Елена Лабрус - Ветер в кронах

— Нет, — упрямо мотнул головой Андрей. — Она наработала огромный опыт. И зарабатывает достаточно денег, чтобы заниматься чем-то именно для души. Видимо, для неё это — наука.

— А как она тряслась над Ванькой, заметил?

— Кать, — вдруг неожиданно разозлился Андрей. Наверное, за два года он разозлился впервые. — Чего ты добиваешься? Чтобы я сделал ей ребёночка?

И то, как эмоционально он это выкрикнул, только убедило Катю в том, что он прозрел.

— Наверное, технически это не трудно. Тем более, по накатанной лыжне, — горько усмехнулась она. — Вы же как-то переспали.

— Это ты тоже прочитала по её глазам?

— Это она и не скрывала. Выложила мне при первой же встрече. Ещё там, на круглых камнях.

— Это было… давно, — вдруг запнулся он.

И Катя чудом удержалась, чтобы не закрыть рот рукой от потрясения. Нет, это было не давно. А совсем недавно.

И буйная Катина фантазия тут же начала рисовать в уме живописные картины и строить догадки. Может, он и вообще не вылезал из постели Карины — мелькали перед глазами у Кати их первые недели жизни с Андреем, когда он был просто неутомим.

В последнее время Андрей вообще перестал к ней приставать. И Катя втайне даже радовалась, считая причиной тонкие стены в бабушкином доме, своё плохое самочувствие и деликатность Андрея. Оказалось, всё так элементарно проще.

Она молчала до самого дома. И Андрей тоже молчал. Конечно, то, что они перестали говорить, можно было списать на то, что проснулся Ванька. И Катя занялась сменой испачканного подгузника, потом поила ребёнка соком, потом развлекала книжкой-пищалкой. В общем, у них с Андреем как бы и не было возможности говорить. Но оба они прекрасно понимали, что в одну секунду всё изменилось. И оба усиленно делали вид, что ничего не произошло.

Два мира, в которых до этого по отдельности жил Андрей, столкнулись. И сейчас не Кате предстояло делать выбор.

— Жаль, что мы едем ночью, — свернул Андрей на дорогу, которую Катя в упор не узнавала. — Боюсь, испорчу тебе первое впечатление.

— Это вряд ли, — ободряюще улыбнулась ему Катя. — Просто у меня будет два впечатления. И первое — ночное.

Они повернули на улицу, ярко освещённую красивыми фонарями, как какая-нибудь Тисовая аллея. Только с двух сторон от дороги возвышались знакомые кривоствольные дубы и незнакомые кованые заборы. За ними мелькали искусно подсвеченные изящные фасады новых домов.

Выложенный ровнейшей тротуарной плиткой съезд привёл их к воротам гаража. И только покинув машину, Катя поняла, что это — её «Кроны».

«Кроны», которые она так и не продала, но позволила Андрею делать с ними всё, что он захочет, если не боится потерять вложенные в них деньги.

Андрей не побоялся. И то, в какой волшебный замок он превратил Катин дом за такой короткий срок, заставило её удивлённо открыть рот.

— Не может быть, — трясла она головой, словно и хотела, но боялась проснуться.

— Это место, где раньше был твой огород, — пояснял Андрей, довольный произведённым эффектом. — Теперь здесь улица и подъезд к дому.

— Я боюсь даже представить себе, что там, с другой стороны.

— Там просто море, — улыбнулся Андрей. — Теперь твоё собственное море.

Прижимая к себе Ваньку, увлечённо грызущего сухарик, Катя, прихрамывая, пошла вдоль кирпичной стены. И ощущение, что она попала в сказку, не покидало её и пока Катя смотрела на подсвеченный фонтанчик, чаша которого была выложена круглыми камнями (в том, что это были те самые, собственноручно выбранные ею камни, Катя даже не сомневалась), и пока спускалась вниз по вымощенной камнями дорожке, которая переходила в голубую мерцающую лунную дорогу, словно уводя в бесконечность.

Только деревья, что вдруг зашумели за спиной, словно возмущаясь, что Катя прошла мимо, заставили её остановиться и повернуться.

«Ну, здравствуйте, кроны! — подняла она голову к шелестящим листьям. — Я обещала вам, что вернусь. Я вернулась».

И эти вековые дубы, ставшие на два года старше, и это море, что шумело с другой стороны — вот и всё, что здесь осталось от её прежнего дома.

Со стороны моря теперь фасад выглядел точно как на музейной фотографии первого домовладельца Юргена Виннера.

А комната, что когда-то была единственной, приобрела такой вид, словно отец просто на минутку отлучился. Даже стул, отодвинутый от рабочего стола со стоящим на неё тем самым стареньким ноутбуком, выглядел так, словно он только что встал и вышел.

Андрей сделал всё, как Катя хотела. Всё, для того, чтобы она была счастлива.

Изразцами выступал из стены камин.

— А шкафы? — повернулась к Андрею совсем озадаченная Катя.

— Я выкупил их у нового владельца, — ответил Андрей так равнодушно, словно мебель нечаянно попалась ему под руку на распродаже. И, забирая у неё Ваньку, продолжил: — Я хочу, чтобы ты присела. На столе теперь всё стоит именно так, как оставил твой отец.

Катя втиснулась в узкое пространство, боясь сдвинуть стул. Андрей погасил уличное освещение. И она видела только луну, выступающую в её свете раскрошенную скалу и рябящее волнами море.

В открытое окно снова ворвался шум беспокойных крон. Именно так, как, наверное, видел и слышал всё отец, сидя за этим столом.

Но сейчас в этом шёпоте ветра Катя услышала голос не отца, а того, кого уже не вернуть. И вместо радости почувствовала глубокое разочарование.

Кате больше не нужен был отцовский быт. Она хотела флисовый плед, дешёвый обеденный стол и хлипкие стулья. Всё, что хранило воспоминания о Глебе.

До жгучих слёз её душила досада и злость на саму себя за то, что она не могла выдавить из себя «Спасибо!».

— Прониклась? — спросил не заметивший ничего, кроме её покрасневших глаз, Андрей.

— Спасибо, — уткнулась она в его грудь, чтобы только не встречаться с ним глазами.

Ванька тут же запустил руки в её волосы.

Пока уговаривали его отпустить, пока с трудом забрали из цепких пальчиков новую игрушку, пока поясняли раздосадованному малышу, что так делать нельзя, Катин кризис как-то уже исчерпал себя.

И новая удобная спальня с детской кроваткой, и шикарная ванная комната, и просторная кухня, на которой с утра пораньше уже суетилась опрятная домработница. Всё это было Кате в новинку. Но никакого, даже маломальского отторжения не вызывало.

Да, что там! Даже секс, которым они с Андреем неожиданно решили заняться, едва проснувшись, и тот принёс какое-то особое изысканное удовольствие. Удовлетворение самки, которой теперь придётся заявлять своё право на самца, но имеющей при этом не просто фору, а полный набор козырей и тотальное преимущество, которое Катя никогда не ценила.

Одно дело мысленно Андрея отпустить, но когда на самом деле она почувствовала угрозу его потерять, увидела эту его неожиданную злость и поняла, что Карина всё же для него важна, он словно резко подорожал в цене. И Катя вдруг решила за него побороться.