Надежда Черпинская - Ворон и радуга. Книга вторая

– Отвяжись ты от меня со своим чаем! – Илангу трясло как в лихорадке. – Исчезни с глаз моих, отродье проклятое! За что мне это? Ненавижу всё! Проклятая жизнь! Ненавижу всё это! И тебя ненавижу! Что за доля мне такая выпала?

– Тёть, ну, ты чего раскисла? – он обнял рыдающую тётку худющей загорелой ручонкой. – Да всё у нас хорошо будет! Вот увидишь!

Иланга уже не рыдала, но всхлипывала ещё долго. Потом вдруг утёрла покрасневший нос, уставилась в стену, будто что-то придумала.

– Ох! Вспомнила… Вот я дура! – она вскочила проворно. – Давай собирайся, пошли!

– Куда? – удивился Эл, но, не смея ослушаться, потянулся за ботинками.

У него всех сборов – эти дырявые башмаки напялить. Год назад он их выиграл на спор в уличной драке.

Тогда его так отделали, вся рожа в сплошной синяк превратилась, неделю не видел ничего толком. Зато теперь в обуви щеголял, не босой.

Правда, от башмаков уже одно название – дырка на дырке. Но, может, осень ещё выдюжат, а там уже к зиме надо новыми разжиться… Денег бы на них ещё достать, чтобы снова битым не ходить.

И, словно услыхав его мысли, тётка усмехнулась довольно:

– Я знаю, где денег взять.

Погода хуже некуда. Дождь ледяной сыплет за шиворот. Стылая грязь затекает в башмаки сквозь дырявую подошву. На кой Иланге вздумалось тащиться в такую даль?

Мастеровая улица. Эливерт здесь нечасто бывал – в этой части города располагались лавки ремесленников и кустарей. Дальше они свернули в узкий, залитый помоями переулок.

Тётка робко постучала в массивную дверь неприветливого дома без окон, не дождалась никого и затарабанила уже решительнее и громче.

Дверь распахнулась, на пороге возник хозяин. Разглядев нищего вида женщину и мальчишку-оборванца, он тотчас нахмурился и грозно рявкнул:

– Чего надо?

От его рыка Элу захотелось втянуть голову в плечи. Незнакомец показался огромным и страшным, будто жуткий зверь – ронранейяк, которого однажды привозили на ярмарку в большой кованой клетке. Грузный, мощный, высокий, несмотря на горб, перекосивший его фигуру. С красным лицом и неприятным прищуром. Выражение пугающего до смерти, жёсткого лица внезапно изменилось.

– А… Явилась-таки, – похоже, горбатый узнал его тётку. – Ну… Заходите!

Так они оказались в тёмном странном доме. Хозяин запер дверь на огромный замок, ключ от которого болтался у него на толстой шее.

После промозглой улицы казалось, что в мрачном доме невыносимо жарко и смрадно. От дыма резало глаза, дышалось с трудом. Через несколько мгновений Эливерт увидел причину.

В большой комнате обнаружился очаг, в котором ярко полыхал огонь. Вернее не очаг, а горн…

Эл, наконец, понял, отчего так жарко, и воняет гарью. Это кузница!

Какие-то дымоходы тут имелись под потолком, но не справлялись с облаком едкого дыма.

Эливерту почудились тихие шепотки за стенкой, но больше никто к гостям не вышел.

Он оглядывал замысловатую обстановку, незнакомые вещи и инструменты. А хозяин оглядывал его самого. Несколько высокомерно и с явным недовольством.

– Я думал, он постарше и покрепче, – покачал головой горбатый кузнец. – Совсем задохлик! Ты его хоть кормишь, женщина?

– Да это только с виду! – Иланга внезапно оказалась рядом, развернула его лицом к хозяину дома, неумело поглаживая по голове и плечам. – Он – сильный мальчик, сильный!

– Сильный, говоришь? – хмыкнул здоровяк. – Проверим! А ну, пацан, качни меха!

