Блайт Гиффорд - Любовный поединок

Гилберт лишь кивнул.

– Как долго? Он скоро умер?

– На следующий день.

Сесилия едва не застонала. Значит, он страдал. Лежал, окровавленный, и ждал, когда смерть придет за ним. Он не погиб героически, защищая короля, а пал, пораженный Божьей карой с небес. Что еще хуже, возможно, предназначавшейся не ему.

И маме пришлось выдержать горе одной, а ее дочь даже не пожелала взглянуть на эскизы надгробия. Марк прав, у нее были идеалистические представления о жизни, она понятия не имела, как жил даже ее любимый отец. Ограждаемая родителями от невзгод, она росла, уверенная, что все будет происходить согласно с ее желаниями, в том числе и смерть. Кончина отца, а потом мамы продемонстрировала, что существует и высшая сила, которая управляет судьбой человека. Вместо того чтобы сделать правильные выводы, она погрузилась в скорбь и заполнила душу ненавистью к французам, которые, по ее мнению, были виновны в непереносимой боли. Она была уверена, что таким образом восстановила в мире справедливость.

Настало время признать суровую правду. Все, что она знала, во что верила, было далеким от истины. Добро и зло, верное и ошибочное – все это оказалось не таким, каким виделось раньше. Как же теперь жить? Как поступить, чтобы быть достойной родителей и с честью выполнить долг?

– Он упокоился с миром? Рядом был священник? – Мама отошла в мир иной спокойно, рядом был священник, исполнивший все необходимое. Что же касается отца, мысли об упокоении его души пришли в голову только сейчас. Раньше она вообще не думала, что отец может погибнуть. Ведь Бог должен хранить воинов, идущих на битву с врагами родины.

– Да, все было сделано по правилам.

– А что с остальными? Много людей тогда погибло? – Гилберт что-то говорил о лучниках без доспехов.

– Очень много. Но ваш отец был единственным благородным лордом.

Сесилия подумала о матерях, женах и детях тех солдат, что погибли и остались лежать в чужой земле. Их семьи не смогли даже похоронить их как хотели.

Марк прав, опять прав. Она ничего не знала о войне, о воинах, особенно о тех, кто шел на смерть пешком, а не ехал на лошади. Она должна извиниться перед всем народом в лице одного из его представителей за то, что незаслуженно обвиняла в убийстве отца.

Совсем недавно она и представить не могла, что будет желать скорейшего принесения извинений французу. Ее смертельному врагу. Воистину в Рождество все переворачивается с ног на голову.

Марку де Марселю рождественские развлечения казались бесконечными. С наступлением вечера веселье нарастало, но Сесилии не было рядом, а без нее время тянулось медленно. Ангерран был непривычно мрачен. Он не сводил глаз с леди Изабеллы, занятой исполнением обязанностей, выражение его лица при этом было довольно странным, прежде Марк никогда такого не видел.

Возможно, он излишне доверял другу. Что произошло вчера после того, как они с леди Сесилией удалились?

Марк знал де Куси лучше, чем кого-либо в этом мире, и понимал, когда друг настроен решительно, когда злится, но старается сдерживаться, а когда попросту голоден. Сейчас же Марк был озадачен. Ангерран никогда не смотрел на женщину так. Даже сложно определить, радуется он или грустит. Подобное может быть опасно.

В отличие от Марка де Куси был не одиночкой, а лидером. В светской беседе или на поле боя он всегда умел увлечь людей и заставить ему верить. Женщин в том числе. Всех женщин, которые его окружали, но не одну. С Изабеллой он вел себя по-другому. Разумеется, никому, кроме Марка, это не казалось необычным. Де Куси – галантный кавалер, он искрометно шутил, отлично пел, танцевал, поговорил, кажется, со всеми придворными, собравшимися в зале. Но большую часть времени он проводил рядом с Изабеллой. Ангерран уверял его, что заботится лишь о возвращении земель в Англии, но так ли это?

Марк неотрывно следил за ним, все больше уверяясь, что друг слукавил. Де Куси был мечтателен и задумчив. Марк посмотрел на Изабеллу. Принцесса выглядела восхитительно в новом наряде, находилась в прекрасном настроении. Марк перевел взгляд на королеву Филиппу и подумал: не располнеет ли Изабелла с возрастом, как ее мать? Даже сейчас она не была так грациозна, как Сесилия, к тому же слишком много смеялась, чем также отличалась от…

– Пойдемте. – На его плечо легла рука графини. – Мне надо поговорить с вами наедине.

Марк покосился на Ангеррана. Как он объяснит другу свое исчезновение? Впрочем, тот может этого и не заметить.

Он вышел за леди Сесилией в коридор.

– Куда мы идем?

– Я живу в одной комнате еще с тремя фрейлинами, сейчас все они в зале.

Марк не стал возражать. Они миновали внутренний двор и прошли в Круглую башню, поднялись по массивной лестнице в ту часть, где располагались комнаты.

Сесилия закрыла за ними дверь. В просторном помещении пахло пудрой и розовой водой.

Графиня вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза:

– Я должна перед вами извиниться. Точнее, перед всеми французами в вашем лице. Но я и вас оскорбила.

Марк едва не открыл рот от удивления.

– За что?

– Вы оказались правы, мой отец погиб не от руки француза. Ни от вашей, ни от чьей-то другой.

Она говорила твердо и уверенно, но он чувствовал внутреннее волнение.

– Значит, от болезни? – Подобное случалось нередко, он сам видел.

Сесилия покачала головой:

– Он погиб в грозу, это стихия. Бог покарал его за грехи, о которых я не знаю.

Ресницы ее дрогнули, глаза стали влажными. Боль ее связана не только с потерей отца, но и осознанием того, что война – совсем не такая, как она себе представляла. Жизнь любого солдата может прерваться из-за жестокости людей и даже по высшей воле. Справедливость, в которую верят люди, все, что считают в этом мире правильным, – лишь иллюзия, нам неизвестны причины, по которым за праведную жизнь наградой может быть совсем не легкая смерть. Марку это было известно, как и любому мужчине, хоть раз побывавшему на войне. Во Франции об этом знали даже женщины, поскольку на его родине сражения велись повсюду. Горели замки, буйствовали мародеры и бандиты, посягавшие на богатство мужчин и честь их жен.

В Англии для многих очевидное оставалось тайной. Война была где-то далеко, мирное население не становилось невольным свидетелем ее последствий. Несмотря на то что Лосфорд находился в стратегически важном месте, угроза нападения существовала лишь теоретически.

Сесилия жила в замке за толстыми стенами, окруженная роскошью, красивыми нарядами, украшениями, лакомствами, ее защищала от внешнего мира любовь родителей. Их смерть стала первым и самым сильным потрясением в жизни.

Марк испытывал странное чувство – зависть и сочувствие одновременно. Он сожалел, что леди Сесилии пришлось узнать правду, и не мог не завидовать тому, что она так много лет провела в неведении.