Джеймс Уоллер - Унесенные ветром. Век XX

Помещение это, обставленное стильной мебелью, устланное ковровыми дорожками, дало Билли повод для заключения о том, что человек, задумавший интерьер, отличался достаточно развитым чувством меры и вкуса. Дорогие вещи, которые не производили впечатления таковых и не заставляли чувствовать себя скованным — такой эффект не мог получиться сам собой. И тут же он отметил, что не Стелла, пожалуй, задумала и осуществила проект под названием «холл в доме Фонтейнов» — слишком уж пристально та следила за реакцией гостей.

Реакция не заставила себя ждать — хотя бы со стороны Конни. Впрочем, она восхищалась даже больше, чем за двоих. Билли рассеянно подумал, что его мать, возможно, уже видела мебель, ковры, вазы, картины и камин, столь ненужный на Юге, столь нехарактерный для него, но все равно на диво гармонирующий со всем остальным.

— Джесси, девочка, иди сюда, — миссис Фонтейн только чуть-чуть повысила голос, но была услышана дочерью, которая через несколько секунд появилась на витой лестнице, ведущей на второй этаж.

Джессика Фонтейн не была похожа на свою мать — достаточно высокая, темноволосая, с большими серыми глазами, она, несомненно, уступала Стелле в живости характера.

— Джесси, сделай нам что-нибудь выпить, пожалуйста, и подходи сама побыстрее.

Когда Джессика принесла «что-нибудь», Билли рассмеялся в душе: да уж, в этом доме свято чтут «сухой закон». Лимонад, мятный чай, арахис и печенье.

Очень интересно, думал он, очень интересно, как будет вести себя эта сероокая красавица с шелковистыми черными бровями в другой обстановке. Как она ведет себя в школе, понятно — дети интуитивно тянутся ко всему красивому, они боготворят красивых. Значит, в школе она исполняет роль дежурной богини — до тех пор, пока у детей не появится новый кумир. Но, надо думать, ее это не очень занимает — детское восхищение — и вовсе не приносит ей удовлетворения, если она не законченная дура. А она, похоже, совсем не дура.

— Нет, мэм, моя мать преувеличивает мои успехи в журналистике да и способности к занятию ею тоже, — Билли успевал вести светскую беседу. — Если уж чем-то заниматься сейчас, так это юриспруденцией. Наконец-то мы приходим к осознанию того, что законы надо не только чтить, но и руководствоваться ими. Хороший адвокат стоит управляющего концерном.

Ну и чушь я несу, думал он при этом. Три женщины, две из них одинокие. Точно, у девчонки что-то не заладилось. Расстроилось замужество с преуспевающим дельцом. Убили жениха на европейской войне. Непохоже ни на то, ни на другое, да и ма обязательно бы сказала мне об этом. Религиозность без чувства меры. Вряд ли, это, возможно, было характерно для здешних мест лет сто назад. И не похожа она на… Впрочем, Клотильда была похожа на монашенку, а все закончилось тривиальным армейским триппером. Первое и единственное серьезное ранение молодого американца, спасителя Франции. Хорошо еще, что это был не первый сексуальный опыт, иначе у молодого американца здорово упал бы интерес к жизни. Это был второй опыт, и интерес к жизни упал только наполовину.

— Нет, во Франции не так уж жарко, как у нас на Юге. Но будь у них даже выше сотни градусов, французы все равно не заметили бы. Они все время пьют. Нет, не прохладительные напитки. Вино, конечно же, вино. Кварту за обедом, кварту за ужином, а между завтраком и обедом, а также между обедом и ужином — еще кварты две, это уж просто для утоления жажды. Нет, миссис Фонтейн, я вовсе не шучу, так оно и есть на самом деле. Но ведь виноградное вино — не виски. Смогли бы французы справиться без нас? Вряд ли. Даже англичане поначалу не справлялись с немцами, а их воевать не надо учить. Возможно, что мы одолели немцев потому, что нас было очень много. Одних американцев там было миллиона два, да еще французы, англичане, русские. Встречал ли я там русских? Нет. Но, похоже, что у русских, как и у французов, война не очень получалась, поэтому мы и были там. Хотя Клемансо считал, что американцы слишком медленно освобождают Францию. Он даже просил заменить генерала Першинга.

А ведь мой первый опыт мог бы запросто закончиться тем же, чем и второй. Наверное, мне не надо придавать этому столько значения. Впечатлительный юнец, вот кто я. Нет, вообще-то я не очень впечатлителен. Видел же я трупы, из которых вываливались внутренности. Скорее всего, что трупы немцев, среди которых рвались мои бомбы, выглядели так же. Все дело в том, что Клотильда напоминала монашенку. Медицинская сестра, всеобщая утешительница. Говорят, мой прадед в ту войну умер от какого-то инфекционного заболевания. Не надо было нам ввязываться в войны, если мы все время норовим подцепить какую-то гадость. Нет, то, что мой прадед умер не от дизентерии — вроде бы факт, точно установленный.

— Да, мэм, войны становятся ужасными. От газов слепнут, они разъедают легкие так, что остаются одни лохмотья. Простите, но мы, наверное, слишком долго и подробно обсуждаем эту тему. Ну, теннис — совсем другое дело. Хотя, честно говоря, я в нем не здорово разбираюсь. Я отдавал предпочтение другой вещи, тоже изобретенной англичанами — боксу. Нет, бокс вовсе не так груб и жесток, как о нем говорят. Это нечто сродни фехтованию.

Потом, когда уже почти совсем стемнело, возвратились Лесли Фонтейн, муж Стеллы, и его отец, тот самый Джо Фонтейн, о котором постоянно рассказывал Уэйд. Билли и его мать вежливо, но очень настойчиво отказались от ужина, несмотря на то, что хозяева очень настаивали.

— Ох, ма, — покачал головой Билли, когда мотор уже ровно рокотал, а фары были включены — не доведет нас до добра это южное гостеприимство.

— Нет, — возразила Конни. — Гостеприимство в полной мере так и не проявилось. Нас должны были оставить до следующего утра, а потом еще до вечера, — вот что такое прежнее южное гостеприимство.

Два луча света скользнули по кустарникам, выхватили из темноты то ли блеснувшие кусочки стекла, то ли чьи-то глаза, потом в лучах света побежал гравий, сменившийся двумя неровными колеями.

В октябре пришли бандероли с верстками его статей — сразу из трех журналов, хотя он почему-то считал раньше, что статьи взяли только в одном. Октябрь был слишком жарким даже для Джорджии, хотя по ночам на землю уже опускался холод, нередко оставляя на опустевших полях серебристый налет, исчезающий сразу же, едва диск солнца вставал над горизонтом.

Билли возил Уэйда в Джонсборо, Мейкон и Атланту. Туда же он возил и Конни — с той только разницей, что Уэйду надо было по делам, а маршруты поездок с матерью возникали где-нибудь за проселочной дорогой и сильно зависели от настроения. Он стал играть в теннис с Джессикой Фонтейн на корте позади их усадьбы. Он оказался очень способным учеником и, случалось, уже выигрывал у нее по нескольку сетов подряд.