Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. По праву любви.

— Но мы же заплатили деньги, а ты — нет, насколько я понял, — продолжал упираться Маноло, но его неожиданно осадил Мариу:

— Вы внесли плату только за один месяц, а не за три, как у нас положено. И работы ни у кого из вас нет. Где вы возьмёте деньги на следующий взнос? Фактически я впустил вас сюда из милости. И у Зекинью в самом деле гораздо больше прав на эту комнату, он оборудовал её своими руками. Так что я посоветовал бы вам принять это предложение. Он проявил по отношению к вам любезность.

Маноло на сей раз промолчал, и окончательное решение пришлось принимать его жене.

— Ладно, мы остаёмся здесь, — сказала она Мариу. А специально для Маноло добавила: — Это всё равно лучше, чем спать на улице или... сидеть в тюрьме.

Как и следовало ожидать, покупка Марией фазенды не только не порадовала Тони, но и вызвала в нём активный протест.

Прежде всего он возмутился тем, что Мария сделала это без его ведома.

— Но с тобой же невозможно было поговорить о каких-то серьёзных вещах, — сказала она в своё оправдание. — Ты приходил поздно и сразу засыпал, тебе было не до разговоров, а потом ты лежал с разбитой головой, я не могла тебя волновать.

— Значит, ты понимала, что такая новость может быть опасной для моего здоровья?

— Не передёргивай, Тони! В том состоянии любая новость могла стать опасной для тебя. А сейчас ты, слава Богу, здоров, и мы можем ехать на нашу фазенду.

— Я не хочу жить на фазенде. Я буду жить в городе.

— Но ты ничего не зарабатываешь в своей газете!

Это замечание Марии особенно уязвило Тони.

— Но я и не живу за твой счёт! Я не прикасаюсь к твоим деньгам!

— Во-первых, деньги не мои. Во-вторых, ты будешь работать на фазенде. В-третьих, всё моё принадлежит нам обоим, — продолжала уговаривать его Мария. — Тони, в городе опасно! Здесь тебя ударили по голове. Так чего ещё ты ждёшь? Чтобы тебя убили?

— Я делаю то, что считаю нужным.

Тут Мария не удержалась и напомнила ему о Камилии:

— Я знаю, ты не хочешь ехать на фазенду из-за неё! Но пока она рядом, тебе не будет покоя.

— Перестань, я не хочу об этом разговаривать!

— Тогда мне придётся говорить одной, потому что я мать твоего ребёнка.

— Да, но ты не хозяйка мне, чёрт возьми! — рассердился Тони и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Чуть позже на него насел Дженаро и тоже стал говорить сыну о его опасных связях с коммунистами, о разбитой голове, о необходимости взяться, наконец, за ум.

— По-твоему, это дело — бегать от полиции? Это преступление! Потому что у тебя есть сын, есть жена. Ты должен заботиться о семье!

— Я и позабочусь. Сам. Как сочту нужным.

— Нет, ты о семье вообще не думаешь. Возвращаешься поздно, весь пропахший духами Камилии...

— Папа!..

— Ничего не говори. Я сам знаю, что Камилия красавица. Но Мария — святая. Она делает всё, чтобы спасти семью.

— Она не должна была ничего предпринимать, не посоветовавшись со мной!

— Твою реакцию можно было предугадать заранее, — скептически заметил Дженаро. — Я считаю, Мария правильно сделала, поставив тебя перед фактом. Ты не оставил ей выбора.

— Она только напрасно выбросила деньги. Я всё равно не буду там жить, — заявил Тони, и Дженаро явно приуныл.

— Но ты должен хотя бы поехать с ней и посмотреть фазенду, — сказал он, уже не требуя, а почти умоляя сына.

— Я не хочу даже смотреть на неё!

— И ты позволишь матери своего сына ехать туда одной?!

— Ладно, я поеду, посмотрю, — сдался Тони. — Но жить там я не собираюсь.

Дженаро был так огорчён его ответом, что, сам того не желая, выплеснул своё раздражение на Мариузу, некстати подвернувшуюся ему под руку.

— Я слышала, Тони согласился уехать на фазенду, — сказала она, неверно оценив обстановку. — Мне будет очень не хватать их, особенно Мартинью. Я к нему так привязалась! И вам будет скучно без них.

— Не будет!

Мариуза с изумлением посмотрела на Дженаро:

— Что с вами, маэстро? Вы хотите сказать, что рады их отъезду?

— Да, рад. Я и сам бы уехал, но меня здесь удерживает музыка!

— У вас ещё есть я, ваша верная подруга, — напомнила ему Мариуза, а он её ни с того ни с сего обидел:

— Подруги приходят и уходят, а музыка остаётся. Ясно, дона Мариуза?

Предстоящую поездку на фазенду Тони рассматривал всего лишь как тягостную семейную обязанность, и не иначе. Жить там постоянно он ни в коей мере не собирался. Но дело сделано, Мария совершила глупость, а ему, Тони, нужно нести ответственность, в том числе, и за поступки своей жены. Таковы обязанности человека, связавшего себя однажды брачными узами. И тут ничего не поделаешь, этому бессмысленно сопротивляться.

Примерно в таких выражениях Тони и объяснил Жакобину, почему он должен на какое—то время уехать из города, а тот усмотрел в его поездке чуть ли не предательство политических интересов.

— Если ты сейчас туда уедешь, то очень скоро откажешься от нашей борьбы, — предрёк Жакобину. — Любая собственность — это путы, связывающие человека по рукам и ногам, а земля — вообще особая статья. Это погибель для революционера! Ты и сам не заметишь, как врастёшь в неё, и уже никогда не сможешь вырваться оттуда на свободу!

— Но моя жена купила землю, и я должен что-то с ней делать, — робко возразил Тони.

— Если ты станешь жить по указке жены, то однажды посмотришь на неё и сына и почувствуешь в своём сердце ненависть, — продолжил нагнетать страсти Жакобину.

— Я никогда не возненавижу сына! — оспорил его утверждение Тони, но Жакобину это лишь добавило полемического пафоса.

— Ещё как возненавидишь! — уверенно заявил он. — Однажды ты представишь, какую жизнь мог бы прожить, но не прожил из-за них, и в тебе возникнет желание задушить Марию и бежать от собственного сына, куда глаза глядят. А вернуться назад уже будет невозможно! Тони, ты пойми главное: человек, который хочет воплотить свою мечту, должен решительно преодолевать все препятствия, даже если препятствием становятся его близкие!

— Я посмотрю фазенду и на месте решу, что с ней делать, — сказал Тони. — Вероятнее всего, подыщу толкового управляющего, а потом мы вернёмся в город. Думаю, Мария со мной, в конце концов, согласится.

— Ты неисправим, Тони, — огорчился Жакобину. — Эта земля тебе вообще ни к чему! А твоя Мария должна понять, что настоящая любовь возникает там, где люди уважают свободу друг друга.

Тони впервые решился открыто возразить своему идейному вдохновителю:

— Нет, Жакобину, ты, очевидно, плохо знаешь женщин. Они хотят спокойной жизни, хотят денег, надёжности... Очень часто я чувствовал себя неудачником, потому что не мог дать Марии ничего. Мне даже не хватает денег на оплату пансиона — отец помогает. Но, это же, ненормально! Я взрослый мужчина, у меня семья, и я просто обязан как-то обустроить свою жизнь. Возможно, эта фазенда и будет приносить нам необходимый доход. Поэтому я туда всё-таки поеду!