Надежда Волгина - Заземелье [СИ]

Как я ни старалась, скрыть возбуждение не получилось. Когда рука Филиппа скользнула на живот, а потом еще ниже, я не удержалась и тихо застонала, подаваясь вперед. Но длилось это секунду, он тут же убрал руку и приступил к мытью ног.

Он так старательно исполнял обязанности банщика, что даже запыхался, бедный. Лоб покрылся испариной, впрочем, причиной ее появления скорее всего послужила жара в ванной. Это мне было хорошо в воде, а ему, наверное, не очень.

— Встань, ополосну тебя, — велел Филипп, когда тщательно промыл все пальцы на моих ногах. — Не стоит тебе слишком долго тут находиться. Влажные пары полезны, когда в меру.

Надо же, какая предусмотрительность! Все усилия направил на то, чтобы жертва как можно быстрее восстановила силы. Сплошная польза, как ни крути. Только мне-то с нее что? Чувствовала себя свиньей, которую откармливают специально чтобы забить. Только свинье повезло больше, она не умела думать. Я же делала это постоянно и постепенно сходила с ума от собственных мыслей. Если так и дальше пойдет, то до полного истощения я дойду уже в бессмысленном состоянии. Если не найду возможность сбежать…

Филипп поливал меня из душа, смывая остатки пены. Потом завернул в огромное банное полотенце и помог выбраться из ванны. Я пыталась не обращать внимания на его близость, но получалось плохо. В замкнутом влажном пространстве я острее ощущала его запах, ни с чем несравнимый. Видела, как вздымается его грудь, как непослушные пряди волос лезут в лицо, мешая ему. Хотелось убрать их или это было неосознанное желание притронуться к нему. Он вспотел, и на футболке проступили мокрые пятна. Как же он сейчас был похож на обычного человека, а не на суеверного безумца, обладающего магическими способностями.

— Оденься. В шкафу ты найдешь все необходимое, — велел Филипп, когда в сопровождении пара мы вырвались из ванной в прохладный воздух спальни. — Справишься? Или помочь тебе?

— Как-нибудь сама.

Ответ прозвучал грубее, чем планировала. Агрессия шла вразрез с чувствами, что испытывала, глядя на него. Она проскальзывала, как защитная реакция на несправедливость, и контролировать ее я не могла. А надо бы, если хочу притупить его бдительность и попытаться сбежать отсюда. Что он сказал? Я проведу здесь еще пару дней. Сколько у меня времени для осуществления плана? День, два?.. Вряд ли стоит рассчитывать на два дня. Были бы силы, предприняла бы побег уже сегодня. Но физически я была все еще слаба. Нужен хотя бы один день, чтобы окрепнуть. А потом… потом буду действовать по ситуации.

— Жду тебя на кухне. Позавтракаем, а потом выведу тебя на прогулку.

Как собачонку. Вымою, покормлю, выгуляю, полюблю… На последней мысли запнулась. Как-то не вписывалась она в логический ряд. А так хотелось! В глубине души не могла не мечтать о повторении блаженства. Сильнее хотела только оказаться дома, проснуться и понять, что приснился страшный сон.

В шкафу нашла толстый свитер и джинсы. Все оказалось впору, и я с удовольствием облачилась в нормальную одежду, а не дурацкий халат. Даже носкам с начесом обрадовалась, как сундуку с сокровищами. Как мало мне стало нужно для счастья! Обычная одежда, а я чуть не расцеловала шкаф от восторга.

Еще на лестнице я почувствовала аппетитные запахи, доносящиеся с кухни. На запах и шла, так как точно не знала, где находится это царство кулинарии.

Филипп стоял у плиты и что-то помешивал в сковороде. А я-то думала, кто ему тут готовит? А он, оказывается, сам? И никаких ублажительниц? Или он и их тоже периодически вывозит сюда для восстановления сил?

Разыгравшийся аппетит не позволил и дальше изводить себя сарказмом и ревностью. Я уселась за стол на манер почетной гостьи и принялась рассматривать кухню. Огромная, обставленная современной мебелью с встроенной техникой. Такие я видела только по телевизору. Все такое чистое и блестящее. Кто же у него тут убирается?

Филипп уже переоделся после купания, сменил футболку и джинсы на сухие. Он гармонично вписывался в обстановку кухни, как самый яркий ее элемент. Выбивался из общей гармонии цветастый фартук, которым он подвязался. Я чуть не рассмеялась, когда он, со сковородой в руках, повернулся, и я разглядела это буйство флоры. Еле сдержалась, предугадывая его реакцию.

— Яичница с колбасой и помидорами подойдет? — деловито спросил он, ставя сковородку в центр стола и доставая из буфета тарелки и вилки.

Я так проголодалась, что съела бы яйца и сырыми. А от запаха вообще сходила с ума. Но признаваться не собиралась, а лишь снисходительно кивнула головой.

— Тогда, налетай! — он снял со сковороды крышку и сунул мне в руку лопатку. — Накладывай, сколько хочешь, а я пока организую напитки. Ты что будешь, чай, кофе?

— Молоко, — решила повредничать я. — Теплое, пожалуйста.

На него я уже не смотрела, накладывая аппетитное месиво, божественно пахнущее. Никогда не пробовала такой вкуснятины! Да он просто бог кулинарии! И колбаса… это так по-человечески.

— Ну, как? — поинтересовался он, ставя передо мной стакан молока.

— Вкусно, — решила я быть честной. — Обалденно! — не удержалась, добавила.

Филипп неожиданно рассмеялся, а я чуть не подавилась. Интересно, по какому поводу веселье? Цирк ему тут не устраивали и в клоуны не записывались! Я с возмущением уставилась на смеющегося него.

— Ты так ешь, как будто в последнее время тебя кормили не изысканными блюдами, а баландой.

— Соскучилась по колбасе, — моментально нашлась я с ответом. Не дождется он больше похвалы от меня.

Филипп сел напротив меня и принялся гипнотизировать взглядом, прихлебывая из маленькой чашки ароматный черный кофе. Я обожала кофе по утрам. Зачем только потребовала молока? Лишила себя забытого удовольствия. Решив, что виновато молоко, я залпом осушила стакан, чтобы оно не маячило передо мной.

Есть под пристальным наблюдением становилось все более неудобно по мере утоления аппетита.

— Может, займешься делом, — сварливо спросила. — А то мне кусок в горло не лезет.

— Не сказал бы, — опять рассмеялся он. — Исчезают с тарелки только так.

— А теперь не лезет. Чего вылупился? И почему сам не ешь?

— Мой завтрак — чашка кофе, — умозаключил Филипп. Вид у него, при этом, прямо профессорским стал.

— Интересно… А там, значит, ты ел исключительно из чувства солидарности?

Не хотелось даже думать о противном подземелье, не то что называть его вслух. Сразу вспоминались страшные женские лица, красивые мужские, повсеместная раздражающая зелень и блеск черного. От отвращения передернула плечами, что не укрылось от Филиппа.

— Что-то не так? — всполошился Филипп. Ну точно наседка. — Получилось невкусно?

— Нормально, — буркнула я. Идиллия семейного завтрака развеялась от мрачного видения подземелья. Я буду не я, если не найду способ сбежать от этого соблазнительного тирана и всей их ненормальной шайки.