реальность, а не сон. Понимаешь? Я знаю, так сходят с ума. Я многое видела. Но все, что сейчас происходит…

— Послушай меня, Жаклин, — сказал Дюбуа, по-прежнему глядя в окно. — Давай ты сейчас встанешь.

И мы пойдем с тобой гулять. По Амстердаму. И будем разговаривать. И может, это будет казаться сном, но все-таки это будет сон на свежем воздухе. Или вообще поедем куда-нибудь. Например, в Алкмар. На сырный аукцион. Сегодня как раз пятница [3] Знаменитые сырные аукционы в Алкмаре проводятся по пятницам с середины XVII века. .

Я уверен, что ты никогда не была на сырном аукционе.

Жаклин впервые улыбнулась ему по-настоящему:

— Ты прав, Жан. Но я боюсь, что усну за рулем.

— Я, конечно, всего лишь бедный старик, — проговорил Дюбуа. — Но машину вожу не хуже тебя. И даже умею «уходить от хвоста». Кажется, у вас это так называется?

— Где же тебе приходилось «уходить от хвоста»?

— О, слишком долгая история. Я обязательно расскажу ее. Но только не здесь… Тебе очень неприятно мое лицо? — неожиданно спросил он, поворачиваясь к ней.

Жаклин помотала головой и усмехнулась:

— Не забывай, что я только что занималась с тобой любовью.

— Да… Ты изменила памяти прежнего Жана Дюбуа.

— Прошу тебя… Если ты не хочешь, чтобы я тебя выгнала. Я перестала понимать шутки подобного рода.

— Прости… Так что, мы едем в Алкмар?

— Да. Причем так, чтобы ни одна живая душа об этом не узнала.

— Даже твой шеф Вендерс?

— Прежде всего именно он.

— А это возможно?

— Да. Мне нужно пятнадцать минут, чтобы собраться.

Стоя на углу, Жаклин ждала, когда он появится. Ее план должен был сработать. По ее расчетам, Жану пора появиться. Она уже начала было нервничать, но тут же увидела его. Да, узнать его в такой одежде почти невозможно. Это был старик, но… совершенно другой старик. Дюбуа, похоже, прирожденный актер.

Они переглянулись и порознь направились к площади — туда, где стояли яркие экскурсионные автобусы, вокруг которых толпились и на разных языках переговаривались туристы. Дюбуа и Жаклин остановились возле автобуса, на синем боку которого красовалась желтая надпись «Амстердам — Алкмар-Алсмер».

— Простите, пожалуйста, — обратилась Жаклин по-французски к молодому бородатому человеку, по-видимому, экскурсоводу. — Мы с дедушкой отстали от своей группы, которая должна была отправиться в Алкмар…

Нет ли у вас двух свободных мест?

Молодой человек посмотрел на них и сочувственно улыбнулся.

— Но, насколько я знаю, ваш автобус отправился часа два назад, — сказал он. — Как же вас угораздило так опоздать?

— Мы совсем не знаем города — впервые в Амстердаме. Заблудились, — улыбнулась Жаклин.

— Понимаю, — озабоченно произнес он. — У нас есть свободные места. Я буду рад вам помочь.

Жаклин протянула ему купюру.

— Нет-нет, — отказался он. — Фирма предусматривает такие случаи. Мы отправляемся через десять минут. Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо, — Жаклин перевела дух и потянула Дюбуа за рукав. Тот старательно изображал из себя рассеянного старичка.

Они забрались на задние сиденья, переглянулись и рассмеялись. Жаклин представила себе, как вытянется лицо у Вендерса, когда он не найдет их в квартире. А может, и еще у кого-нибудь вытянется лицо?

Под мерный звук мотора и шум кондиционера можно было негромко разговаривать, не слишком опасаясь быть услышанными. Хотя в автобусе до них и так никому не было никакого дела.

— Надо позвонить ему из Алкмара, — проговорила Жаклин. — А то… он поднимет на ноги всех, кого сможет…

— Обязательно, — сказал Дюбуа. — Но что останавливает тебя сделать это прямо сейчас?

Жаклин пожала плечами.

— Просто хочется поговорить с тобой без пристального ока и внимательных ушей посторонних.

— Ты уверена в… отсутствии ушей?

— Не забывай о том, кто я. Меня можно услышать и увидеть только тогда, когда я сама этого хочу.

— Хвастунья, — проворчал Дюбуа.

— Да нет. Просто аппаратура хорошая, — Жаклин показала на свою сумочку.

Дюбуа уважительно хмыкнул и обнял ее за плечи.

— Вот этого делать не стоит, — сказала Жаклин. — Странная будет картинка…

— Ты полагаешь, что дедушка не может обнять свою внучку? — возмутился он.

— Может. Но не так, как это делаешь ты.

— Глупости, — заявил он. — Я знаю многих дедушек. И все они обнимают своих внучек именно так.

Жаклин посмотрела на него и склонила голову набок. Он почувствовал, что напряжение ее тела уменьшилось.

Автобус выехал из города, и за окнами мелькали пасторальные картинки осенней голландской природы.

— Ну вот, — тихо сказала Жаклин. — Теперь нам ничто не мешает поговорить.

— Да, — так же тихо проговорил Дюбуа. — Да… Лучше, если ты будешь спрашивать… А то… Вряд ли я смогу выстроить все… в единый сюжет…

— Лучше, если ты будешь рассказывать, — проговорила она. — Все мои вопросы ты можешь себе представить… Но один вопрос я все-таки задам. — Она надолго замолчала, а потом решилась: — Кто столкнул мальчишку в канал?

Жан удивленно на нее посмотрел, даже отстранился на секунду.

— Почему ты думаешь, что я это знаю?

Она сердито надула щеки и с шумом выдохнула:

— Послушай, Жан… Если мы начнем врать друг другу… Давай тогда будем говорить о погоде. И о прекрасных видах за окном автобуса. Я не против.

— Знаешь, — в тон ей ответил Дюбуа. — Если мы станем недоверчиво относиться к словам друг друга, то я согласен говорить о погоде.

Жаклин смутилась. Она не ожидала от него такой жесткости. Раньше ее не было… Или она просто забыла?… Она никак не могла привыкнуть к тому, что он — настоящий. Со своими реакциями. А не с теми, которых она ждет от него. И еще она подумала, что настоящего Жана Дюбуа она не знает. И никогда не знала. Они ведь были вместе так недолго…