Кузнец повелительно ткнул пальцем в хитрое приспособление, напоминающее большой кожаный мешок. Эл нерешительно подошёл ближе. Он силился понять, что происходит, зачем они здесь, кто этот страшный человек, и зачем ему проверять силу Эливерта.

– Давай, давай! Покажи ему! – подбодрила тётка.

– Ну! – грозно рыкнул хозяин. – Да не так, сопляк! Вот, за это хватай, за коромысло, налегай! Вот так! Шибче, шибче! Вот!

Оказалось, это не так просто! Воздух с шипением вырывался из сопла, огонь заполыхал ярче, обдавая жаром. Чтобы раздувать меха хорошенько, надо было нажимать и нажимать на тяжёлую балку, не останавливаясь. От этого быстро заныли руки, и прошиб пот.

Но у него получалось, и Эл даже заулыбался довольный собой и тем, что справился с новым непривычным делом.

– Хватит! – снисходительно кивнул кузнец. – Не подохнешь – привыкнешь, не привыкнешь – подохнешь!

Хозяин дома повернулся к Иланге.

– Слабоват… Беру. Но за тридцать.

– Да как так?! – всплеснула руками возмущённая тётка. – Славный эрр, ты же сорок обещал! Это же кровиночка родная…

– Рот закрой, женщина! А то и двадцать не дам!

Он небрежно кивнул ей:

– Пошли! Заплачу, и выметайся!

И только тут Эливерт понял, что происходит. Нехорошие предчувствия не давали покоя с самого утра. Но до последнего мига он отказывался верить.

Тётка ничего не сказала, только посмотрела виновато и опустила глаза.

Тут Эливерт и сорвался с места, с диким воплем рванул к двери, позабыв в отчаянии, что предусмотрительный хозяин запер её на ключ.

Выхода не было. Но он пытался его найти из последних сил. Не молил о пощаде, не просил помощи – сейчас он только на себя мог надеяться. Или он вырвется отсюда прямо сейчас, или… Конец всему!

– Куда, недоносок? – гневно рычал позади Горбач.

– Вернись, Эливерт! – заблажила в спину тётка.

Он не слышал ничего, он бился в запертую дверь, как ослепшая птица.

Клетка! Западня! Его предали!

Жёсткий удар по спине оглушил, ноги отказали. Он скатился по стене. Второй удар ошпарил спину огнём.

– Что ж ты делаешь, сволочь? – испуганно верещала тётка. – Забьешь насмерть!

– Не лезь! Ты его продала. Что хочу, то и делаю!

– Ты мне ещё не заплатил!

– На, подавись!

– Спасибо, спасибо! Ты уж только не убей его сгоряча, только не убей!

Дверь заскрипела, хлопнула, дохнуло дождём.

Эл всей душой сейчас жаждал метнуться в эту спасительную брешь, но не мог шевельнуться. Потом его схватили за воротник и бесцеремонно потащили прочь.

Эливерт лежал, уткнувшись лицом в пол, чувствовал, как кровь бежит из разбитого носа. Глаза открывать не хотелось.

– Эй! Ты живой? – тихий шёпот над ухом.

Кто-то осторожно коснулся его плеча, перевернул на бок.

– На! Вода! Пей!

Он сделал глоток, закашлялся, вцепившись в чужие руки, сел с трудом.

В тёмном сумраке вначале разглядел прочные прутья решётки и лишь потом маячившее сразу перед ним лицо.

Мальчишка. Чуть старше его самого. Или так кажется? Возможно, ровесник. Но точно выше и сильнее. Тёмный, смуглый. Карие глаза внимательно вглядывались в лицо Ворона.

– Ну? Живой?

Эл кивнул слегка.

– Тебя звать как?

– Эливертом.

– Нив… – мальчишка улыбнулся. – Нивирт, то бишь. С остальными потом познакомишься. Когда ребра зарастут, и дышать научишься.