Ульяна Соболева - 1000 не одна боль

Медленно потянул материю вниз, обнажая грудь и в изнеможении обхватил губами маленький острый сосок, обвел его кончиком языка, так же медленно поднимая подол джалабеи вверх, скользя ладонью по бедру, вверх, по нежной коже и сатанея ощущая мурашки под пальцами. Продолжая ласкать ее грудь голодными, но осторожными поцелуями, гладить ее ноги и ощущать, как несмело тонкие пальчики путаются в его волосах и слышать ее тяжелое дыхание.

До безумия хочется ворваться в ее тело, до упора, толкаться в него как умалишенному, но вместо этого Аднан подхватывает ее за талию и опускает в песок уже не раскаленный, а теплый как парное молоко и от ее белоснежной красоты на фоне «золотого» ковра захватывает дух.

— Ты невозможно красивая, Альшита… такая красивая, что я совсем обезумел…

А она тянет к нему руки и привлекает его к себе, окончательно лишая рассудка и Аднан рывком поднимает подол наверх, на живот и касается пальцами скрещенных ног, осторожно разводя их в стороны и не прекращая нежно целовать ее губы, отрываясь от них, чтобы смотреть в ее глаза, когда его пальцы накрывают влажные лепестки, чувствуя, как катится пот по спине от напряжения, как все клокочет внутри, а он сдерживает рвущегося и стонущего от нетерпения зверя. Ловит каждый ее вздох, каждый тихий стон и тонет-тонет сам в ее подернутых дымкой пьяного возбуждения и удовольствия, глазах. И ощущает как по венам с потрескиванием течет горячая лава триумфа, от ее реакции, от мольбы во взгляде. Наконец-то отвечает, наконец-то она горит вместе с ним, отзывчивая, нежная и застенчивая в своих желаниях. И в эту секунду он с дикой радостью по истине мужской уже точно знает, что больше не он ее раб, а она в его полной власти. И он использует ее, использует каждую возможность выдрать из ее губ стон, вздох и крик. И скулы сводит от желания ощутить свою власть кончиком языка, приподнялся на локтях, всматриваясь в раскрасневшееся лицо, на то как сильно вздымается ее обнаженная грудь и подрагивает живот. Впервые видеть ее возбуждение и не видеть борьбу с ним, а лишь испуг на лице и ожидание… его маленькая невинная девочка. Сколько бы не брал ее никогда не запачкать. И выдохнул раскаленный воздух, сходя с ума от восхищения контраста ее белой кожи с темно-золотым бархатом песка. Склонился к ее животу и покрыл его короткими поцелуями, поглаживая стройные ноги, удерживая их разведенными и наклоняясь между ними, чтобы поддеть ее плоть кончиком языка, впиваясь пальцами в песок и издавая стон удовольствия от ее вкуса на губах.

Стыдливо пытается сжать колени, но он не дает, покрывая поцелуями внутреннюю сторону бёдер и шепча ей о том как безумно он желает ласкать ее языком и губами.

— Ты, — скользя губами над приоткрытой плотью, щекоча ее своим дыханием и улавливая ее запах и трепет, — вкуснее воды в самую жуткую засуху.

Раздвигая мягкую плоть и ощущая, как она выгнулась, когда Аднан втянул в рот набухший пульсирующий узелок. Нашел ладонью упругую грудь, сдавил сосок, а пальцами другой руки медленно вошел в нее, не переставая трепетать кончиком языка на самой чувствительной вершинке. Хрипло рыкнув, когда сдавила его пальцы изнутри и подалась бедрами навстречу ласке. Толкнулся в ней пальцами и тут же быстрыми ударами обласкал трепещущий клитор. Ощущая, как стекают капли пота по вискам, сцепив зубы, чтобы не рычать от похоти, бурлящей в венах как разогретая серная кислота, вытаскивая палец снова проникнуть в тугую дырочку легким толчком, заставляя ее расслабиться и дать ему взять ее уже двумя.

— Лед бывает таким горячим… я никогда не знал, — хриплым шепотом и ускоряя толчки, сдыхая от адской потребности войти в нее.

