Ксения Нихельман - Нелюбовь

Со следующего дня я принялся избегать Его. Лишь короткие и неулыбчивые «привет -пока». Мне было больно смотреть Ему в глаза, больно было представлять, что видит Он, глядя на меня. Невыносимо сидеть полдня позади Него, уставившись взглядом в знакомый затылок, помня Его запах, помня Его взволнованное дыхание, помня Его тяжесть у меня в ладони. Не от математики я сходил с ума, ой, не от математики. Что же за изъян во мне, размышлял я на занятиях, что за червоточина? Где сердцевина пороком пораженная?

Внезапно меня вызвали к доске, решать уравнение. С одинаковым выражением лица – тупое изумление – я смотрел и на доску, и на мел в пальцах. Его пальцы. Какими желанными они оказались вчерашним днем, как на их кончиках, одновременно мягких и плотных подушечках, сосредоточился мой шаткий мир…

– Марк, быстрее, – попросила учительница. – Это легкий пример.

Легкий, я знал. Она бы ни за что не вызвала меня к доске на тяжелый пример, она знала мою наклонность. Слабина.

– Садись, – разочарованно выдохнула она.

Как во сне я прошел по узкому рядку между парт, мимо Него, притихшего и как никогда молчаливого. Изо всех оставшихся сил я старался не поднимать взор на Него, не коснуться случайно.

После занятий мы вдвоем оказались на нашей дороге, я прибавил шагу, Он тоже. Я чувствовал, что на грани дать деру. Марк! – Его ладонь на моем плече, которую я моментально скинул. Не трогай меня! – заорал я. Давай поговорим! – Он откинул челку с глаз раздраженным кивком головы. Не о чем! – снова заорал я, будто чем громче реплика, тем доходчивей доводы. Отвали от меня! Казалось, Он застыл на месте, мои слова как жгучая пощечина по Его красивому лицу, по щекам, к которым я вчера как безумный ластился. От-ва-ли от ме-ня! Ты же сам просил! – тоже заорал Он. Это Ты предложил, – я толкнул Его в грудь, – долбаный обмен опытом, да пошел Ты со своим опытом, извращенец тупой! Теперь Он толкнул меня в ответ: «Это ты целоваться лез, педик! Знал бы, никогда бы тебе не предложил свой опыт!» Пидор! Сам такой! И прическа Твоя пидорская! Зато твоя лысая башка всем нравится!..

В общем, растащила нас какая-то женщина, обозвав малолетними подонками. Прямо средь бела дня драку устроили, мерзавцы, еще с портфелями ходят, школьнички, вот бы в милицию вас сдать, чтобы научились вести себя!

Я задыхался от злости и боли, не в силах даже находиться с Ним на одной улице, да что там, в одной школе!

– Ненавижу Тебя! – сказал я Ему у подъезда.

– Взаимно!

– Меня тошнит от Тебя!

– А я вчера блевал от тебя! Еле отмылся!

Невыносимо. Гнев мой не знал границ.

– Я жалею, что Ты был моим другом! – зло бросил я.

– Взаимно!!! – зло выдавил Он и с грохотом хлопнул дверью.

Чтобы понять свою ошибку, мне понадобилась неделя. Семь дней напряженных размышлений. В засекреченной тетрадке я провел вертикальную линию, мои минусы и плюсы. Они должны были помочь мне докопаться до истины, до той точки отсчета, когда я плюхнулся на дно, потеряв лицо, честь и достоинство.

Я слишком много занимался. Минус мне как молодому парню с гормональным перебоем. Не туда я растрачивал энергию.

Я слишком много читал. Снова минус. Монах, отец совершенно точно подобрал мне определение.

Я не интересовался развлечениями, где задействовано много молодежи, разнообразие лиц и тел. Там, где сплошные физика и химия, там, где тусовались практически все, там, у кого закончился век чистоты и целомудрия…

Я закрыл тетрадь и, разорвав ее на несколько частей, выбросил в мусорное ведро. Девушки, короче, у меня нет. Вот и ответ. Будет девушка, будет все хорошо. Вот так я и предложил Лизе встречаться, стать моей единственной и неповторимой. Моя Лиза, моя соседка по парте, девушка, которую я знал с первого класса, с которой мы бок о бок уже восемь лет. Не каждая семейная пара может похвастаться такими сроками! Прекрасный выбор! Я надеялся, со временем мы лучше узнаем друг друга, познаем внутренние миры и внешние вселенные, станем единым целым, а влюбленность или любовь не за горами, надо только дать время, чуть-чуть подождать!

***

Отныне у меня появились новые обязательства. Например, шесть дней в неделю вставать на полчаса раньше и идти в чужой двор, к чужому дому, к чужому подъезду. Я ждал, переминаясь с ноги на ногу, мою девушку. Вокруг свежее весеннее утро, пропитанное запахом сирени, на небе сиреневые мазки рассвета. Сиреневое утро. Конец весны, середина мая, я носом втягивал лето, наполняя им безжизненное тело. Многие бы отдали все самое ценное, что у них есть, чтобы ежедневно поджидать подружку, чтобы вместе взявшись за руки пробираться по сонному двору, тихому и уютному, чтобы вместе вдыхать сладкие сиреневые нотки первой влюбленности. Но не я…

Появилась Лиза, с улыбкой на губах. С тех пор как мы начали встречаться, она стала пользоваться косметикой, ненавязчиво, слегка. Кстати, ей очень шло: глаза стали мягче и выразительнее, а губы, чуть-чуть подкрашенные блеском, заманчивыми. Но не для меня… Хотя я сразу же заметил в ней перемены и сразу же поспешил с комплиментом; все же мне хотелось сделать для нее что-то приятное, потому что она вроде как и ни в чем не виновата. С куста сирени я сорвал самую красивую веточку, усеянную самыми крупными цветками, и протянул Лизе. Она скромно улыбнулась, приняла «подарок» и вложила свою теплую ладонь в мою, потную и недружелюбную. Стараясь держаться ближе друг к другу – как ни крути, все-таки мы парочка, побрели в школу.

Обычно я молчал, говорила Лиза. О сериалах, фильмах, о «Сабрине – маленькой ведьме», о «Зачарованных», о «Беверли-Хиллз, 90210», о том, что Шеннен Доэрти гораздо круче в «Зачарованных», чем в «Беверли-Хиллз, 90210», что Лиза хочет отрастить волосы такой же длины, как у Шеннен в «Зачарованных», потому что ее собственные волосы жуть какие плохие, секущиеся кончики, тонкая и ломкая структура, нужен не один бальзам, чтобы… Я не желал больше узнавать ее внутренний мир, правда. Впрочем, стоило мне на секунду отвести взгляд в сторону, как ее цепкие пальцы со страшной силой впивались в мои: «Тебе со мной скучно, да?» И глаза такие в этот момент, большие, влажные, слезы так и дрожат в них. Ну как тут не чувствовать себя последним мудаком? Что ты, потеплевшим тоном говорил я, что ты, очень интересно, так что там с Шеннен?

Иногда мы пересекались с Ним, как в худших американских фильмах для подростков. Одиночка-Он на противоположной стороне дороги, с рюкзаком, перекинутым через одно плечо, и мы, типа влюбленные.

– Вы поссорились, да? – осторожно спрашивала Лиза.

– Да, – говорил я, маскируя грусть в голосе. – Так бывает.

– Странно, я думала, что такие, как вы, будете дружить всю жизнь.

На этой фразе мне остро захотелось отпустить руку подружки и перейти на противоположную сторону. К Нему. Ведь я тоже думал, что мы с Ним – навсегда.