Саша Ино - Огонь Черных лилий

Ей страшно.

Бедняга. В мире не было никого, кто мог бы ее защитить, кто бы просто ее любил. Должно быть, она приехала сюда из «города-помоины», беззащитная малышка в поисках лучшей доли. Что может быть наивнее?

Обычное дело.

Ей не повезло. Муж оказался беспринципной сволочью, а еще и педофилом… Она была уже его женой, когда Эдо здесь работал. Сколько ей тогда было? 13? 12? Заурядная история для нашего времени.

Карнавал… Он стал для нее действительно праздником. Полковник Черных Лилий. Надежда. Ха, не с тем связалась. Хотя, что Карнавал, Эдо вполне в своем репертуаре. Я не удивлен, я просто отказываюсь ему потворствовать.

Мое право.

Что же я делаю?… Немой вопрос. Я не успеваю на него ответить.

Механически тащу Валентину к выходу. Смиренные моими полномочиями солдаты расступаются. Верный шаг, я здесь старший по званию. Иногда полезно быть кукольным генералом.

Но Эдо преграждает путь.

Валентина вздрагивает.

Не бойся, я уже принял решение.

— Винсент! — кричит мне Эдо, он такой сейчас растерянный, — Что ты творишь? Прекрати фарс.

— Отвали, Эдо, — я не ослабляю хватки и не выпускаю Валентину.

— Оставь эту дуру, она того не стоит! Винсент, подумай, чем ты рискуешь!? Ты осознаешь, что на кону?! Я вижу твою ярость, но поверь, сейчас нет повода бунтовать. Оставь ее. Подумай о себе!

— Мне наплевать. Я осознаю, что стоит на кону и мне решительно безразлично. Можете подавиться своим знанием.

Я перевожу свой взгляд на Саяна, он боязливо втягивает голову в узенькие плечи.

— Жаль, что я оставил свою кобуру дома, — говорю я, — Обещал одному человеку. А так я бы с радостью пристрелил эту мразоту.

— Винсент, Феникс, уймись, прошу!!! — Эдо уже орет, — Ты ставишь меня в безвыходное положение. Мне придется решать проблему кардинальными методами. Винс, я не хочу, мне придется! Не доводи до предела!!! Не подставляйся. Мы с тобой квиты, и я больше не обязан…

— Отвали, делай, как хочешь! — я отодвигаю его рукой и увожу Валентину.

— Ты точно псих, — кидает мне в след шокированный Карнавал.

Бывает.

Ну и пусть…

Мне все равно. Я просто не мог поступить иначе. Прости, друг. Ты вправе меня уничтожить. Я не обижусь.

Мы садимся в служебную машину Эдо.

Пренебрежительно сую бумажку об особых полномочиях водиле в нос, и он затыкает свое недоумение сдавленным покашливанием.

Валентина рыдает в голос.

Шок уже отходит, но она по-прежнему дрожит.

— Тебе есть куда идти? — равнодушно спрашиваю я.

— Нет.

— Тогда можешь остаться в моих апартаментах…

— Правда? — девушка еще не верит своему везению.

— Да.

— Почему, — шепчет она, смотря на меня жалобным взглядом, — Почему вы меня спасли?

— Какая теперь разница, — более тепло отзываюсь я, — Прекрати трястись…

— Но… А как же вы? Вам ничего не будет?

— Мне? — я ухмыляюсь, — Я же герой революции, пусть только попробуют тронуть.

Валентина улыбается, но в ее глазах все равно сияет чернотой сомнение. Не удивительно.

Я и сам себе не верю.

— Не бойся, — вытираю рукой ее заплаканную щеку, — Я все улажу.

Она успокаивается.

Хорошо.

Потому что ни черта я не улажу. Я даже не представляю, как можно это сделать. Да, и в целом, что можно вообще сделать. А главное как?

Я пошел против системы меня же кормящей. Плюнул в лицо правилам и постулатам, моя бумажка об особых полномочиях больше ничего не значит. Я умудрился зайти даже за грань неограниченных возможностей. Из простого раздражителя совета Пяти я стал врагом революции.

Они еще этого не знают.

Но я уверен, потому что здесь нет компромиссов, и я не намерен отступать, идя на сделки с собственной совестью. Валентина… Я не оставлю тебя, клянусь. Пусть даже придется заплатить высокую цену… Ха, тюрьма, срывание пагонов, прилюдное развенчивание легенды, осмеяние, у меня еще такого никогда не было. Забавно.

Что меня ждет?

Позор.

Я точно псих. Прав Эдо.

Но я не хочу думать об этом… Иначе сойду с ума.

Мои глаза останавливаются на том месте, где я встретил ребят. Жаль, их уже нет, а мне так хотелось взглянуть на них в последний раз, удостовериться, что мир окончательно не умер.

Дети. Новая надежда пустого мира. Но они меня не дождались… Пой, маленький Винсент, в своем хоре. Быть может, тебе повезет с моим именем…

Музыка.

Я опять ее слышу…

Пускай.

Она уносит меня в бездну, но мне уже не страшно.

Пускай…

Я велю водителю трогаться, и он срывает нас с места, увозя прочь от не поспевающих за техникой мыслей.

Валентина впервые находилась в доме элитного типа, где жила верхушка руководства, знать города, сливки общества. Хоть квартира была огромной, с монументальными колоннами, уходящими вверх, но выглядела необжитой. У Винсента начисто отсутствовало стремление приукрасить и преобразить жилье. Фактически квартира встретила девушку голыми стенами и скудным количеством простой, но дорогой мебели.

Валентина обошла просторы первого уровня, нашла кухню, гостиную с камином и целых три ванные комнаты. Аккуратная лестница вела на второй ярус в спальню, которую всецело занимал матрац, небрежно брошенный на пол и куча вещей, разбросанных по всем углам.

— Я привык к палаточной жизни, а не комфорту харомов, — пояснил угрюмый Винсент.

Он усиленно о чем-то думал… Валентина не хотела его беспокоить и скромно устроилась в кресле возле камина.

Вскоре к ней присоединился и сам генерал. Винсент демонстративно вел себя по-домашнему просто, вальяжно разваливаясь на скамье и закуривая сигарету.

— Вы здесь недавно живете? — осмелилась спросить девушка.

— Нет, — качнул головой Винсент, — Давно, почти сразу после революции переселился. Не похоже, да?

— Ну, да, не очень, — призналась Валентина.

— Хоть честно, — генерал улыбнулся натянутой улыбкой, — Откровенность за откровенность… Я дома редко бываю. И, вообще, раз пошла такая пьянка, давай на «ты». Зови меня Винсент, без всяких генералов… Ладно?

— Хорошо, — Валентине сразу стало комфортно.

Винсент оказался простым человеком, без пафоса высокопарной легенды. Его даже можно было назвать мальчишкой, он совсем не выглядел солидно и не тянул на статус великого революционера, особенно с сигаретой в зубах и в вальяжной позе заправского хулигана. Наверное, решила девушка, именно так и должен выглядеть истинный борец за идеалы свободы.

— Сколько тебе? — небрежно бросил Винсент.

— 23… А вам…тебе?

— Угадай.

Ухмылка.

— Я бы сказала, что столько же, — Валентина прибавила три года, — Но знаю, что это не так. Тогда ты не мог бы участвовать в революции пять лет назад.

— Все началось гораздо раньше…

— Я знаю.

— В 16 лет я был уже в банде. Банда, слишком сильно сказано… так, общество забитых жизнью парней, обладающих жгучим желанием быть свободными.