Фредди Ромм - Старые долги

– Очень приятно, Семён Алексеевич. Вы, разумеется, не скажете, где их держали и теперь находитесь сами?

– Вы непременно хотите меня арестовать?

– Не знаю. Очень ценю, когда подозреваемый предлагает сотрудничество сам. Настолько ценю, что не предлагаю надеяться на смягчение приговора, а по возможности помогаю его избежать. Но пока не уверен, что это ваш случай.

– В любом случае, ведь мой немедленный арест не приблизит спасение Вали и ребёнка?

– Возможно. Поверьте, не буду спешить с этой неприятной для вас процедурой. Однако мне нужно знать, где вы их потеряли.

Семён вздохнул: вот теперь придётся подставиться почти по полной программе.

– К западу от Женевы, недалеко от французской границы.

– Вы мне звоните из машины?

– Да. Вы уже успели меня засечь?

– Нет, просто исхожу из вашей предусмотрительности.

– Дайте честное слово, что если я сообщу вам свои точные координаты, вы не станете меня арестовывать.

– Ну, однозначно обещать не могу, тем более что примерно знаю. – Кароль назвал ближайший к коттеджу населённый пункт, и глаза Семёна округлились. – Однако заверяю, что ваш арест для меня не самоцель. Иначе, как вы понимаете, я бы вас уже взял.

– Да… огорошили, – пробормотал Семён. – Но тогда почему вы туда не нагрянули?

– Потому что знаю, что примерно с двух часов ночи Вали там нет.

– А… Вот когда она убежала. Если не секрет – как вы это установили?

– Около трёх часов ночи она позвонила с какого-то мобильного телефона себе домой. Мужа не было, она оставила сообщение. Видимо, её телефон не был как следует заряжен: связь быстро прервалась. Однако номер мы определили и выяснили, что аппарат приобретен в том населённом пункте, который я вам назвал.

– Но что же с Валей? – не выдержал незадачливый похититель.

– Надеюсь, всё в порядке. Правда, непонятно, почему она больше не звонила.

– А мобильный телефон найти не попытались?

– Ещё бы. Оказалось, что он выброшен в одну из помоек на западе Женевы.

– Это же не Валя его выбросила?!

– Разумеется, нет: так она с чужим имуществом не поступила бы. Значит, мобильным телефоном завладел другой человек, не заинтересованный, чтобы аппарат был найден при нём.

– Валю похитили! – невольно воскликнул Семён и добавил негромко. – Опять…

– Очень возможно. Ладно, Семён, давайте заключим договор: если найдёте Валю, отпустите её по-хорошему, а я обещаю, что не буду спешить с вашим арестом. Вы, правда, крепко напакостили нам, особенно в Москве, и несколько раненных людей – это серьёзно, но надеюсь, что теперь, когда у вас хватает денег, с криминальной частью своей жизни вы покончите. Что касается покойного депутата – это забота милиции и ФСБ, не моя.

– Да. Обещаю. Мне очень хочется, чтобы с Валей всё обошлось.

– Тогда зачем вы её похищали?

Семён ответил не сразу.

– Сначала воспринимал её как опасного противника, которого следует временно нейтрализовать – но не убить. А потом… Про стокгольмский синдром вы слышали, разумеется? Так вот, у меня вышло наоборот.

Он услышал, как Кароль вздохнул.

– Ладно. Постарайтесь найти её с девочкой, вернуть домой, и забудем то, что было прежде.

Она не сдержала возглас изумления, когда проснулась. Вокруг был глухой подвал, едва освещённый одинокой лампочкой под низким закопчённым потолком, а в углах виднелась плесень. Валя и Аннет лежали на широком деревянном топчане, на который был брошен матрас. При всём том, что легли спать они отнюдь не в хоромах, реалии пробуждения резко контрастировали с ожидавшимся. «Как мы оказались здесь? Кто нас перетащил? Почему я ничего не почувствовала?» Эти и другие мысли вихрями носились в голове обескураженной молодой женщины. Ко всему прочему, едва она сделала движение, чтобы подняться, в виски ударила боль, мрачно ответившая на один из вопросов. Судя по всему, их – мать и ребёнка – усыпили. Кто? Когда, чем? Как смогли бесшумно войти в комнату, запертую изнутри? Головная боль мешала думать. Валя потёрла виски, надбровные дуги, макушку, затылок, а потом прошлась по голове, надавливая пальцами. Стало немного легче.

– Аннет, милая, как ты?

Девочка только что проснулась и смотрела обиженно, бормоча что-то неразборчивое. Вдруг сказала почти внятно:

– Мама! Больно!

Валя обняла девочку, поцеловала в недовольное личико и сделала также ей массаж головы – правда, надавливая гораздо слабее, чем себе. Малышка смотрела грустно, но не плакала. Мысль просигналила чуть запоздало и бесполезно: воздух здесь плохой, застойный, не следует задерживаться.

– Миленькая, сейчас попробуем выйти.

Валя поднялась с топчана и, пошатываясь, прошла к двери. Нажала – ничего. Взялась за ручку, потянула на себя – тот же результат. Итак, заперто. Кем? Объяснение выглядело единственным образом: те же люди, которые заманили её с дочкой в мнимый полицейский участок, усыпили их… скорее всего – газом. Затем открыли дверь – видимо, ключ был не единственный… а впрочем, могли и взломать – пленницы всё равно не услышали бы. И что собираются теперь делать похитители? Вот уж, право – из огня да в полымя. Из уютного коттеджа Семёна, от его настойчивых и нежеланных, но всё же галантных ухаживаний – в тёмный, душный подвал, на топчан…

Подойдя поближе к лампочке, Валя посмотрела на часы: восемь. Надо полагать – утро. Коли так, не грех потребовать завтрак. Она вернулась к двери и постучала. Никакого ответа. Аннет смотрела на маму вопросительно и с надеждой. Миленькая, мама найдёт выход, только, наверное, не сразу…

Дверь заскрежетала и открылась, когда Валя уже вернулась на топчан. На пороге появилась полнотелая белобрысая девица с бледным лицом, державшая в руках миску с едой и ложкой, а также пластиковую бутылку с водой.

– Что это – горох, бобы? – возмутилась Валя, видя, что ей предлагают. – А молочное? Моей девочке нужен творог! Сметана! И хорошо бы мясное! А чего вы от нас хотите – выкуп?

С каждой следующей репликой молодая мать подбиралась всё ближе к двери, надеясь улучить момент и напасть на тюремщицу. Однако та как будто догадалась о намерениях пленницы: поставила миску на каменный пол и, прежде чем Валя приблизилась на пару метров – скрылась за железной дверью. Валя мысленно взвыла: судя по всему, её ночные упражнение из сферы единоборств вызвали беспокойство похитителей, и те велели своим сообщникам не приближаться к пленнице на дистанцию удара. Отсюда следовал и другой неутешительный вывод: это убогое, с позволения сказать, жилище просматривается. Судя по всему, похитителей несколько. Чего они хотят от своих пленниц – выкупа? Они знают, кого захватили? Откуда? Никаких документов с собой у Вали при бегстве от Семёна не было.