Анна Беннетт - Случайный граф [litres]

Приехав на этот прием всего неделю назад, она надеялась, что к концу недели будет помолвлена и у нее будут деньги, необходимые для того, чтобы расплатиться с шантажистом.

А теперь она уезжает ни с чем.

Без жениха.

Без денег.

Без плана.

Только сладко-горькие воспоминания о времени, проведенном с Грэем, и мучительные мысли о том, что могло бы быть.

Грэй расхаживал по спальне в ожидании Фионы, не сомневаясь, что она придет к нему. Он был уверен, что Лили передаст его послание, а после всего, что они с Фионой пережили в тот вечер, она не сможет остаться в стороне. Они были настолько близки, насколько только могут быть два человека, и не только физически. Она сказала ему, что любит его.

Да, он все испортил, уйдя сразу после того, как они занялись любовью. А потом Хелена устроила целый спектакль.

Но он загладит свою вину перед Фионой и начнет с сегодняшнего вечера. Он покажет ей, что чувствует. Заставит ее поверить.

Но с каждым часом в его голове роилось все больше сомнений.

Что-то было не так.

Может, она была зла на него по какой-то другой причине. Или, возможно, обстоятельства не позволяли ей тайком выбраться из спальни. Может быть, она так измучена событиями вечера, что заснула.

Любая из этих причин была вполне возможной.

Но мучительное подозрение говорило ему, что дело в другом.

Он с нетерпением ждал в своей комнате, глядя на часы, пока часовая стрелка не показала два, а потом и три часа ночи. Где-то около четырех он вышел в коридор и начал пробираться по дому в темноте, решившись остановиться возле комнаты Фионы. От соблазна постучать в ее дверь он удержался только потому, что она жила в одной комнате с сестрой.

Пока ночь перетекала в утро, и вплоть до рассвета, он проигрывал сцену в кладовке с бельем снова и снова, думая о том, что не должен был сбегать.

Но если он и мог что-то сделать, так это попытаться загладить вину до того, как Фиона уедет.

При первых лучах утреннего солнца он принял ванну и оделся без помощи своего камердинера, который, несомненно, еще спал, и пошел вниз, чтобы дождаться ее. Пентам с братом первыми спустились к завтраку, желая побыстрее вернуться в город.

– Никто не сможет обвинить тебя в том, что прием был скучным. – Картер подмигнул, пожимая руку Грэю.

– Неделя выдалась приятной, – добавил Пентам. – Столько веселья и отличная компания.

Следующими спустились вниз и уехали Кирби с отцом. Пока они прощались на улице, лорд Данлоп похлопал Грэя по спине:

– Я знаю, как сильно вы хотите восстановить этот дом, и сердце у вас доброе. Но иногда нужно взять себя в руки… и двигаться дальше. – Он улыбнулся Грэю с сожалением и долей жалости. – Позаботьтесь о графине.

Грэй прикусил язык, пожимая руку пожилому человеку. Пока Данлоп садился в карету, Кирби закатил глаза:

– Прости моего отца. Ему не хватает широты мышления. Он скорее двадцать раз пересчитает деньги в сейфе, чем потратит их на комфорт или – не дай-то бог – на удовольствия.

Грэй фыркнул:

– Спасибо за помощь на этой неделе. По крайней мере, я знаю, что могу на тебя рассчитывать.

– Всегда, друг мой. – Кирби в шутку отсалютовал ему, а затем забрался в карету и покатил по подъездной дорожке.

Грэй вернулся через парадную дверь, с облегчением услышав женские голоса, наполнившие вестибюль. На миссис Хартли и леди Каллахан была дорожная одежда. На Лили и Софи тоже.

Но ни Фионы, ни ее отца не было видно.

– Всем доброе утро, – Грэй поприветствовал их в фойе, тратя каждую унцию самоконтроля на то, чтобы удержаться и не потребовать ответа на вопрос: «Где Фиона?» – Я не видел вас за завтраком сегодня утром.

– Нам подали завтрак в комнаты. – Миссис Хартли надевала перчатки, не глядя на него. – Мы все еще чувствуем себя уставшими, что вряд ли удивительно после травмирующего и, смею сказать, разочаровывающего вечера, который мы пережили.

Ай . Грэй повернулся к Лили:

– Надеюсь, ваша сестра здорова. Она ведь не заболела, нет?

Лили покачала головой с наполовину настороженным, наполовину сочувственным выражением лица:

– Она была в порядке, когда я видела ее в последний раз. Они с отцом уехали вчера поздно ночью, или, точнее, сегодня рано утром. Наверное, они уже в Лондоне.

Черт . Как Фионе удалось уехать без его ведома? Как он мог отпустить ее, прежде чем все исправить? Он потер лоб, пытаясь подавить поднимавшуюся в нем панику.

– Я надеялся поговорить с ней перед отъездом, – сказал он.

– Я передала ваше сообщение, – заверила его Лили, невольно причинив ему еще большую боль. Фиона знала, что он отчаянно хотел ее увидеть, но все равно собрала вещи и уехала.

Правда заключалась в том, что он не мог винить ее. Ему не раз представлялся шанс связать себя обязательствами до вчерашнего вечера: в библиотеке, в домике и на лодке. Он все их растратил, черт его побери.

Миссис Хартли надменно фыркнула, проходя мимо него вместе с леди Каллахан и со своей горничной:

– Идем, Лили. Я хочу вернуться к удобствам своего дома.

Лили послушно последовала за матерью, но остановилась перед Грэем:

– Если вам действительно небезразлична Фиона, дайте ей немного времени, чтобы разобраться со своими чувствами.

Он благодарно кивнул, но проблема была в том, что у Фионы не было времени.

Если она не расплатится с шантажистом в ближайшие два дня, Лили и вся их семья будут опозорены.

А Грэй никак не мог этого допустить.

– Что ты делаешь? – Лили стояла в дверях просторной спальни Фионы в их лондонском доме.

– М? – Фиона подняла взгляд от шкатулки с драгоценностями, замерев, как вор, пойманный с поличным. Она засунула любимое ожерелье матери в шкатулку и захлопнула крышку. – Я просто распаковывала кое-какие вещи после приема.

Они вернулись в Лондон только вчера, но ей казалось, что прошла неделя с тех пор, как она видела Грэя. Она скучала по нему и сомневалась, что боль в груди когда-нибудь по-настоящему пройдет.

– Я здесь, если ты захочешь о чем-то поговорить, Фи, – предложила Лили.

– Я знаю. Извини, что я немного отстраненная в последнее время. Боюсь, мне нужно кое с чем разобраться в одиночку.

Лили грустно улыбнулась:

– Лорд Рэйвенпорт тоже вчера вернулся в Лондон. Внизу лежит еще одна записка от него, если тебе интересно. Рядом с первой.

Фионе, безусловно, было интересно. Еще как. Но она не осмеливалась прочитать их, чтобы не испытать искушения встретиться с ним и возобновить отношения – отношения, у которых нет будущего.

– Я отвечу графу позже, – сказала она без особой убежденности.

Самым важным для нее было найти способ заплатить мистеру Кирби. А ожерелье ее матери было самой ценной вещью, которая у нее была. И хотя расставание с ним разобьет Фионе сердце, она не сомневалась, что ее мать поняла бы. Она не была уверена, какую причину его исчезновения она назовет Лили, ведь оно принадлежит и ей тоже. Возможно, Фиона могла бы сказать, что оно потерялось или его украли. Она ненавидела врать, но отказ от ожерелья был единственным способом защитить сестру и Грэя.