Джеймс Уоллер - Унесенные ветром. Век XX

Билли много пьет. От него часто пахнет виски. Конечно, он молодой крепкий мужчина. Даже Генри, воспитанный своим отцом в строгости, любил в этом возрасте выпить. Но все же он делал это гораздо реже и, самое главное, становился после выпивки веселым. Он вообще был веселым парнем, Генри Коули. От него исходил безудержный оптимизм, как пишут в романах. Писательство — приятнейшее из времяпровождений, нечто сродни курению опиума или действию алкоголя. Ее литературный опыт ничего не стоит здесь, на родине ее отца и матери. Здесь царит сплошной послеполуденный сон. Надо быть очень твердым, чтобы не быть занесенным песками времени. Или песками забвения? Нет, принято говорить «трава забвения». Сплошные штампы. Поэтессе не пристало мыслить штампами. «Он был поэт — гигантский смысл умел он отжимать из будничных понятий — редчайший аромат» [15] Стихи Эмили Дикинсон. . «Высшая фикция» [16] По У. Стивенсу, американскому поэту, высшая цель поэтического творчества, особый воображаемый мир. — вот смысл человеческого существования. Интересно, что сказала бы на все это ее бабка Скарлетт О’Хара? Наверняка бы выругалась. Вот уж кто никогда не витал в облаках. Я ее ни разу в жизни не видела, но видеть и не обязательно. Данте не был в аду, а написал похоже. Опять штамп. Да, бабка… Бедный отец, он, похоже, побаивался бабки до самой ее смерти, а ведь ему было уже за сорок, когда умерла Скарлетт. Это была женщина — стихия, примитивная и грубая, чего уж тут кривить душой. Но ведь в ней самой, в Конни, течет какая-то часть крови Скарлетт. И часть крови бабушки Рут. Ох, эти ее чепцы и полдюжины длинных юбок! Бабушка Рут была смешной в своей строгости. Ее же никто никогда не боялся, ее ворчание не пугало и даже не раздражало, как не раздражает шум дождя или свист ветра. Хорошо, когда у человека есть бабушка и дед. Особенно, если не так уж повезло с отцом. Что же, Уэйд Хэмптон Гамильтон своего отца знал только по дагерротипу, ему повезло меньше, чем Билли, который потерял отца, будучи уже почти взрослым мужчиной. Да, он слишком мужчина в его возрасте, ему бы можно быть и понаивней, в его возрасте многие так беспечны. Нет, ему уже не быть беспечным, наивным и беззаботным.

Она коснулась рукой плеча Билли, для чего ей пришлось слегка привстать со своего кресла. Он повернулся, весь почтительное, хотя и несколько рассеянное внимание:

— Да, ма?

— Послушай, Билли, ты ведь когда-то знал Джессику Фонтейн?

Его высокий лоб, освещенный голубоватым лунным светом, казался высеченным из слоновой кости, полузакрытые глаза походили на холодные тени.

— Джессику?

— Это внучка старого Джо Фонтейна.

— Ну да, — кивнул Билли, — у которого старший брат нефтяной миллионер в Техасе?

— Верно. Только это его двоюродный брат, Джереми. — Уэйд, конечно, знал обо всех и обо всем. — А отца Джереми, Энтони Фонтейна я хорошо помню. Он начинал скотопрогонщиком, потом стал крупнейшим скотопромышленником на Среднем Западе. На покой ушел, уже нажив миллионы, которые Джереми приумножил.

— Дед, но ведь ты, кажется, говорил, что у Джо Фонтейна до сих пор только паровой трактор?

— Что с того? У Джо свои принципы. Да и времена сейчас несколько иные. Говорят, еще полвека назад родственники крепко держались друг за друга. А еще раньше эта связь была еще крепче…

— Папа, нас вовсе не интересуют Джо и Джереми Фонтейны, — мягко остановила его Конни.

— А кого интересует эта девчонка? — хмыкнул Уэйд. — Ей сколько лет, кстати?

