Синти Шелтон - Обитель воскреснувших грез

— Вот как? От моего ответа зависит чья-то жизнь?

— Моя, — выдохнул он. — Поэтому мне страшно.

— А ты все-таки рискни, — предложила Кристина.

— Думаешь? Хорошо. Тогда ответь… Может быть, ты не против того, чтобы выйти за меня замуж? — Он произнес это и даже зажмурился.

А Кристина, наоборот, широко раскрыла глаза.

— Что? Ты хочешь, чтобы я…

— Да…

— Но это невозможно.

— Почему? — у него упало сердце.

— Ты такой… необыкновенный. Красивый сильный. Разве я достойна быть твоей женой?

— Господи, Крис! — закричал он. — Достойна ли ты? Это я, я совсем тебя недостоин! Но я буду стараться, я буду работать над собой… Что я несу! Я люблю тебя и очень, очень хочу чтобы ты стала моей женой. Я постараюсь быть хорошим мужем и хорошим отцом наших детей…

— Ты… — лицо Кристины порозовело, — ты хочешь, чтобы у нас были дети?

— Я ничего в жизни так не хочу!

— Ты не шутишь? — Она робко посмотрела на него, при этом ее лицо так и светилось счастьем.

— Господи, какие шутки!.. Что ты меня мучаешь? Ты будешь моей женой?

Кристина молча кивнула. Он подхватил ее на руки и закружил.

— Крис, милая Крис. Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете!

Теперь нужно было сообщить руководству, что он увольняется. А это — он знал — будет делом непростым.

Придя под утро в клинику, обессиленный и злой после бессонной ночи Жан Дюбуа увидел стоящего перед ним навытяжку бледного и испуганного дежурного. Губы дежурного подрагивали. У Жана екнуло сердце.

— Что еще? — пытаясь придать голосу спокойствие, спросил он. — Звери выбежали из клеток и покусали вас, Хайнц?

Хайнц помотал головой и попытался что-то промычать.

— У вас это плохо сегодня получается, — проговорил Дюбуа.

Хайнц часто-часто закивал и протянул дрожащую руку к монитору. Обычно по утрам Дюбуа проглядывал ночную запись.

— Ну и что там сегодня показывали? — заглянул он за стойку и замер в оцепенении.

…Да, верно говорят, что беда не приходит одна. Он чувствовал, как что-то сгущается в воздухе. Нужно было остановиться, но этот кретин… он торопил так, словно спешил на пожар. Ни одно научное исследование не может нормально проходить в такой спешке. А когда Жан только заикнулся о своих подозрениях и предложил прервать на время эксперименты, Боже, что тут началось! Хорошо еще, что он как мог отвлекал старушенцию от ее чрезмерно любопытных вылазок по замку. Он сразу заподозрил, что она приехала сюда не просто отдохнуть. И Антуан, на которого он так расчитывал, не смог завладеть ее вниманием в полной мере. Не смог, потому что не захотел. Потом эта девчонка, Барбара, почти поставившая своим появлением под удар их дело… И это нелепое убийство, и, как следствие, толпа полицейских, снующих по замку и влезающих в каждую щель.

И, наконец, то, он увидел на мониторе.

Это уже не домыслы, это — факт. Кто-то действительно проявляет слишком большой интерес к их работе. Все покатилось, как снежный ком. Кому они могли помешать? Ведь они не делали ничего плохого. Откуда такой интерес к их экспериментам? И, главное, кто из посторонних и каким способом мог о них узнать? Он попытался успокоить дыхание.

— Как она могла попасть в помещение? — ледяным тоном спросил он.

— Невозможно…

— Что?…

— Это невозможно… — еще раз пролепетал Хайнц.

— Ага, — усмехнулся Дюбуа и указал на монитор, — а это — галлюцинация одного из наших пациентов.

Ладно, что толку выяснять, как она здесь появилась. Для настоящего профессионала, да еще, вероятно, оснащенного современной техникой, нет ничего невозможного. Но если дошло до профессионалов, то дела их слишком плохи… Дюбуа не мог справиться с охватившей его паникой. Впервые за много лет он действительно растерялся…

Жаклин проехала несколько километров по лесной дороге, объезжая таким образом озеро с западной стороны.

Затем выключила мотор и вышла, оставив машину скрытой в зарослях каштанов. Через несколько минут перед нею открылся довольно-таки величественный вид на трехэтажное строение с балконами, многочисленными пристройками и огромным бассейном справа от коттеджа. Стены дома были увиты виноградной лозой, заросли виноградника просматривались и за бассейном. «Неплохое жилище для ученого-отшельника», — подумала Жаклин и двинулась вперед.

На первый взгляд дом был пуст. Хотя, может быть, его обитатели еще спали. Жаклин совершенно не горела желанием дожидаться поддеревом того момента, когда хозяева соблаговолят проснуться и попадутся ей на глаза. «Хватит вам спать, — сказала она им, — кто рано встает, тому Бог подает». Девушка вытащила из кармана куртки трубку радиотелефона и набрала номер. Длинные гудки, звучащие достаточно долго, чтобы успеть подойти к телефону, даже находясь в километре от него, озадачили ее. Похоже, хозяева отсутствовали. «Ну что ж, — подумала Жаклин, — теперь главное, чтобы не было собаки». Она с легкостью перепрыгнула через невысокую каменную ограду, служившую скорее украшением, чем защитой от воров, и приземлилась на какую-то грядку с цветами. «Простите, цветочки, я совсем не хотела», — искренне извинилась она и шагнула к дому.

Никто не выпрыгнул на нес из кустов со страшным рычанием и не стал рвать в клочья. Кажется, хозяин не опасался чужих визитов. «Нигде в мире люди не ведут себя так беспечно, как в кантонах Швейцарии. Они забыли не только о войнах, но и о простых человеческих преступлениях. Обнаружив незнакомого человека в своем доме, они только в последнюю очередь подумают, что это, может быть, вор. Если вообще это придет им в голову», — думала Жаклин. Похоже, Пьер Грати не отличается в этом от большинства швейцарцев… Может быть, ему нечего скрывать? — Тем лучше. И Жаклин потянула ручку двери на себя. Как и предполагала девушка, дверь открылась. Жаклин вошла внутрь.

Она находилась в просторном холле с уютной мебелью и многочисленными комнатными растениями. Посреди холла стоял огромный черный рояль, с которого тут же спрыгнул пушистый рыжий кот, подошел к Жаклин и стал тереться о ее ноги.

— Хорошая киса, — сказала она и погладила его. Кот ласково заурчал в ответ.

Из холла вели две двери — по-видимому, в служебные помещения и на кухню — и лестница, по которой Жаклин и стала подниматься. Она старалась ступать бесшумно, хотя для этого не требовалось особой сноровки — лестница не скрипела и была покрыта ковром, заглушающим шаги.

Кот последовал за нею в предвкушении хоть какого-то разнообразия в своей безмятежной судьбе. На втором этаже располагался коридор с несколькими дверями. «Здесь, по-видимому, живут. И размешают гостей» — решила Жаклин. Поколебавшись, она открыла одну из дверей. Пусто. Широкая кровать с шелковым балдахином застелена ярким узорным покрывалом. Огромных размеров трюмо, большой платяной шкаф. Кот мяукнул, но входить не стал.