Синти Шелтон - Обитель воскреснувших грез

Теодор нахмурился.

— Не нравится мне все это. Барбара красива… и совершенно не от мира сего… Как бы с ней чего не случилось… А?

Катрин пожала плечами.

— Не знаю… Если ты считаешь, что ей угрожает какая-то опасность… там, в пансионате… Вообще-то, ей действительно давно пора вернуться…

— Вот именно. Она мне сказала, что уедет дня на два. Прошло две недели…

— Может быть… нам стоит поехать туда? У меня есть некоторые сбережения.

— К черту… Издатели заплатили мне аванс. Под стишки. Авангард теперь опять в моде. Я думаю, нам стоит поехать. Барбара такая… беспомощная…

— Ты любишь ее, — тихо сказала Катрин.

— Ну… Не в этом дело. Мы ведь и вправду ее друзья. Кроме нас у нее никого нет. Кто же, если не мы… — он попытался усмехнуться.

Теодор и вправду был влюблен в Барбару, но даже себе не хотел в этом признаваться. А сейчас он почувствовал себя как-то странно… Все эти две недели ему действительно ее очень не хватало.

— Поедем, — решительно сказал он. — Хотя, может, тебе не стоит ехать?

— Отчего же? — возмутилась Катрин. — Ты же правильно сказал, что мы друзья. Если ей что-то угрожает, то вдвоем нам будет легче, чем тебе одному.

Теодору было бы приятно, если бы кто-то стал свидетелем его мужества. Он представил себя рыцарем, спасающим принцессу из лап дракона. Эта фантазия возбудила его, и он опять притянул Катрин к себе.

— Завтра и поедем, — прошептал он, овладевая девушкой прямо на ковре и, на этот раз, самым обычным способом. Никогда раньше такого между ними не происходило.

«Да, он действительно очень изменился после посещения этого замка, — подумала Катрин. — А какой там стала Барбара, неужели тоже — совсем другой? В любом случае интересно посмотреть на тамошние развлечения своими глазами».

Жаклин очнулась от какого-то резкого звука. Она открыла глаза, но вокруг было слишком темно. В еле освещенном помещении она с трудом различала очертания каких-то предметов, но понять, что это за предметы, не могла. Она приподнялась на локте и почувствовала что лежит на куче соломы — колючей и жесткой. Девушка попыталась вспомнить, действительно ли она падала с огромной высоты или это ей почудилось, но скоро сдалась — решение этой задачи было для нее пока непосильным, Она приподнялась и обрадовалась тому, что ее тело — слава Богу! — ее слушается. Кости были целы, руки и ноги шевелились — а это главное. Жаклин встала, отряхиваясь и вытаскивая солому из волос. Потом она огляделась.

Девушка находилась в каком-то маленьком помещении с маленьким окошком под самым потолком и низкой дверью. Дверь была обита жестью. Через окошко проникал слабый свет, Жаклин очень удивилась присутствию окошка и света. Несмотря на потрясение, она прекрасно помнила, что находилась в подземелье, а потом еще куда-то падала. Если ей это, конечно, не померещилось… Она попыталась допрыгнуть до окошка, но убедилась в тщетности своих усилий. Тогда Жаклин подошла к двери и попыталась открыть ее. Это ей тоже не удалось. Она стала колотить по жести кулаком, а потом ногой. Но ничего не произошло.

Она громко выругалась и прокляла всю эту идиотскую игру в которую ее втянули. В такой глупой ситуации она еще никогда не бывала.

— Ну и долго я так буду сидеть? — спросила она неведомого режиссера и уселась на солому, ругая себя последними словами.

В это время в одной из лабораторий клиники перед монитором сидели два человека.

— Это не наша клиентка, — сказал один из них. — Слишком хорошая реакция, быстро адаптируется, ну и вообще… Активно-деятельный тип. Еще пара минут, и она разнесет твой полигон к чертовой матери. Она мне напоминает наших американцев. Вряд ли ты здесь найдешь что-нибудь интересное…

— Да, но ее боязнь замкнутого пространства… И потом, очень неуравновешенна. Большой эмоциональный диапазон. И еще что-то… Нечетко выраженное, но я чувствую — стоит повозиться. Пропустим ее через весь цикл?

— Напрасный труд. Впрочем, дело твое. По-моему, ты просто положил на нее глаз.

— Ну, не без этого, — и второй собеседник расхохотался.

Жаклин показалось, что она вновь проваливается в пустоту. Потом она обнаружила, что лежит на соломе липом вверх, а по потолку носятся неясные тени. В какой-то момент они приобретали очертания, потом очертания пропадали, и на месте теней появлялись разноцветные пятна.

Пятна двигались в каком-то странном ритме.

Движение мелькающих теней и пятен все ускорялось, и Жаклин стало казаться, что она поднимается в воздух и начинает кружиться сама. Потом ей вдруг стало страшно. Она начинала видеть лица своих недругов и друзей, знакомые места и интерьеры, кто-то тихо шептал ей что-то на ухо, изредка раздавался резкий неприятный смех, и сквозь все эти звуки и видения она вдруг увидела Мартина, который протянул ей руку и сказал: «Держись крепче. Сейчас я тебя отсюда вытащу». Она протянула руку и заплакала. А потом опять все исчезло.

Очнувшись вновь, Жаклин посмотрела на часы. Было около шести. Значит, «экскурсия» шла уже больше трех часов. Видимо, слишком долго она провалялась без сознания на соломе. «Неудачный аттракцион», — сердито подумала она и еще раз обругала себя. Интересно, где все остальные экскурсанты? Может быть, для каждого из них был заготовлен подобный сюрприз? Или кто-то, непонятно почему, решил от нее избавиться таким вот оригинальным способом. Но кто? Она вскочила и снова стала колотиться в дверь, пожалев, что не имеет с собой небольшого взрывного устройства.

Жаклин огляделась в поисках какого-нибудь предмета, с помощью которого можно было бы подобраться к окну. Около стен валялись какие-то ржавые железяки, напоминающие древние сельскохозяйственные орудия. Она попыталась приподнять одну из железяк, но это оказалось ей не по силам: железо намертво вросло в землю. Впрочем, в углу своей «камеры» она обнаружила нечто более или менее стоящее. Это была тачка — такая же проржавевшая, как и вся здешняя утварь, но ее, по крайней мере, удалось сдвинуть с места. Девушка подтащила тачку к окну и перевернула. Получилась достаточно надежная опора. Она встала на нее, протянула руки к окну и подтянулась. Висеть было неудобно, но Жаклин успела понять, что за окошком находится еще одно помещение, достаточно хорошо освещенное. Она спрыгнула, не сумев разглядеть подробностей.

В ту же минуту медленно и со скрипом стала открываться тяжелая дверь. Жаклин подобралась. Состояние, в котором она находилась, было подходящим для хорошего прямого удара пяткой в подбородок любому, кто бы ни вошел. Но за полуоткрытой дверью раздался осторожный голос Жана Дюбуа:

— Жаклин, не вздумайте бить меня по голове. Я не злой монстр. Я — Жан Дюбуа, ваш преданный друг.