Виктория Падалица - Палач

Выговорившись, она нервно прошагала к перилам.

Ещё немного, и я полезу в драку.

– Он давно не Палач! Хватит, черт возьми! – вместо того, чтобы скинуть Таню с балкона, я максимально сдержанно указала ей на то, что она ошибается. – Это в прошлом. Я ни разу за полгода не усомнилась в том, что Фархад завязал. Даже малейших сомнений не зародилось, понимаешь?

– Значит это лишь то, что ты слепая, Катя.

Таня закатила глаза. Постояла молча, глядя на море, и снова задала мне тот же вопрос.

– Может ли Фархад стать белым-пушистым? Вот раз, ты приказала ему, пальцем щёлкнула, и он вдруг стал другим. Может такое быть, Кать? Он полностью открыт для тебя и обо всём всегда докладывает? Ему нечего от тебя скрывать? Или всё же, есть у него тайная жизнь, в которую он тебя не посвящает? Ты уже подозревать стала, что он другую бабу пое***ывает, а мне поёшь, что всё у вас прозрачно. Как же так двояко получается?

– Он обещал, что не вернётся в криминал. Он обещал мне, Тань. И я ему верю.

– Нет! Не может он измениться. – отвечала Таня за меня, вернувшись за стол. – Он запущенный клинический случай. Он Палач, наёмный убийца, наследник преступного холдинга проституток и боевиков. Им был, им и останется. Клеймо "Палач" на всю жизнь, Катя. Вот угораздило тебя связаться… – она ляпнула это, не подумав, и тут же смолкла.

Тане зачем-то нужно было меня расшевелить, чтобы я начала основательно сомневаться в искренности Фархада и подозревать его в куда более серьезных вещах, нежели интрижки на стороне.

Зачем Тане это? Крамолу сеет, точно же. Как раз под шумок из новостей старается. Хочет нас с ним рассорить. Чтобы я испугалась какой-то там Алькамары и сбежала в Россию, себе и детям жизни перечеркнув.

Не бывать этому.

– Как представляешь себе эту жизнь? – смочив горло остатками вина, спросила она на полном серьезе.

– Не поняла вопроса. – опустошив свой бокал, я поставила его поближе к опустевшей бутылке.

– Мой вопрос проще некуда. Как ты представляешь себе жизнь с Фархадом? – Таня протянула руку под стол.

– Что тут представлять? – полузакрытыми глазами я глядела на то, как она откупоривает последнюю бутылку вина, и качала пьяной головой. – Я полгода живу с ним под одной крышей. Так что уже полгода не представляю. Живу, и всё.

– И как тебе живётся?

Я немного поразмыслила и шутливо подметила.

– Тут красиво. Дожди редко. Пьяницы под окнами не ходят.

Таня покосилась на меня исподлобья с таким выражением лица, будто считала меня поехавшей. Не узрела моих миротворческих мотивов от слова совсем.

– А с ним? – задала она наводящий вопрос в негативной окраске. – С серийным убийцей тебе как, комфортно? Хорошо спится с ним? Не боишься, что он в одну из ночей клин словит и за топор возьмётся?

Таня явно перепила и теперь несет чушь, совсем не думая головой. И я должна предпринять хоть что-то, чтобы ее остановить.

– Что ты блымаешь глазами, будто не знаешь с кем живёшь, Катя? Он адски ревнивый и занудный шкаф. Ты бы с ним поосторожнее, ага…

– У него нет топора. В сарае у его матери стоит.

– Да понятно всё с тобой… – Таня снова закурила и отошла к перилам, чтобы успокоить нервы. – Только вот ни мужа моего не вернуть, ни Вадика, хоть и был он нечестным. Зато Фархад твой живой и здоровый. Тебе все блага благодаря Фархаду, а мне ничего, и тоже благодаря ему. Несправедливо это. Не находишь, Кать?

Я промолчала.

Излишне было комментировать озвученное.

Я тоже взяла из пачки сигарету. Глубоко затянувшись, осталась сидеть на месте. Слушая, как Таня расчувствовалась, пустила лаконичную слезу, и теперь активно борется с собой, чтобы не разрыдаться и не показаться слабой при мне.

Безусловно, Тане есть за что ненавидеть Фархада и желать ему смерти. Однако слушать её нападки, хоть и обоснованные, но невыносимые для моих ушей, и каждый раз вспоминать моменты из прошлого, я устала.

Однако, кое-что хорошее из утерянного в прошлом, благодаря Тане, вернулось ко мне совсем неожиданно, и я была тому очень рада. Некоторые фотографии и видео с детками, которые присылала Тане, она сохранила и скинула на отдельную флешку. Флешку эту она подарила на свадьбу.

– Интересно, как там детки наши… – я решительно сменила тему. – Хотят домой или нет?

Таня докурила и вернулась за стол, чтобы поддержать тему касательно детей.

– Думаю, не хотят. А Аврора у вас замечательная, Кать. – голос её стал таким сиплым и немощным, что растрогал и меня до слёз. – Такая необычная она. Альбиноса посреди пустыни, да ещё и в парандже, нечасто встретишь. Не думали её в модели отдать? Внешние данные позволяют.

Я лишь усмехнулась от её предложения.

– Ты что, Тань? И думать забудь. Какие модели? Фархад никогда не даст на это согласие. Да и вообще, он прячет её.

– Прячет? – удивилась Таня. – От кого?

– От знакомых. Мне кажется, – не знаю почему, но я стала говорить тише. Видимо, по инерции, чтобы нас не услышали. – Фархад стесняется, что у него дочь альбинос. И к тому же, религия не позволяет…

Мне пришлось прерваться, так как Таня вновь взялась вколачивать в меня свою истину. С которой в данном случае я была не прочь согласиться.

– Ай, глупости это всё. Убеди его отдать Аврору в модели. Не губите в девочке талант. – Таня подняла бокал, предлагая тост. – Давай за Аврору. Чтобы блог её об «Восточном Альбиносике» процветал и набирал миллион подписчиков в неделю. И за то, чтобы она обрела своё счастье. Именно свое, а не то, которое может ее поджидать через пару-тройку лет жизни под паранджой. Давай выпьем за неё. И за тебя, Катя. Чтоб ты обрела достойное счастье. Настоящее счастье, а не навязанное паршивыми обстоятельствами.

Несмотря на то, что вторая часть тоста пришлась мне не по нраву, я не стала спорить. Мы осушили бокалы до дна. А потом в качестве примирения скурили одну сигарету на двоих, и больше не возвращались к непростым темам.

Довольно скоро вино закончилось так некстати, но это нас не остановило. Недолго думая, мы заказали водку, чтоб догнаться и, врубив русский шансон на всю, гуливанили до утра.

К обеду следующего дня, счастливые дети и уставший, задумчивый и какой-то другой Фархад, вернулись из морского путешествия.

Мы с Таней к тому времени оклемались, проспались, протрезвели, и уже к вечеру я отвезла их всех в аэропорт.

– Приезжай почаще, а то… – хотела сказать "а то перестану думать о том, что Фархад – причина моей депрессии, варвар и террорист международный, да и что живу я не своей жизнью, а он всё раздумывает, отрубить мне голову или нет", но передумала. – Просто приезжай, Тань. Я скучаю.

Не могу на Таню злиться, хоть и загоняет она порой неслабо. А ещё она привозит бухло.