Мария Соареш - Земля любви

Вначале Маурисиу подумал, что вместе с Эрнандесом погибла и Ортенсия, но это оказалось не так. Поссорившись с мужем, Ортенсия давно ушла от него и жила в пансионе у Долорес вместе с ребенком.

Маурисиу, до той поры ее не беспокоивший, не стал этого делать и теперь, решив дождаться результатов следствия.

А в семье Ортенсии тем временем царила паника. Полиция взяла под подозрение всех — Ортенсию, Долорес, Антониу. Да еще и сами они тайком подозревали друг друга, потому что каждый из них не раз бросал в сердцах: «Я убью этого негодяя Эрнандеса!»

Подобные фразы срывались также и суст Амадео, но полиция пока не докопалась до его связи с Ортенсией и не Включила итальянца в число подозреваемых. Однако все понимали, что это лишь дело времени и Амадео тоже когда-нибудь вызовут на допрос. Ортенсия переживала за него больше, чем за себя и за брата, а сам Амадео, похоже, не разделял ее тревоги и даже откровенно радовался тому, что случилось с Эрнандесом.

— Поздравь меня, приятель: я женюсь на Ортенсии! — сообщил он Матео. — Теперь она вдова, и к тому же — наследница всего состояния Эрнандеса. А это, знаешь, немало! Покойный владел продуктовыми складами. Я посоветовал Ортенсии продать их, а деньги вложить в мою строительную фирму. И этот жмот Франческо Мальяно мне больше не будет нужен!

— Ты бы хоть выждал некоторое время, а то в полиции подумают, что это ты убил Эрнандеса — из-за наследства, — предостерег его Матео.

— Чушь! Мне нечего бояться, — беспечно махнул рукой Амадео. — Разве ты не слышал, что полиция обвиняет мужа той женщины, которая была убита вместе с Эрнандесом? Этот парень, рогоносец, застукал их в постели и обоих укокошил! Так что обо мне там и речи не идет.

— Ну дaй-то Бог! А как ты смотришь на то, что Ортенсия воспитывает чужого ребенка? — спросил Матео. — Хуаниту ведь ей не родной, они с Эрнандесом его усыновили.

— Да, я знаю. Но, честно говоря, мне до этого нет никакого дела. Открою тебе маленькую тайну: Ортенсия беременна. От меня!

— Не может быть! — изумился Матео. — Ведь она...

— Бесплодна? — продолжил за него Амадео и расхохотался. — Нет! Как видишь, она в полном порядке, надо только, чтобы рядом с ней был настоящий мужчина! Тот подонок сам был пустоцветом, а еще имел наглость обзывать Ортенсию сухим деревом, не способным плодоносить!

— Но теперь, когда у вас будет свой ребенок, не станет ли вам помехой Хуаниту? — с замиранием сердца спросил Матео, втайне надеясь на положительный ответ.

— А чем он может нам помешать? Пусть себе живет. Ортенсия его очень любит, — ответил Амадео, не догадываясь, к чему клонит Матео.

И все же после этого разговора в душе Матео поселилась робкая надежда на возвращение сына. А Жулиана и вовсе воспрянула духом:

— Я должна рассказать адвокату о беременности Ортенсии! Может, теперь ей будет легче расстаться с Хуаниту? Био Маурисиу действительно уцепился за те сведения, которые сообщила ему Жулиана.

— Да, все это очень важно. Фактически той семьи, что усыновила вашего ребенка, больше не существует. Отец убит, о мать выходит замуж за другого. Я непременно использую это обстоятельство! Но не сейчас. Надо набраться терпения и подождать, чем закончится следствие. Возможно, там всплывут еще какие-то детали, которые мы сможем обернуть в свою пользу.

Интуиция не подвела Маурисиу: следователь Эриберту вскоре снял подозрения с мужа убитой и вновь принялся допрашивать Ортенсию и Антониу.

— Сеньора Жануариу вообще не было в Сан-Паулу в день убийства, — пояснил он Ортенсии. — Это установленный факт. А вот у вас и вашего племянника нет алиби.

— Ни я, ни Антониу не убивали Эрнандеса!

— Я пока вас в этом и не обвиняю. Но у вас обоих были мотивы для этого. Всем известно, что сеньор Эрнандес дома устраивал драки, вы ходили в синяках.

— Да, поэтому я и ушла от него! Мы с сыном поселились у моей матери.

— Но в день убийства вы тем не менее приходили к мужу. Вас видела соседка.

— Приходила, — подтвердила Ортенсия. — Хотела поговорить с ним оразводе, но он меня вытолкал взашей из дома.

– Значит, вы опять подрались?

— Можно сказать и так.

— А вам известно, что сеньор Эрнандес и та женщина были убиты из пистолета вашего мужа? Вы знали, где хранился этот пистолет?

— Знала. Ну и что?

— А то, что все могло быть по-другому! Вы пришли, увидели мужа с любовницей, взяли пистолет и застрелили обоих.

— Нет! Он был дома один. А про любовницу я вообще ничего не знала.

— Зато ваш племянник знал! И рассказал об этом сеньору Жануариу. Причем подстрекал его на убийство соперника.

— Неправда! возмутилась Ортенсия. — Антониу не желал смерти Эрнандеса!

— Допустим. Однако он ненавидел вашего мужа и не раз об этом говорил при свидетелях.

— Ненавидеть — не значит убить! — резонно заметила Ортенсия, и Эриберту с ней согласился.

— Разумеется. Но мало ли что могло произойти в порыве гнева! Еще раз повторяю: у вашего племянника нет алиби, он даже не может вспомнить, где находился в тот злополучный день...

С Антониу следователь говорил не менее жестко, и парень вернулся домой совсем подавленным.

— Он меня посадит! Я чувствую, что все этим кончится!

— Но ты ведь не убивал Эрнандеса? Это правда? — спрашивали его Долорес и Ортенсия, отчего бедняге становилось еще хуже.

— Вы что, не верите мне?!

— Верим, верим, — говорили они, на самом деле не будучи ни в чем уверенными.

A следователь продолжал изводить их новыми допросами. Он выяснил, что серьезные распри между Ортенсией и Эрнандесом начались после того, как они усыновили ребенка: муж стал ревновать жену к приемному сыну и всячески вымещать на ней свой комплекс неполноценности.

— Верно ли я понял, что вам пришлось выбирать между мужем и ребенком? — спросил Ортенсию Эриберту.

— Да мне бы в голову такое не пришло! Хуаниту для меня — все! Я за него жизнь отдам, если потребуется!

— Понятно, — многозначительно произнес Эриберту. — Значит, вы взяли ребенка, ушли жить к матери, а муж угрожал вам и не давал развода?

— Да, мне угрожал, а сам, как выяснилось, при этом спал с любовницей. Негодяй!

— Ваши страстные ответы лишь убеждают меня в том, что ради ребенка вы вполне смогли бы пожертвовать не только собственной жизнью, но и чужой, — заключил Эриберту.

— Я не убивала Эрнандеса!

— А я пока этого и не утверждаю. Я только говорю, что у вас был серьезный мотив для убийства. Ведь приемный мальчик принес вам радость материнства, потому что своих детей вы не в состоянии родить, не так ли?

Ортенсии в тот момент захотелось крикнуть во весь голос: «Я могу родить! Я жду ребенка!» Но она сдержалась, не желая поставить под удар Амадео. Пусть хоть он останется вне подозрений, пусть его минует сия горькая чаша!