Дмитрий Иванов - Примадонна. Банкирша. Шлюха

Протянув руку к звонку, Зоя заметила, что дверь в квартиру приоткрыта. Ей это не понравилось. Она тихо вошла в темную прихожую. В нос ударил застоявшийся запах табака, мужского пота и еще чего-то невыносимо мерзкого.

- Мать! - позвала Зоя. - Мама!…

Ей никто не ответил. Зоя шагнула в комнату и оцепенела. Несмотря на белый день, под потолком горела дешевенькая трехрожковая люстра.

А под ней, за столом без скатерти, являвшим собой натуральную помойку, сидели трое обросших, мятых мужиков. Перед ними стояла початая бутылка кизилового ликера. Двоих Зоя точно видела впервые. Третий лежал лицом на столе, так что опознать его было невозможно.

- Вы… Вы кто такие? - спросила Зоя.

Один из сидевших взглянул на нее без интереса. Неверной рукой он протянул Зое недопитый стакан с ликером и спросил:

- Будешь?

- А ну выметайтесь отсюда! - повысила голос Зоя. - Выметайтесь в два счета!

- А ты кто такая, что здесь командуешь? - обиделся тот, который предлагал ей выпить. - Николай!…

Он растормошил лежавшего лицом вниз. Тот поднял отечное лицо, и Зоя с трудом узнала в нем отчима. Он вгляделся в нее мутными глазами:

- Зоя?…

- Она самая!

- Приехала, значит, - сказал отчим без выражения.

- Ты что это тут хлев устроил? - крикнула Зоя. - Мать где?

- Там… - Отчим неопределенно махнул рукой.

- Где «там»?

- Схоронили мы ее, Зоя, - сказал он, глядя в стол. - Сорок дней сегодня. Как раз подгадала. Ты сядь, выпей с нами. За упокой души…

В тот же вечер Зоя уехала в Москву, сев на проходящий поезд из Красноярска. Сумку с подарками она бросила в квартире и не стала за ней возвращаться. О чем толковать с отчимом?

О том, что этот гад даже не подумал известить ее о смерти матери?

До отъезда Зоя успела съездить на кладбище. Там, у свежего холмика с простым деревянным крестом, она простояла недолго, не испытывая ничего, кроме невероятной тоски, вдруг навалившейся на нее.

Когда в поезде Маринка уснула, Зоя вышла в тамбур и, прижавшись лбом к стеклу, заревела белугой.

- Что с вами, женщина? - тронула ее за плечо пожилая проводница и вдруг ахнула:

- Да ты, никак, Зойка? Валентины Братчик дочка? Я с твоей матерью целый год в одной бригаде работала. Говорят, померла она? Правда? От чего?

- От чего люди умирают? - огрызнулась Зоя сквозь слезы. - От смерти. У вас закурить не найдется?

Они покурили в тамбуре, поглядывая на проплывающие мимо ночные огоньки. И, странное дело, именно в эту ночь, а вовсе не после рождения Маринки, Зоя поняла, что стала взрослой женщиной…

Год 1985-й. Миледи

Если это и было кино, то кино какое-то странное. Во всяком случае, Миледи совсем не так представляла себе киносъемки. Во-первых, все почему-то было окружено непроницаемой тайной.

Не называлось никаких фамилий, только имена, и, как подозревала Миледи, имена выдуманные. Она и сама проходила под прозвищем Миледи. Как ее зовут на самом деле, никого не интересовало. На место съемки Миледи привезли на машине, долго петлявшей по переулкам - явно для того, чтобы нельзя было определить адрес. Во-вторых, вместо павильона киностудии, Миледи провели в довольно мрачный подвал и закрыли за ней дверь на тяжелый засов. В подвале было сыро и душно. За криво повешенной занавеской оказался крохотный загончик. Свет от голой лампочки, свисавшей с потолка, резал глаза. На маленьком столе стояло мутноватое зеркало. Рядом лежала коробка с гримом, пудра и тюбик жидкой туши для ресниц.

