Анна Беннетт - Случайный граф [litres]

Его слова принесли Фионе огромное облегчение. Даже если у них с Грэем и нет будущего, ей нужно было верить, что то, что они пережили вместе в эти несколько дней, было реальностью:

– Мне приятно, что вы говорите об этом, но на самом деле это совсем не важно.

– Вы правы, – сказал он спокойно. Ее сердце сжалось в груди, когда он снова прижал ее к столу, приподняв на несколько сантиметров, так что она смогла присесть на его край. – Неважно, кто там танцует, в этом чертовом бальном зале. Да приди к нам сегодня сам принц, мне было бы наплевать. Что касается меня, сегодняшний вечер принадлежит только вам. Начинаем. Прямо. Сейчас.

Господи Иисусе . Она должна покончить с этим, прежде чем его поцелуи сделают ее совершенно неспособной мыслить разумно. Прежде чем она потеряет решимость сказать ему то, что должна. Но его губы были на ее губах, а его руки были повсюду: гладили ей шею, обнимали грудь, ласкали между ног.

Да, она определенно должна положить этому конец. Вместо этого она пропускала его волосы сквозь пальцы, обнимая его ногами и сполна отдаваясь поцелуям.

Насколько неправильно будет отдаться порыву и наслаждаться последним вечером с ним?

Возможно, это было продиктовано алчностью, но она хотела получить еще одно драгоценное воспоминание, чтобы сохранить его глубоко внутри. Еще один шанс почувствовать себя обожаемой, дорогой и любимой.

– Вы так красивы. – Он провел губами по ее шее, целуя каждый сантиметр ее обнаженной кожи. – На протяжении всего ужина, когда я смотрел на вас через стол, я представлял, как снимаю с вас это платье. И делаю вас моей.

– Боже правый. Мы и так рискуем, – сказала она, задыхаясь, – я не могу снять платье.

– Справедливо. Но мы обойдем это препятствие. Временное препятствие, – прорычал Грэй.

У Фионы перехватило дыхание, когда он нагнулся и поднял подол ее платья и нижней рубашки, обнажив ей ноги вплоть до бедер. Он обернул руку вокруг ее талии и без особых усилий снял ее со стола, поднял платье до талии и снова аккуратно опустил. Только на этот раз она голой кожей села на гладкую древесину стола.

У него в глазах зажегся озорной блеск, и он встал перед ней на колени, заставляя ее сердце трепетать:

– С того самого утра в домике я хотел повторить это.

Он раздвинул ей бедра и попробовал ее на вкус, сначала осторожно. Но вскоре его язык стал смелее, а губы – настойчивее. Она выгнула спину, наклоняясь к нему, и он одобрительно застонал, послав этим восхитительные вибрации через все ее тело. Внезапно лиф платья стал ей тесен, а ноги ослабли. Как будто зная это, он перекинул ее ноги себе через плечи и обхватил ее за бедра, чтобы она не упала.

Мужчина, которого она любила, встал перед ней на колени и полностью и самоотверженно отдался этой задаче – доставить ей наслаждение. Он говорил, что не может любить ее, но это… ну, если это была и не любовь, то отличная ее имитация.

Каждым нескромным движением языка и каждой чувственной лаской он подводил ее все ближе к кульминации. Она откинула голову назад и отдалась чистому, мощному удовольствию, которое таилось внутри ее, закричав, когда пришла разрядка.

По ее телу все еще бежали мягкие маленькие волны удовольствия, когда Грэй встал, серьезно посмотрел на нее и торжественно произнес:

– Клянусь вам, я никогда, никогда не устану делать это.

Его признание заставило ее улыбнуться, хотя и разбило ей сердце. Когда она вновь обрела уверенность, что ноги ей не откажут, она соскользнула со стола и прижалась к его телу:

– Есть кое-что, что я должна вам сказать, Грэй.

Он обхватил ее голову руками и прижал палец к ее нижней губе:

– Могу я сказать вам кое-что сначала? Пожалуйста?

Его напряженный взгляд и скованность в голосе не позволили отказать ему:

– Конечно.

– Сегодня вечером я кое-что понял. Хотя наша помолвка и начиналась как деловое соглашение, но в какой-то момент между тем, как вы поцеловали меня, и тем, как сделали тот рисунок Крепости, она стала чем-то намного, намного большим.

Боже правый . Это были те слова, которые она так хотела услышать. Но они были сказаны в неподходящий момент. Для них с Грэем было слишком поздно.

– Вы тоже мне небезразличны, – начала она, – и когда я писала то письмо с предложением, я и подумать не могла, что все получится именно так.

– Я тоже. – Грэй поднял ее и покружил в центре крошечной кладовки, как будто едва мог сдержать свою радость. – Я люблю вас, Фиона Хартли. Я не думал, что способен на это, но последние две недели изменили меня. Вы изменили меня.

У нее в глазах защипало от слез:

– Правда?

Он кивнул:

– Я пребывал в оцепенении последние двадцать лет. Жил, не живя по-настоящему, если вы меня понимаете. Теперь я начал видеть вещи такими, какими их видите вы – полными возможностей и надежды.

– Это самое прекрасное, что мне когда-либо говорили. – Фиона проглотила огромный комок в горле.

– Я едва мог дождаться минуты, когда смогу сделать это признание, – сказал он, гладя ее по щеке. – А теперь вы можете рассказать мне, что вас беспокоит. Вы сказали, что хотите поговорить.

– Да, – сказала она. Но она не могла разорвать их помолвку через несколько минут после того, как он обнажил перед ней душу. К тому же она хотела провести эту ночь с ним, как бы эгоистично это ни было с ее стороны. Ей хотелось попробовать на вкус ту жизнь, которая могла бы быть у них, если бы судьба была добрее к ним обоим. – Но это может подождать.

Она расстегнула его жилет и брюки, не имея ни малейшего представления о том, что нужно делать. Но раз ей не хватало опыта, ей просто нужно было компенсировать это решительностью.

Позволяя инстинкту стать ее проводником, она оттолкнула Грэя назад, так что он сел на край стола. С нехарактерной для нее смелостью она взяла его пенис в руку и начала гладить его, радуясь его ответным стонам. Но когда она собиралась встать на колени, он остановил ее.

– Подождите. Вы испортите платье. – Он взял за спинку деревянный стул и поставил его позади нее. Стоило ей поставить стул между его расставленных ног и сесть на него, как она обнаружила, что оказалась на идеальной высоте для… того, что планировала сделать.

Она смело провела губами вверх и вниз по его пенису. Похоже, ему понравилось, и она попыталась обвести кончиком языка вокруг его вершины. Когда он выругался себе под нос, она взяла его в рот целиком и начала сосать.

– Боже, Фиона. – Он схватился за край стола пальцами с побелевшими костяшками. – Ты погубишь меня.

Расценив это как поощрение, она начала следовать его указаниям. Каждый стон, вздох и движение мышц помогали ей понять, что ему нравится. Узнав, что может доставить ему такое удовольствие, она пришла в восторг.