Елена Лабрус - Ветер в кронах

И это стало ещё одной причиной, почему Катя так старательно оттягивала свадьбу. Где-то очень глубоко, в потёмках своей души, она втайне надеялась, что он сам её бросит.

И, посмотрев на него спящего, на его спокойное лицо, вопреки чувству самосохранения, решила раскрыть Андрею глаза на Карину, на её настоящие чувства к нему.

Во время приземления Ванька плакал. Обиженно хныкал, надувал губки, поднимал ручки к голове, но понять, что болят заложенные ушки, наверное, пока не мог. Катя успокаивала его, как могла, прижимая к себе, и очередной раз втайне радовалась, как повезло ей с ребёнком. Такого же возраста карапуз на соседнем ряду орал, выгибался и закатывался в истерике до самой остановки двигателей.

— Нет, Кать, мне кажется, ты не права, — сказал ей Андрей, когда самолёт уже остановился и нетерпеливые пассажиры стали вынимать с полок над сиденьями свои вещи, звонить родным и шуметь.

Андрей несколько опешил, когда Катя вывалила ему правду про чувства Карины к нему. И хорошо, что посадка была такой долгой и беспокойной — у него было время подумать.

— У вас же с Димкой тоже дружба. Многолетняя, тесная, но ведь братская. Ты когда мне рассказывала, что он чуть всё не испортил своими ухаживаниями, я тоже подумал, что ты насчёт него ошибаешься. Даже ревновал, — он улыбнулся, помогая Кате обувать Ваньку. — Я думал, это у тебя к нему дружеские чувства, но парень не может быть не влюблён.

— Надеюсь, больше так не думаешь?

Ванька крутился, и Катя поставила его наблюдать за своим мелким собратом, который, угомонившись, так же внимательно рассматривал Ваньку.

— Не думаю. Так вот, у нас с Кариной то же самое.

— А вот у вас с Кариной как раз тот случай, когда ты в упор не замечаешь, а я раскусила её с первого взгляда.

— И тоже ревнуешь?

Катя тяжело выдохнула.

— Даже не знаю, что тебе сказать. У меня вроде пока не было повода.

— Я думаю, он у тебя и не появится.

Андрей встал, вынимая из багажного отделения вещи. И больше они к этой теме не стали возвращаться.

Но когда махавшая им из-за ограждения Карина кинулась его обнимать, Катя заметила, как Андрей отстранился. Как напрягся, когда девушка прижалась к нему всем телом, чтобы дружески поцеловать. Как он сам не рискнул её обнять и только сухо ткнулся в щёку.

«Вот дура-баба, — ругала себя Катя, устраиваясь на заднем сидении знакомого белого джипа. — И самой покоя нет, и другим не даю».

Андрей занял водительское место. Карина обцеловывала на пассажирском переднем кресле Ваньку.

— Моя ж ты заинька, — чмокала она озадаченного ребёнка в пухлые щёчки. — А какие у нас пальчики. А какие у нас ножки. А какой ты уже вырос большой.

Андрей терпеливо ждал, пока Карина натютюшкается. Но в том, что в его взгляде теперь навсегда поселилось это озабоченное пытливое выражение, была виновата Катя.

Он предложил перед дальней дорогой заехать в какой-нибудь ресторан поесть.

В десять утра найти приличное заведение с детским столом оказалось сложно, но им повезло.

— Второй раз сюда прилетаю, — поделилась Катя, остужая Ванькину кашу. — И второй раз удивляюсь, как это возможно. Что мы вылетели в восемь вечера, летели семь часов и прилетели в десять утра. Словно у меня украли семь часов жизни.

— Считай, что мы прошли через временной портал, — ответил Андрей. — Зато как приятно лететь в другую сторону. Сел на самолёт в час дня и в час дня приземлился. И тебе подарили семь часов жизни. И ты как бы и не летел, и не устал.

— Вот некоторые и в эту сторону совсем не устали, — очередной раз наклонилась Карина за брошенной Ванькой собачкой. И он так радовался, когда девушка возвращала ему игрушку, что Карина, кажется, готова была заниматься этим весь день, чтобы видеть у него на лице эту обезоруживающую улыбку. С детьми у неё получалось ладить ничуть не хуже, чем с животными.

— Боюсь, он действительно один выспался в самолёте. Сейчас всю дорогу до Острогорска будет скакать.

Но опасения Кати, к счастью, не оправдались. Малыш немного побузил в непривычном для него новом детском кресле, ещё пахнущим магазином, но скорее из любопытства, а потом снова уснул, как обычно, никому не доставляя лишних хлопот.

— Как дела у тебя в клинике? — нарушила молчание Катя, когда они уже выехали за город.

— О-о-о, тяжко, — повернулась к ней вполоборота Карина. — Я же открыла здесь в краевой столице ещё одну. И, честно тебе скажу, уже пожалела об этом. Вроде и специалистов наняла хороших, и место неплохое, и от клиентов отбоя нет. Но свои особенности. Например, здесь гостиница более востребована, чем клиника.

— Значит, я не зря советовал тебе отвести под неё больше места, — вмешался Андрей.

— Да, мой дорогой матёрый бизнесмен, — улыбнулась ему Карина, похлопав по плечу. Для неё одной ничего не изменилось. Она вела себя обычно, насколько могла судить Катя. За те два года, что они не виделись, она не сильно и сама изменилась. И её отношение к Андрею тоже. — Спасибо тебе! Хорошо, что я послушалась твоего совета.

— Да, в городе и живут побогаче, и питомцев держат подороже, трясутся над ними, берегут, — кивнула Катя понимающе.

— Зато я мотаюсь теперь туда-сюда не по разу в месяц именно из-за клиники. Вызывают меня делать сложные операции, — развела Карина руками. — Вот только вчера оперировала здесь кобеля. И пёс-то уже взрослый, но в младенчестве пропустили, что у него неопущение одного яичка. А тут, когда обнаружили, мои сами его оперировать не стали.

— Испугались?

— Если бы, — хмыкнула она. — Интересный случай, говорят. Я же тут научной работой занимаюсь между делом. Вот как раз по этой теме. Пришлось ехать. Но, к слову сказать, вот эти пропавшие яйца и стерилизация — львиная доля всей текущей работы хирурга-ветеринара. Меня уже трудно чем-то удивить. Я этих яиц столько переловила. Но тут удивилась даже я. Двадцать минут искала, куда оно сбежало. Пришлось наркоз бедняжке продлевать. Уж думала, не развилось. И нет, нашла. Удалила. Везу вот теперь запись, буду дома описывать. В свою работу точно включу.

— Значит, не зря съездила, — скорее уж подвёл итог, чем спросил Андрей.

— Не зря. Видишь, и вас заодно забрала. И с сынулей вашим познакомилась, — покосилась она на Андрея.

Андрей остался невозмутим. И Катя не смогла понять, что это было. То ли лёгкие подначки Карины, что сын не его. То ли она намекала, что Андрей должен понимать, что очень скоро ему придётся сделать сложный выбор и решить, как Ванька будет его называть: папой или всё же дядей.

Позже, уже вечером, когда они пересели в новую машину Андрея, чтобы добраться до дома, и расстались с Кариной, Катя не удержалась и спросила:

— Тебе не кажется странным, когда молодая, здоровая, очень красивая и успешная женщина вместо того, чтобы выйти замуж и растить своих детей, нянчится с больными животными и вдруг решает заняться серьёзной научной деятельностью?