- Раздевайся, - сказал Феликс.

- Что?

- Раздевайся. И не тяни резину. Время - деньги.

Оставшись одна, Миледи взглянула на свое отражение в зеркале и поняла, что она влипла…

- Готова? - спросил из-за занавески Феликс. - С макияжем не мудри. Не в нем дело.

Миледи сбросила с себя одежду.

- Готова, - сказала она.

- Ну так выходи.

Она вышла в полумрак, и Феликс, взяв ее за руку, повел куда-то. Скрипнула еще одна дверь, и они вошли в более просторное помещение. Там звучала монотонная, расслабляющая музыка. Включенный магнитофон стоял на полу возле большой кровати, на которую был направлен слепящий свет нескольких сильных ламп.

К видеокамере, укрепленной на штативе, приник человек в джинсовой паре. На кровати, под стоящим горбом атласным одеялом, происходили ритмичные движения, смысл которых не оставлял никаких сомнений.

- Сбросили одеяло! - скомандовал человек за камерой.

Одеяло полетело на пол. И Миледи едва сдержала крик, увидев обнаженную Филю, оседлавшую мускулистого парня, который лежал на спине.

- Активней, Филя! - крикнул Феликс. - Съешь его!

Филя увеличила темп и амплитуду движений. Ее платиновые волосы метались в разные стороны, словно пламя на ветру. Наконец она упала на край кровати, смеясь и плача.

- Она у вас что, тронутая? - спросил мускулистый парень, оборачивая бедра простыней. - Я чуть дуба не дал. Мы так не договаривались.

- Это тебе не Шекспира играть, артист! - Феликс издевательски процитировал: - «Не пей вина, Гертруда»!…

- Вы мне, кстати, окончательный монтаж покажите, - сказал парень.

- На какой предмет? - спросил Феликс.

- На предмет моих крупных планов. Мне светиться ни к чему.

- Твои педагоги такого не смотрят, - сказал Феликс, протягивая парню заклеенный конверт.

- Это еще не известно. - Парень вскрыл конверт и заглянул в него. - Надо бы добавить за вредность.

- Гуляй, гуляй. Другие сами за такое платят. Парень скрылся за дверью. Оператор в джинсовой паре закурил.

- Перекур отменяется, - сказал Феликс. - Мне сегодня домой пораньше надо. У младшенькой зубки режутся, спать жене не дает. Надо ее сменить хоть на несколько часов.

- Рудники, не работа! - вздохнул оператор, гася сигарету. - Давай артистов в кадр.

Феликс своими пустыми глазами уставился на Миледи.

- Ложись, - сказал он. - Попкой вверх.

- А что я должна делать? - спросила Миледи.

- То, что ты так хорошо умеешь. Партнер подскажет. Армен!…

Из-за двери появился другой парень. Худощавый, заросший с ног до головы черной шерстью. Бедра его тоже были обмотаны какой-то тряпкой.

- Готов? - спросил Феликс.

- Всегда готов, - хмуро ответил Армен.

- Может, ей дать рюмку для храбрости? - сказал оператор, косясь на Миледи.

- Пожалуй.

Феликс плеснул в стакан из бутылки, стоявшей в углу.

- Нет, вы мне все-таки объясните… - снова начала Миледи.

- Что тут объяснять, подруга? - вдруг подала голос Филя. Она уже пришла в себя и поднялась с мятой кровати. От нее пахло спиртным.

- Мы тут, понимаешь, работаем по-новому, - сказал Феликс, отстраняя Филю. - Без всяких там сценариев, раскадровок и прочей дребедени.

Только импровизация. Чистый жанр. Без примеси.

Он все-таки заставил Миледи выпить. С обожженным горлом она покорно легла лицом вниз. Подушки и простыня пахли чужими телами.