Блайт Гиффорд - Любовный поединок

Сесилия открыла рот, чтобы возмутиться, сказать, что он лжет – англичане никогда не позволили бы себе такой низости. Однако она промолчала, ведь ранее у нее не было повода усомниться в его честности.

– Что произошло потом?

– Все разрешил французский рыцарь, проживающий в Англии и сражавшийся на стороне англичан. Он подошел к королю и обещал провести его к принцу. Тогда король отдал ему свою правую перчатку и сказал: «Я сдаюсь вам».

Богатое воображение Сесилии нарисовало мрачную картину: король, набрасывающиеся на него англичане, словно псы на загнанную добычу… Неудивительно, что отец не хотел говорить с дочерью о войне.

– Теперь я понимаю, почему вы так восхищаетесь своим королем.

Слова прозвучали так, будто она извинялась. Когда взгляды их встретились, Сесилии показалось, что Марк оградился щитом от всего мира, в том числе и от нее. Мысленно он был очень далеко. Внезапно ей стало стыдно за все мысли о том, что он не поймет ее горя, поскольку никогда не страдал так, как она.

– Видимо, я слишком многого не знала.

Марк грустно улыбнулся и задумчиво произнес:

– А я открыл вам глаза, не так ли?

Возможно, родители не зря защищали ее от правды мира, где так много несправедливости. Следует признать, настоящая жизнь оказалась не такой блестящей и увлекательной, как она ожидала. Интересно, только она оставалась в неведении или отец тоже о многом не подозревал?

Ведь никто так и не рассказал ей подробностей его гибели. Но почему?

Наступил день Рождества. Месса прошла утром, днем, и наконец настало время для самого веселого и торжественного пира, полного смеха, радости, шуток и воспоминаний.

Подавали здесь и запеченные пряные яблоки, которые так любила мама. Под звуки песни о кабаньей голове вынесли главное блюдо. Король всегда подбивал отца петь громче всех, а подобное случалось лишь в это время года.

Сесилия улыбалась, кивала, смеялась над шутками, любовалась пламенем свечей и с удовольствием слушала гимны и песни, но тоска все сильнее сжимала горло. Это первое Рождество, когда она совсем одна. Ее не покидали мысли о том, что она услышала от де Марселя. Неужели она действительно не способна будет справиться со своими обязанностями хозяйки замка? Среди людей, знавших ее с рождения, она должна сохранять достоинство, не позволить никому догадаться, как она одинока и напугана. Ни у кого не должно возникнуть вопросов или сомнений.

Все эти мысли возникли в ее голове из-за француза, врага, не принадлежавшего даже к высшей знати. Впервые в жизни она думала о том, что в мире, должно быть, много жестокости, предательства, подлости и трусости, а война совсем не такая, как она себе представляла.

В течение дня она видела Марка лишь мельком. Королевская семья в ярких праздничных нарядах принимала поздравления. Атмосфера была совсем не такой интимной, как в предыдущий вечер, когда она могла спокойно говорить с де Марселем.

Однако посеянные им сомнения не давали Сесилии покоя. Она столько лет оплакивала отца, даже не представляя, каким был его конец. Может, она не хотела этого знать? Возможно, но сейчас все изменилось. И она заставит Гилберта все ей рассказать.

Отыскав молодого человека среди придворных, она взглядом попросила его выйти в коридор. Он встал перед ней, широко улыбаясь, но, увидев серьезное выражение ее лица, помрачнел:

– Что-то случилось?

– Вчера я узнала много нового о Пуатье. О том, как мы… взяли в плен французского короля, нарушив при этом процедуру, без подобающего уважения к монаршей персоне.

Гилберт отвел взгляд и насупился.

Его молчание подтверждало правоту де Марселя.

– А мой отец? Он был…

– Нет. Ваш отец находился рядом с принцем. Он был человеком чести, леди Сесилия. Никогда не сомневайтесь в этом.

Она вздохнула с облегчением. Как хорошо, что отец не был участником того унизительного действа. И все же у нее были еще вопросы.

– Расскажи мне о той битве.

Гилберт заморгал:

– Какой?

Их было так много?

– О той, в которой погиб мой отец.

На лице молодого человека отразилось внутреннее замешательство, сомнения и, наконец, боль.

– Ваш отец был храбрым человеком, – произнес он и замолчал, словно этого было достаточно и других подробностей не требовалось. Да, когда-то так и было.

– Я не сомневаюсь в его храбрости. – Тон Сесилии был необычно резким. – Я хочу знать, что произошло. – Марк говорил о трусости и предательстве. Вспоминая его рассказ о поведении англичан, их отношении к французам… могли и те так же поступить с ее отцом? – Он страдал?

– Страдал? – Гилберт был крайне удивлен вопросом. Видимо, о таком не принято спрашивать рыцаря.

– Он умер мгновенно? Или он… – Сесилия перевела дыхание, не в силах закончить фразу. Ужас охватывал ее от одной мысли о том, что отец несколько часов лежал на поле, истекая кровью. Мама умерла внезапно, она, по крайней мере, не мучилась. – Господь проявил к нему милость?

Сесилия не задавалась подобным вопросом, пока не поняла по рассказу Марка, что такое война. Все сражения проходили на континенте, в Англии лишь праздновали победу и чествовали короля.

Пожалуй, она действительно не представляет, какова жизнь на самом деле…

– Но он погиб не в бою.

– Что?

– Он не был убит в бою.

– Не понимаю. – Никто не говорил ей прежде ничего подобного. Она была уверена, что отца убил француз, и ненавидела их все эти годы.

– Он умер от болезни?

Гилберт опять растерянно заморгал:

– Его убил град.

– Что?

– Буря, град. Это случилось в Черный понедельник.

Она слышала о том, что, наслав непогоду, Бог словно проявил волю, желая мира с Францией. Но никто и никогда не говорил ей, что природная стихия убила ее отца. Что же еще от нее скрывали?

– Рассказывай, – приказала она тоном, не допускающим возражений.

Гилберт вздохнул:

– Зима в тот год выдалась суровой. Французы спрятались за стенами Парижа. Король решил отступить, переждать до лета. Прошла Пасха. Весна была теплой, светило солнце, было жарко, как летом. Дух войска был невероятно высок, впереди показались шпили Шартра, но внезапно…

Сесилия сжала кулаки и затаила дыхание.

– Но внезапно небо стало черным, подул холодный резкий ветер. Наверное, так было, когда разверзлись воды Красного моря. Потом с неба сыпались градины размером с яйцо. Первыми пали лучники и те, у кого не было доспехов.

Она поежилась, представив возникший хаос.

– Но ведь отец был в доспехах. Он должен был спастись. – Она уже понимала, насколько неуместны эти слова.

– Он снял шлем. Когда я нашел его, кольчуга словно… впечаталась в тело.

Сесилия закрыла глаза и отвернулась:

– Он был жив, когда ты нашел его?