Надежда Черпинская - Ворон и радуга. Книга вторая

Он бы может на этом и остановился, но тут во тьме раздался тихий всхлип… Настораживающий такой. И не зря атаман насторожился.

Через миг лесную тишь огласил устрашающий даже не плач, а ор. Граю поняла, что осталась жива, и решила, что теперь и заплакать можно.

Эл мгновенно подхватил её на руки, прижал к плечу, поглаживая по волосам.

– Тише, тише, Воробышек! Ну, всё, всё! Эта мерзость сдохла. Нечего больше бояться. Не плачь!

Он, ясно-понятно, с детьми нянчиться не умеет. Но тут и дурак поймёт, что надо – утешить и успокоить. Горькие слёзы ребёнка вызвали в душе очередную вспышку гнева, и Эл, не сдержавшись, зашипел на Рыжую:

– Какого вы в лес попёрлись?

– Надо было… – буркнула Настя – как показалось Ворону, недостаточно покаянно.

– На-а-до! Башкой надо думать! Я тебе клинок зачем дал, для красоты таскать? Это тебе не цацка! Хочешь выпендриваться – серьги себе купи или бусики, а меч, чтоб себя защищать! Учишь их, учишь, а всё без толку…

Они уже двинулись все вместе обратно к оставленному костру. Наир не вмешивался и ругань Эла остановить не пытался, видно тоже струхнул порядком. Настя понуро молчала.

– Дождётесь – сожрёт кто-нибудь и не подавится!

– Это я виновата! Я попросилась… – продолжая непрестанно всхлипывать, пропищала ему в ухо Граю.

Эл мгновенно сменил гнев на милость.

– Ты, цыплёнок, помалкивай! У тебя ума-то, как у воробья. Но ты, Рыжая, чем думала? Ушла из защитного круга, оружия не взяла, никого не предупредила. Хорошо ещё у Граю голосок не хуже, чем у баньши, за десять рильинов услышишь.

– Я больше так не буду!

Кажись, он перегнул палку с поучениями. Рыжая была готова умереть со стыда.

– Ясно-понятно, не будешь! Ты эту лесную милашку надолго запомнишь. Ну почему всегда надо до крайностей доводить, чтоб человек что-то понял? О, Светлые Небеса! Не плачь, Граю! Тише! Всё уже хорошо. Видишь, я рядом…

Эливерт мысленно пообещал себе больше ни единым словом Дэини не укорять. Её, между прочим, тоже чуть не сожрали. Чего бедная натерпелась, пока обычной палкой от этой тварины отбивалась, Воробышка собой прикрывая!

Хорошо, что тут Наир в разговор встрял, отвлекая свою подругу:

– Ты как? Не ранена?

– Всё нормально! Лучше, чем могло бы быть…

Голос девушки предательски дрожал.

– Это – анафирэду, лесной червь.

– Ничего себе червячок!

Смешок у Насти вышел не очень весёлым.

– Говорят, они обычно на людей не нападают, – продолжал объяснять «сын леса». – Так… зверьё ловят, скот, заплутавший в чаще… А может, просто некому было рассказывать, что они и людьми не брезгуют. В одиночку с таким не справиться.

– Спасибо вам!

В голосе Рыжей прозвучала такая искренняя благодарность, что последняя злость улеглась и затихла, как старый пёс у ног любимого хозяина.

Вернувшись в защитный круг, Эл уложил Граю, плащом накрыл, продолжая ласково гладить по волосам. Но она всё никак не унималась, всхлипывала, цепляясь за его руку, и атаман не удержался от очередного укола:

– Надеюсь, теперь тебе ясно, Дэини, что по ночному лесу шататься не стоит? И больше ты себе не позволишь столь глупых выходок?

– Мог бы нас и остановить! – неожиданно огрызнулась Рыжая. – То каждый шорох слышишь, а то не заметил, как мы ушли.

Вот напросится сейчас!

