Олег Кудрин - Страсть и надежда

— Знаешь, как я боюсь…

— Подожди, подруга, а чего ты боишься? Хуже не будет. Если бы мне любимый человек предложил с ним бежать, я бы ни секунды не думала.

Кармелита улыбнулась грустной улыбкой мудрой, много пережившей женщины:

— Нет, милая. Это тебе сейчас так кажется. Подумай, как я оставлю отца… Он ведь мне этого в жизни не простит.

— Ой, ну что отец? Он же тебя любит. Посердится-посердится, а потом внуков нянчить будет.

— Нет, ты просто его не знаешь. Я-то знаю, он мне никогда не простит.

— Почему?

— Во-первых, потому что собралась бежать. Во-вторых, потому что бежать собралась с гаджо!

— Гаджо? Ну гаджо, но он же любимый гаджо! Так какая разница!

— Большая разница, Света. Для цыган — большая.

— Ну что за дикость, Кармелита. Слушай, ты же современная девушка!

— Современная, Света, современная. Но не настолько, чтобы отречься от своего отца…

— Понятно. Страдания выбора. Ну ничего. Ты думай. Слышишь? Думай, от этого вся жизнь зависит. А я поеду… Мне нужно… машину заправить. И встретиться кое с кем…

Кармелита все не отвечала. Тяжкие думы — такое дело: как нырнешь, так не вынырнешь. Света дернула подружку за рукав:

— Э-э, Кармелита! Знаешь что, я тебе советую… Ты… в общем, лучше долго не думай.

Русские говорят: "Утро вечера мудренее". А цыгане: "Утренняя дорога легче вечерней".

Утром помудревший Антон с легким сердцем поехал на автозаправку.

Действительно, и чего это он вчера впал в истерику. Все будет хорошо. Он еще всех купит и продаст, но в десять раз дороже.

В общем, на работу, как ни странно, пришел в настроении более чем приподнятом.

Громко постучал в кабинет Игоря:

— Здравствуй, начальник!

— Здравствуй-здравствуй… А я уж думал, что ты здесь больше не появишься…

— Как видишь, появился.

— И даже вовремя. Будешь работать?

— Работы не боюсь, работать люблю. О чем речь? Буду!

— Да, но вчера ты отказался надеть униформу. А без нее я тебя на работу не допущу. Между прочим, согласно инструкции Николая Андреича Астахова от 1998 года.

— Да что ты говоришь? Очень мудрая инструкция. Припадаю к кладезю этой мудрости. Давай свою униформу.

— Что-то ты сегодня сговорчивый… Антон взял одежду и пошел к выходу.

— Но учти, — закричал вдогонку Игорь. — Даже твоя сговорчивость не спасет тебя от вчерашнего прогула!

— Я понял, о, начальник.

Работа шла так себе. Форма неудобная, кассирша колючая, клиенты кусачие.

Так и подмывает сказать… Но нет, нет, нельзя, — успокаивал себя Антон. И держался, держался…

Когда подъехала очередная машина, он даже не посмотрел на лицо.

— Молодой человек, машинку заправите?

Света? Лицо Антона просветлело. Но тут же он нахмурился. Зачем она приехала? Полюбоваться на чернорабочего Астахова?!

А Света хорошо поняла все его мысли, отразившиеся на лице.

— Антон, ну чего ты? Брось киснуть! Смотри, я тебе завтрак привезла.

Завтрак привезла! Прямо мамочка. Много было у Антона девушек. Но ни одна из них не привозила ему завтрак на работу.

— Спасибо, Света. Ты… Ну, в общем, спасибо. Пошли, — Антон показал в сторону беседки. — У нас там все перекусывают…

Уселись поудобней. Смотрели только друг на друга. И даже не замечали, что другие работяги посмеиваются, глядя в их сторону. Правда, негромко. Все же — астаховский сынок. Лучше с ним не связываться.

— Ну! — Света торжественно вручила Антону пирожки. — Поздравляю тебя с первым рабочим днем!

— Издеваешься? — мрачно спросил Антон, надкусывая пирожок. — Может, еще и жалобу накатаешь за задержку в обслуживании?

Светка улыбнулась:

— Антон! Ну хватит! Я, между прочим, приехала только ради тебя. Я здесь вообще не заправляюсь. Ты ешь, ешь.

— Спасибо. Вкусно. А что ты здесь не заправляешься? Заправка, по-моему, на самом удачном месте. Тут столько народу за день проезжает…

Света засмеялась:

— Вот, то-то и оно!..

Антон закашлялся. Девушка протянула ему бутылку с минералкой.

— Ну вот, закашлялся, как ребенок. Запей, подавишься!

Заправщик Антон сделал несколько глотков, еще раз прокашлялся и, наконец, спросил:

— Так что за "то-то и оно"?

— Все очень просто. Место бойкое. Управских бывает мало. А те, кто издалека и далеко едут — клиенты временные, чего ими дорожить? Вот потому бензин здесь часто паленый. Так что я тут не заправляюсь. И если бы не ты, в жизни не приехала бы сюда.

Антон восхищенно развел руки:

— Ну, Светка, ты — гений. Это ты сама все расшифровала?

— Почти.

— Что значит "почти".

— Если честно, папа предупредил, чтоб я тут не заправлялась. А остальное я уж сама додумала.

Антон задумался. Паленый бензин. И Форс об этом знает. Интересно.

Наверняка для него это был очень удобный компромат, который при случае можно пустить в дело. Вот только случай пока не представился.

Точнее, уже представился! Только не Форсу, а ему, Антону!

Света что-то сказала, но Антон был так увлечен размышленьями, что прослушал ее слова.

— Что-что, Светочка?

— Я говорю: ты, по-моему, не очень-то рад, что я приехала.

— Да ты что, Светка? Рад! Правда, рад! Ужасно рад!

— Правда? Я хотела тебя поддержать. Трудно тебе тут. Ты ведь такой гордый…

— Спасибо, Света. Тебе это удалось. Спасибо… Огромное!

Антон замялся. Идейка, только что зародившаяся, в мгновение разрослась до большой классной идеищи. Распрощавшись со Светой, быстро и интеллигентно — насколько позволили обстоятельства ("Ну все, ты извини, но мне пора работать…"), — Антон допил минералку, спрятал пустую бутылку в карман и пошел реализовывать свой гениальный план.

В дверь постучали.

— Да-да, — Астахов прошелестел привычной скороговоркой начальника кабинета.

Дверь приоткрылась. Николай Андреич ждал кого угодно. Но не Антона.

Однако пришел именно Антон.

— Привет!

— Ты почему не на работе?

— Ошибаетесь, Николай Андреич. Я на работе, — с чувством выговорил каждое слово Антон и совсем по-рабочему вытер руки о комбинезон. — Я именно что на работе! Один день на заправке и уже знаю, почему она не приносит прибыли. Ну, то есть приносит, конечно, но не такую большую, как ожидалось.

Господи, опять его сынуля пришел со своими инфантильными фантазиями.

— И почему же? — устало спросил Астахов. Театральным жестом Антон вытащил из-за пазухи и поставил на стол бутылку с мутноватой жидкостью.

— Что это, Антон? Какую гадость кладешь на рабочий стол. Мне некогда.

— Да, Николай Андреич, оторвались вы от рабочих масс и от своего героического прошлого, — и продолжил уже без фарса, совсем по-домашнему. — Папа, это бензин. Или, точнее, то, чем заправляют машины наших клиентов.

Повисла пауза. Астахов не мог поверить в такое. Чтоб такой старый, осторожный, проверенный работник, как Игорь, решился на такой простой, бесхитростный подлог.