И снова медленными и тягучими ласками, ускоряя толчки и движения языка пока не впилась пальцами ему в волосы и не закричала, сотрясаясь всем телом, сокращаясь вокруг его пальцев сильными спазмами, всхлипывает его девочка, дрожит и его самого трясет от ее оргазма так, что кажется разорвет на части. Никогда еще чьё-то удовольствие не было для него дороже собственного настолько, чтоб его лихорадило словно он сам содрогается в спазмах наслаждения и ведет бедрами по песку, словно толкаясь изнывающим членом в такт ее сокращениям, её быстрым спазмам, сдавливающим его пальцы. И ему хочется кричать вместе с ней, вторить каждому всхлипу, который прорывается под кожу.

Приподнялся, развязывая верёвки на штанах, приспуская их, высвобождая дрожащий, каменный член, упираясь головкой у самого входа и тихо шепча ей в губы.

— Не будет больно… ты вся течешь для меня, впусти… сама… впусти меня.

И не сдержаться запрокинуть голову и взвыть, когда она подалась вперед и головка члена мягко погрузилась в горящую плоть. Посмотрел пьяным взглядом на ее лицо, на растрепанные волосы и искусанные губы и ощущая как всего трясет от едва сдерживаемого желания брать ее быстро и беспощадно… но он хочет продолжать видеть эту сладкую удивленную истому на ее лице, эти глаза, которые закрываются веками и она расслабляясь принимает его еще глубже, чтобы снова сжать изнутри так, что он адским усилием воли не дает себе кончить от первого же толчка. Запрокинул голову и стиснул челюсти в оскале, чтобы вытерпеть эту пытку и продолжить медленно входить в нее. Склонился к ее лицу и поймал губами легкий стон.

— Брать тебя — это рай… брать тебя вот так это адский рай. Скажи мне… скажи то, что сказала сегодня.

И осторожно толкнулся внутри нее, очень осторожно слыша, как буквально хрустят и трещат от самоконтроля его кости. И стонать вместе с ней с каждым толчком, ускоряясь все быстрее, позволяя себе двигаться резче и впиваясь в ее губы каждый раз, когда она приоткрывает их для нового стона, сплетая свой язык с её, жадно глотая каждый выдох, чтобы наполнить им свои лёгкие.

Она впивается ноготками ему в спину, и он шепчет у ее уха.

— Скажи мне… скажиии.

— ХабИб Альби…

— Дааааа…

И больше нет сил сдерживаться, сумасшествие рвется наружу, и он ускоряет темп своих толчков, сжимая ее бедра, стискивая их и буквально насаживая ее на себя, рыча как зверь и кусая сладкие губы, которые ищут его рот и этим превращают его в безумца, в счастливого безумца.

— Скажи, что ты моя, Альшитааа, скажи, что моя. — все быстреее и быстрее, вбиваясь в ее тело, всматриваясь в закатывающиеся глаза, растирая по стройным ногам горсти песка, выдыхая ей в губы свои стоны.

— Твояяяяя, — закрывает глаза и на секунду замерев бьется в оргазме утягивая за собой и его, заставляя кричать вместе с ней от бешеного наслаждения, изливаясь в ее тело.

*1 — Любимый моего сердца (арабский)

Все изменилось… Для меня и для него. Те дни, когда я мучилась от диких болей и металась на кровати я все слышала и все чувствовала. Никогда и никто не делал для меня того, что сделал Аднан. Но я осознала это не сразу… А лишь потом, когда выхаживал меня как маленького ребенка. И у меня внутри все щемило от нежности к нему, такому огромному, непримиримому и страшному и в тоже время ласковому и упрямому. День за днем, час за часом, минута за минутой он завоевывал мое сердце, он отбирал его огромными кусками и жадно присваивал себе. Каким-то образом он вдруг заменил мне всю Вселенную и стал ею сам. Здесь, на краю мира, где все остальные блага меркнут перед человеческими качествами и искренностью я поняла, что он на самом деле меня любит так, как никто и никогда не любил… и я… и я люблю его. Давно люблю. Только сейчас эту любовь больше не омрачает лютая ненависть и желание сбежать от него за тысячи километров. Нет, сейчас мне хочется прятаться за его сильной спиной, и я точно знаю, что он никогда и никому не позволит меня обидеть и причинить мне зла… Есть конечно еще очень много всяких «но» очень много того, с чем мне тяжело смириться и принять, но я уже готова об этом подумать.