– Молчи уже! – устало махнул на неё рукой Эл. – Ну, успокойся же, Граю! Всё уже хорошо. И бояться нечего! Я рядом. Никто не тронет тебя. Ты у меня молодчина, очень смелая девочка! Спи…

– Я боюсь спать, – шепнула она.

Светлые Небеса, сердце разрывается, как подумаешь, что могло случиться!

– Не бойся! Никто не переступит защитный круг Наира, поверь! А если переступит, я его встречу! Я буду рядом до самого утра. Спи, Воробышек! Спи! Я с тобой…

Девочка прижалась к нему, как цыплёночек к маме-наседке, и, судорожно вздыхая, прикрыла глазки.

Настя укладывалась рядом, нервно ворочаясь и дергая плащ.

Эл вдруг подумал, что мог опоздать. Ведь всё решили какие-то мгновения. А если бы он… Атамана прошиб ледяной пот.

– Дэини… – негромко окликнул Эливерт. Так хотелось сказать, что он едва с ума не сошёл от страха за неё и малышку. – Ты-то как?

Рыжая передёрнула плечами, вздрогнула.

– Наорал сгоряча… Не обижайся! По правде сказать, мне просто не хотелось, чтобы тебя сожрала какая-нибудь мерзость ещё в самом начале нашего пути. Да и потом тоже…

– Мне бы тоже этого не хотелось. Особенно, такая отвратительная тварюга! – Настя нашла в себе силы улыбнуться. – Анафирэду! Лесной червь… Предупреждать надо, что у вас тут такие червячки водятся!

Пережитый ужас на девчат подействовал странным образом, они уснули почти мгновенно. А Эливерт снова нёс дозор до самого рассвета. Он бдительно оберегал своих девочек. И лишь когда солнце поднялось над горизонтом, позволил себе вздремнуть хоть пару часов.

Наутро Настя снова умудрилась поразить. Оказалось, что она умеет заботиться о детях. Хоть своих у неё и не было. Может, этот дар всем женщинам от природы сразу достается, поскольку им матерями быть. Ведь она же молодая ещё, откуда ей знать такие вещи?

В Кирлии, правда, иногда девчат отдавали замуж и вовсе лет в пятнадцать, а на Севере и того раньше. И ведь они тоже как-то справлялись с ребятишками. Но им мамки да бабки помогали. А вот в Рыжей это откуда?

Пусть она и не такая малолетка, но всё равно ещё зелень.

Всё-таки Эливерт, как выяснилось, старше почти на десять лет, тут непроизвольно будешь относиться с лёгким снисхождением – ну, ведь дитя же ещё, если разобраться! Ум есть, но опыта жизни нет. А опыт иногда даже важнее.

И всё-таки Дэини не просто нашла с Граю общий язык, она её из грязной бродяжки сумела превратить в почти нормального ребёнка. Отмыла в озере девчушку и от застарелой грязи, и от крови анафирэду, причесала красиво, даже переодела, безжалостно искромсав ради этого своё единственное платье. Настя смастерила для девочки светлую красивую одежонку. Что самое важное – чистую. Размер, правда, тоже получился не детский, но всё лучше страшного мешка, в котором ходила Граю до этого. Теперь девочка выглядела ещё милее, чем прежде.

Такая красавица! А как солнечно она улыбалась, когда Ворон и Наир взялись расхваливать преображение девчонок.

После этого и парням ничего не оставалось, как пойти и смыть с себя следы ночного боя.

И снова дорога, снова небо над головой, снова смех и разговоры. Иногда Эл себя ловил на мысли, что он не хочет в Жемчужные Сады, не хочет, чтобы заканчивалась эта дорога – ехать бы так и ехать бесконечно…

Он, кстати говоря, тоже показал, что умеет заботливым быть. Привёз для Граю свежего молока и только что испечённых лепешек. Добыл в Светлом месте (считай, в чистом поле), чем всех, разумеется, удивил. Наир даже решил сначала, что Ворон это всё украл где-то.