— Восемнадцать, кажется, — ответила Конни.

— То-то. Девушке в такие годы да в такой глуши только и остается, что торговать в лавке Мак-Гроу.

— Уэйд, перестань, — укоризненно остановила его супруга. — Девочка будет учительствовать в здешней школе. И потом, твоему внуку тоже почему-то нравится эта глушь, как ты ее называешь.

— Билли — совсем другое дело, — заявил Уэйд. — Правда, мой мальчик?

Слабое пожимание плеч в ответ, а выражения его лица Уэйд не мог видеть.

Когда-то это было поместье, называвшееся Мимозой. Старый домик наполовину разрушился, а со стороны въезда в усадьбу его теперь почти полностью закрывали деревья и кустарники. Местом обитания Фонтейнов служил веселенький двухэтажный коттедж из красного кирпича. Перед домом красовался довольно ухоженный обширный газон и две цветочные клумбы, расположенные по обе стороны от крыльца с портиком.

— Ага, дед, похоже, зря так охаивал техасского родственника здешних Фонтейнов, — сказал Билли, высматривая место, где можно было бы поставить автомобиль. — Судя по тому, как он отзывался о Джо, тому в одиночку ни за что не поставить бы такой дом и не обустроить бы такой усадьбы.

— У Джо Фонтейна есть еще младший брат, Стив. Он большую часть времени проводит в Бирмингеме, в Алабаме. У него там дела в каком-то металлургическом тресте, он вроде бы даже входит в совет директоров.

Билли подумал, что его мать, пожалуй, проявляет слишком большой практицизм для дамы из литературно-театрального света. Того и гляди сама затеет какое-нибудь предприятие или войдет в долю с кем-нибудь. Он усмехнулся своим мыслям.

— Тебя забавляют Фонтейны? — от внимания Конни не ускользнула его улыбка.

— Меня забавляешь ты, ма. Уж очень деловой и энергичной ты становишься. Я никак не могу взять в толк, от кого в тебе это — от деда или от бабушки Аннабел.

— Нет, это у меня от моей бабушки Рут, — совершенно серьезно ответила Конни. — Ноблесс оближ, как выражаются французы, то есть, положение обязывает. Я не могу уже позволять себе прежних слабостей, а тем более капризов.

— Зачем это, ма? — Билли уже открывал ей дверцу. — Если тебе нужно выйти замуж, то эти жертвы и лишения на пользу не пойдут, совсем даже наоборот.

— Господи Иисусе, что же ты такое говоришь, Билли?! — поспешно сказала она. — Как ты мог подумать такое?

— Ничего страшного, — рассмеялся он — невесело рассмеялся, как показалось Конни. — Ты пытаешься устроить мою жизнь, а я — твою.

— Мою жизнь поздно устраивать. Тридцать семь лет — это…

— Тридцать семь лет — это ерунда, совсем ничего. Ты слишком рано вышла замуж за отца, поэтому у тебя сейчас взрослый сын. Но именно это обстоятельство и работает на тебя — за взрослым сыном уже не надо никакого присмотра.

— Ох, прекрати, Билли! Добрый день, Стелла, — произнесла она значительно громче, увидев на крыльце невестку Джо Фонтейна. — Здесь принимают гостей?

— Конечно, моя дорогая Конни! Вы так редко бываете у нас, что каждый ваш визит — просто событие. Это Билли, конечно. Я несколько раз видела его издалека — в автомобиле. Сейчас мне предоставилась возможность рассмотреть его поближе. Вблизи он выглядит еще более красивым и мужественным. А в последний раз я видела его лет… о, это было целых пять лет назад, тогда вы все вместе приезжали к Уэйду Гамильтону, — Стелла Фонтейн, женщина примерно того же возраста, что и Конни, но пониже ростом и поживей темпераментом, говорила не останавливаясь, успев обнять Конни, взять под руку Билли, ввести их в большой полутемный холл.