Синти Шелтон - Обитель воскреснувших грез

Жаклин слушала рассказ Барбары, который был достаточно сбивчив и запутан, все более и более хмурясь. Иногда Катрин вставляла свои достаточно дельные комментарии, и Жаклин не переставала удивляться ее проницательному уму — теперь она мало напоминала ту серенькую мышку, какой Жаклин увидела ее впервые. «Все-таки я слишком доверилась тогда своему первому впечатлению», — думала сыщица.

Мотивы приезда Барбары в замок более или менее становились понятными, но совершенно непонятно было одно — как помочь девушке.

— Ну что же, — проговорила Жаклин, вертя в руках бокал с напитком, — давайте подумаем, что мы можем сделать и имеет ли смысл Барбаре оставаться здесь.

— Я не уеду, — упрямо проговорила Барбара, — пока не узнаю всю правду.

— В этом и состоит вопрос, — сказала Жаклин, — можем ли мы узнать правду. Жан Дюбуа уехал десять лет назад с вашей матерью. Допустим, что это не было плодом фантазии десятилетней девочки. Не обижайтесь, Барбара, — извинилась она, видя, как та вскинула голову. — Сейчас этот человек отрицает, что он был тогда с вашей матерью, и говорит, что уверен в ее смерти. Так?

— Да, — прошептала Барбара. — Он говорит даже, что был тогда на похоронах. Но его не было, я помню.

— Ни один человек в мире не сможет заставить его сознаться в обратном, — сказала Жаклин. — Нужны факты. Но фактов как раз мы раздобыть не можем. Десять лет слишком большой срок. Даже если кто-то и видел их тогда на вокзале, как мы сможем разыскать его? И как заставить вспомнить то, что было так давно? Представим невероятное, что такой человек отыскался и он подтверждает их совместный отъезд.

Ну и что? Дюбуа может на это сказать, что они поссорились и ваша мать вышла на следующей остановке. И он больше ее никогда не видел. Может быть, она вернулась в Лион, взяла свою машину и… все произошло так, как… произошло. Или Дюбуа, наконец, говорит, что да, они уехали вместе, но потом расстались, и он не знает, где она сейчас. Мне непонятна та уверенность, с которой вы утверждаете, что вашу мать прячут в замке.

Барбара молчала, опустив голову вниз и уставившись в тарелку, но во всей ее позе чувствовалось невероятное упрямство. Никто в мире не смог бы ее переубедить.

— Я смогу, наверное, добиться того, — продолжала Жаклин, — что вам покажут всех пациентов клиники мадам Брассер. Если матери там нет, то что дальше?…

— Не знаю, — проговорила Барбара. — Я только знаю, что этот Дюбуа что-то скрывает. Почему он мне солгал?

— Трудно сказать, почему. Но понятно, что если он хочет лгать, то ни один суд в мире не приговорит его к тому, чтобы он сказал правду. И поэтому я повторяю: стоит ли вам оставаться здесь? Чего вы ждете?

— Я должна еще раз поговорить с ним, — сказала Барбара. — Ведь неужели он не понимает, что мне важно знать, жива мама или нет!

— Надо пойти к нему всем вместе, да и… припереть его к стенке, — пробурчал Теодор. — Что он в конце концов о себе воображает?

Жаклин хмуро ковыряла вилкой в тарелке. Тайна Барбары Деново вскрыла еще одну тайну, возможно, тайну нераскрытого убийства. И, к отчаянному ее сожалению, к этой тайне был непосредственно причастен Жан Дюбуа. Ах, как ей не хотелось этого! Она не стала объяснять Барбаре, почему Жан так упорно держится за свою версию, что его не было тогда с матерью Барбары на вокзале. Ведь в этом случае ему пришлось бы признаться и в том, что он знал, кого похоронили вместо Элен Деново. Или во всяком случае, что похоронили не ее… А если это так…

Жаклин встряхнула головой. Нужно было звонить комиссару. У нее теплилась надежда, что в гробу, может быть, вообще никого не было — ведь гроб во время похорон не открывали. И тогда убийства не было. Или, может быть, это было не убийство, а несчастный случай? Но… как тогда происходило опознание? Да, сейчас главным для Жаклин был вопрос: кто тогда находился в машине Элен Деново вместо нее. Хотя Барбара определила бы главный вопрос иначе.

Хорошо, а если все было так? Элен Деново убивает кого-то в своей машине, столкнув ее в пропасть, и скрывается от правосудия таким вот экстравагантным образом.

Естественно, что даже дочери она не может сообщить, что жива, даже спустя время. Хотя что означает эта записка, если, конечно, ее действительно написала Элен? Душа матери не выдержала разлуки с дочерью? У Элен есть сообщники, которые помогают ей скрыться. Один из сообщников — Жан Дюбуа. Да, это очень похоже на правду. Это многое объясняет. Фантазия Жаклин, однако, не унималась. Жан Дюбуа, чтобы над ним не висела причастность к убийству, избавляется от Элен. Или все-таки прячет ее в своей психушке? И живет спокойно, занимаясь своей наукой. Но держать се здесь рискованно. Или, может быть, они все-таки расстались мирно?

Жаклин поднялась.

— Я думаю, что все-таки мне стоит позвонить в Лион. Необходимо узнать, кто был похоронен вместо вашей матери, Барбара. Надежда, что это выяснится, правда, ничтожна. Но попробовать надо.

Она не хотела говорить с комиссаром при них, поэтому перешла улочку и завернула во дворик напротив — с узорной оградкой и маленьким фонтаном внутри. Возле фонтана весело чирикали какие-то птички. Кроме них во дворике никого не было. Жаклин присела на оградку и стала набирать номер лионского полицейского управления.

Комиссар радостно заворчал в трубку, услышав голос Жаклин. Однако, когда она изложила суть дела, он возмутился:

— Девочка, ты подумай, что ты мне предлагаешь! На основании чего я пойду в префектуру со столь необычной просьбой? Для эксгумации нужны более веские основания, чем сомнительные воспоминания не очень здоровой психически девчонки.

— Комиссар, успокойся и пораскинь мозгами. Я тебе вовсе не предлагаю сразу разрывать могилу. Я хочу, чтобы ты выяснил, не пропадал ли кто-нибудь без вести в то самое время, когда машина Деново свалилась в пропасть. Этот кто-нибудь должен быть женского пола, хотя, может быть, это и не обязательно. Затем нужно выяснить, как проходило опознание тела. И еще. Если удастся узнать, когда Жан Дюбуа покинул Лион, это будет вообще здорово. Ну и… попытаться найти служащих лионского вокзала, которые, может быть, случайно видели Элен Деново и Дюбуа вместе. Не такая уж и трудная задачка.

Ферран хохотнул.

— А ты нас ни с кем не путаешь? Мы обычная французская полиция, а не канцелярия Господа Бога… Мы даже не Федеральное бюро расследований, не секретная служба Ее Величества и не КГБ. На одно то, чтобы поднять все архивы, понадобится пара месяцев — не меньше.

Я уж не говорю о том, чтобы найти парней с Лионского вокзала, у которых столь феноменальная намять, что они помнят, кто встретился на их пути в прошлый четверг, с маленькой поправкой, что этот четверг был десять лет назад.