Синти Шелтон - Я увезу тебя из города слез

— Что же — тянем пустышку?

Вендерс жестко усмехнулся.

— Моя интуиция подсказывает, что нет.

— Только интуиция? Или есть более весомые основания?

Вендерс поколебался с минуту. Он знал, что два года назад Жаклин Ферран провела некоторое время в замке Рутенберг. Этот факт не был известен Николсону. Вендерс не сомневался, что Жаклин и старик были знакомы раньше. Но что-то сдерживало его от того, чтобы сообщать об этом полковнику. Он покачал головой.

— Других оснований нет. Однако свою интуицию я считаю достаточно весомым основанием.

— Сумасшедший дом, — пробормотал Николсон. — Скоро экстрасенсов будем брать на работу для консультаций. По-моему, вы с лейтенантом Ферран два сапога пара. Она тоже для своих оснований выбирает… неуловимые настроения.

— Подсознание профессионала часто работает I плодотворнее, чем сознание, и ты прекрасно это знаешь. Так что незачем иронизировать.

— Хорошо. Что ты собираешься делать?

— Я всего лишь консультант, — улыбнулся Вендерс. — Принимать решение предстоит тебе. Но я бы просто дождался ее возвращения.

— А потом?

— Ты полагаешь, у нас не найдется способа выяснить, куда она пропала, с кем встречалась и о чем говорила?

— Ты хочешь?…

— Ну, пока у нас нет необходимости для столь радикальных мер. Я бы просто подождал. Она ведь обязательно станет действовать. Если бы не этот проклятый случай, мы бы давно уже продвинулись.

— Кстати… С этим случаем. У меня есть отчеты, но я хотел бы услышать твое мнение.

— Мое мнение? Ну что же… Покойник — некий Эндрю Дюпюи. Человек небезызвестного вам Франса Стейна. Скорее всего, этот мальчишка, Хуанито, случайно во что-то влез, и это не понравилось Стейну.

Разрабатывается версия о неудачных любовных отношениях. Ты же знаешь пристрастия Стейна. Мальчишка, поскольку не замечен ни в каких отклонениях от нормальной ориентации, мог послать его к черту, а этого миляга Франс не прощает никому.

— Складная версия, — произнес Николсон. — Но при чем тут Жаклин?

— Она говорит, что просто не смогла пройти мимо тонущего человека. Я бы тоже, наверное, не прошел.

Полковник нахмурился:

— А как у нее дела с расследованием в университете?

Вендерс пожевал губами:

— По-моему, она близка к разгадке…

— Ты шутишь? — полковник даже подскочил в кресле.

— Нисколько.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что за ней наблюдает не только твоя служба, Николсон.

— Давно?

— Как только она начала работать в университете. Не раньше и не позже.

— Но это означает…

— Означает, что она встала у кого-то на пути. И она знает об этом.

Маленькая гостиница на окраине Алкмара представляла собой двухэтажное каменное строение старинной голландской архитектуры с пристроенными деревянными флигелями и черепичной крышей. Их номер был вполне уютным. На стенах висели репродукции старинных картин с морскими пейзажами. Неяркое освещение старинной лампы в виде морского чудовища создавало ощущение полной защищенности от внешнего мира, как будто вся жизнь с ее бешеными ритмами и подстерегающей на каждом шагу опасностью осталась за дверями гостиницы.

Они уселись за маленьким столиком друг против друга и застыли в неопределенном ожидании, боясь заговорить.

Жаклин поглядывала на Жана исподлобья, покусывая нижнюю губу и растерянно улыбаясь. Ни она, ни он никак не могли на что-нибудь решиться и почти со страхом ожидали малейшего движения другого.

Нужен был какой-то толчок, чтобы вывести их из оцепенения… Хотя бы звонок портье, которому бы вдруг захотелось поинтересоваться, как устроились гости, не холодно ли им и не нужно ли чего-нибудь. Но, видимо, в этой гостинице работали деликатные служащие, не имеющие привычки беспокоить своих постояльцев ночью, тем более таких постояльцев, которые платят вперед.

Все шло к тому, чтобы просидеть в этой неподвижности до утра. Но стоило ли для этого ехать в Алкмар, скрываясь от чужих глаз и поражая изобретательностью секретную службу!

И они наконец посмотрели друг другу в глаза. Преодолевая себя, со страхом и готовностью к приговору. И не увидели ничего. Ничего, кроме… Любви.

Тысячи мудрецов в поисках неуловимой истины исписывают горы бумаги, уходят в пустыню, завоевывают толпу, восходят на плаху, сходят с ума, объявляют себя богами или презренными тварями. Прогресс и современная цивилизация пребывают в мучительных поисках и изобретениях все новых и новых детекторов лжи и правды. Все это напрасно. На самом деле — ничего не нужно. Достаточно обычного взгляда. Взгляда одного человека в глаза другого. Истина прячется там.

Мужчина и женщина смотрели друг на друга. Сейчас для них не существовала окружающая обстановка: этот номер в старой гостинице, лампа и свет от нее, морские картинки… Исчезли и они сами — с их внешностью, одеждой, судьбой, биографией, проблемами, характерами, желаниями. Осталось только то, что нельзя было отнять или изменить. Остались любовь и надежда, осталась та связь между ними, которую нельзя было разорвать ничем, что бы ни происходило на этом свете, да… и на том, наверное, тоже…

Их нынешние объятия не были похожи на объятия двухлетней давности, когда опытный мужчина обучал молодую девушку искусству любви. Они не были похожи на короткие мгновения страсти, охватившей их утром, когда он пришел к ней в ванную, — тогда им обоим было просто необходимо убедиться в реальном физическом существовании друг друга после двух лет разлуки…

Этой ночью они оба открывали искусство любви заново. Заново учились прикосновению и поцелую, нежности и страсти, власти и покорности. Они были похожи на слепых ваятелей, неуверенно и беспомощно прикасающихся к своему творению. Каждый из них осторожно и трепетно старался вылепить из тела другого ту единственно прекрасную форму, в которой дышат свобода и наслаждение, изящество и гармония, легкость и сила. Форму, которая от природы присуща всем людям, но которая достигается лишь в такие редкие минуты таинственного шепота ночи.

Они заснули, когда уже рассвело, и проснулись около полудня.

Жаклин обняла Дюбуа и прижалась к нему всем телом. Страх, что все происшедшее могло быть всего лишь сном, снова охватил ее. Он стал гладить ее ласково и нежно, как ребенка.

— Я не хочу, чтобы ты снова исчез, — пробормотала она, спрятав лицо на его груди.

Дюбуа вздохнул. Он тоже не хотел этого. Но не могут же они навечно остаться в этой гостинице! Жаклин словно прочла его мысли.

— Нужно позвонить Вендерсу, — сказала она с горечью. — Не следует доставлять ему лишних хлопот.

— Ты… собираешься возвращаться? — спросил Дюбуа.

— Пока меня никто не увольнял, — пробормотала она и резко откинулась на спину. — Я должна работать.