Джеймс Уоллер - Унесенные ветром. Век XX

— Где уж мне! Это ты настоящим франтом. Я тебя уже лет пять не видел. Какими судьбами и откуда?

— Я еду к свои старикам в Тару. Только вот…

— Вот тут тебе крупно повезло. Я как раз тоже еду в ту сторону. Подброшу тебя. У меня есть на чем, — Бен указал на повозку, запряженную внушительного вида битюгами. — Я коммивояжер. Продаю сельскохозяйственные машины. Так что приходится часто перевозить достаточно крупные вещи.

Барт подумал, что везение, на которое он не мог пожаловаться в последнее время, является чем-то врожденным вроде цвета волос или глаз.

Вот случился же вовремя Бен Трумэн.

Бен всю дорогу расписывал прелести его нынешнего занятия и уже перед самым развилком на Тару как бы мельком поинтересовался:

— А ты где сейчас?

— Да так. В одном месте на озере Мичиган.

— То-то я замечаю, что ты говоришь, как настоящий янки.

— Приходится, — рассмеялся Барт. — Спасибо, дружище.

Пройдя кедровую аллею, Барт еще раз подумал об удивительном везеньи: из-за кустов магнолии выбежал его племянник Билли. Барт сразу и не узнал подросшего мальчишку — в последний раз он видел его три года назад. Левой рукой Билли сжимал лук, сделанный из ветки ивы, а через его плечо был переброшен самодельный колчан.

— Эй, вождь чероки, — окликнул его Барт и поставил чемодан на гравий дорожки, — кто сейчас дома?

— Я не вождь чероки, я вождь апачей, — серьезно ответил мальчик, разглядывая гостя.

— А я твой дядя Барт.

— Мама! — завопил вождь апачей. — Здесь дядя Барт, но он с усами.

В холле, как догадался по негромкому шуму Барт, возникла небольшая суматоха, и через несколько секунд на крыльце появилась его сестра Конни и отец.

— Боже мой! — закричала Конни звонким голосом. — Он и в самом деле с усами. Какой джентльмен!

Теперь уже на крыльце появилась мать. Морщинки на лице Аннабел разгладились, большие синие глаза осветились радостью узнавания.

Когда, наконец, Барт был обтискан, оглажен, обцелован, он смог снять пиджак, галстук, расстегнуть ворот сорочки.

— Барт, ты, конечно, всегда был самостоятельным мальчиком, но нам бы ты мог писать и почаще. Мы все-таки твои родители. Ты еще не совсем забыл об этом? — мягко упрекнула его Аннабел.

— Прости, мама, я был очень занят. Страшно сказать, я получал диплом об окончании университета. Теперь, открыв на старости лет адвокатскую контору, я помещу его в рамочку под стеклом и повешу на стену, чтобы никто не мог усомниться в моей компетенции.

Настала очередь показывать диплом. Потом последовали подарки.

— Вот теперь-то я избавился от тяжести, — сказал Барт. — Страшно подумать, что случилось бы со мной, если бы не Бен Трумэн. Он вез меня из Джонсборо. Он служит коммивояжером в какой-то фирме в Атланте.

Потом наступил черед новостей. Его двоюродные дед и бабка, Уилл и Сьюлин, наперебой принялись рассказывать о своих многочисленных внуках, рассеянных, как он понял, по всей стране. Причем у их внучки Джуди, родившейся здесь, в Таре, почти что в одно время с ним — он еще не забыл об этом? — у Джуди, живущей с мужем в Вайоминге, уже двое детей, их правнуков, а они их до сих пор не видели. Только у Джейн, их меньшенькой, ребенок, мальчик, еще совсем маленький, чуть больше Билли. Джейн живет в Мемфисе, хоть эта поближе к дому устроилась, потому что Марта забралась в Монтану — это вообще дальше края света. Одна Джейн только их, стариков, и навещает.

По мнению Барта, Сьюлин на старуху походила мало. Она красила волосы, обильно пудрилась, но даже и без этих ухищрений ей можно было дать на вид не больше пятидесяти, а ведь ей вроде бы как минимум, лет на десять больше. Если бы даже он и захотел высказать это замечание, то все равно не смог бы остановить поток ее красноречия.

Поток был остановлен Уэйдом.

— Барт, ты так редко писал, что, по здравому размышлению, я решил, что это объясняется твоей крайней занятостью. Поэтому и не сообщил тебе о смерти твоей бабушки Скарлетт. Я один ездил на ее похороны во Фриско.

— Вот как? — Барту, видевшему бабушку Скарлетт на фотографии, по правде говоря, было безразлично, кто и в каком составе ездил на ее похороны, но он изобразил приличествующее сожаление. — Но ведь ей было совсем немного лет. Отчего же она умерла?

— Сердечный приступ, — объяснил Уэйд.

Бабушка Сьюлин вытерла сухие глаза кружевным платочком. Барт мог бы сейчас держать пари, что Сьюлин тоже совсем мало горевала, получив известие о смерти родной сестры.

Только покончив с официальной частью, как язвительно определил про себя Барт необходимое общение со Сьюлин и рассказ отца о похоронах Скарлетт, он смог поговорить с Конни.

— Мне очень повезло, что я застал тебя в Таре, — Барт чувствовал себя совершенно раскрепощенным, потому что теперь он говорил то, что думал. Конни он любил. В детстве она казалась ему самой красивой девушкой в мире. Да, она была очень похожа на мать, но если это и была копия, то копия более живая. Очевидно, оправдывая расхожее мнение о том, что родители больше любят детей, похожих на них Аннабел была более строга Барту, чем к Конни. Конни же, чувствуя это, всячески опекала младшего брата. — А почему ты без Генри? Он все занят строительством флота Штатов?

Муж Конни служил в штабе военно-морских сил, в Вашингтоне.

— Нет, — Конни, смеясь, покачала головой. — Теперь он бросил флот и занялся строительством авиации.

— Чего-чего? — удивился Барт. — Я-то, по правде говоря, считал, что это нечто среднее между клубом самоубийц и цирком. Я думал, что у аэропланов нет будущего, во всяком случае, близкого будущего в смысле практического применения.

— Вот видишь, я выдала тебе стратегическую тайну Да, Генри говорит, что очень скоро, лет через пять максимум, эти штуки, эти аэропланы, смогут участвовать в войне. А Генри не успел еще навоеваться. Война с Испанией, по его мнению, была удручающе короткой — всего десять недель.

— Ну, мне кажется, что все будущие войны будут такими. Это уже просто достояние истории: Столетняя война, Тридцатилетняя война. Теперь даже года будет много для того, чтобы расколошматить всех и вся вдребезги, — Барт говорил сейчас не думая, он мог сказать, что просто болтает сейчас. Как хорошо вот так сидеть, расслабившись, и не заботиться, как ты выглядишь в глазах собеседника, не опасаться, как будут истолкованы твои слова.

— А вот Генри утверждает обратное. Буры воевали с англичанами больше года, японцы с русскими тоже, но это, по его мнению, совсем не те войны — не совсем настоящие, что ли.

— Ну, да ты, как я погляжу, здорово поднаторела в вопросах стратегии. Значит, доктрина Генри сводится к тому, что Штатам надо готовиться к длительной войне?

— Вроде того. Ему тридцать три, он капитан, хотя, как ему кажется, заслуживает большего.