Маргарита Кармин - Царица снов

— Ваша сестра… — начал было Король, но тут же замолчал.

— Моя сестра? Эмми? — спросила она. — Ах, да! Я не знаю, как это можно объяснить вам… в общем, я не могу вам всего рассказать… пока. Быть может, когда-нибудь… вы узнаете, что произошло со мной и с ней… Но… Я хотела бы кое-что спросить у вас…

— Да, сударыня.

— Вы позволите?

— Конечно.

— Но… дело в том, что это несколько нескромный вопрос, и тем не менее… — Она запнулась.

— Что ж, попробуем ответить.

— Прошу вас только: не примите меня за невоспитанную… Но я…

Король, стараясь скрыть улыбку при виде ее смущения, вопросительно смотрел на нее.

— Просто я хотела бы задать его для некоторого уточнения… вашей натуры. Мне кое-что непонятно, но что — я вам скажу позже, потому что имею на то причины. Сядьте же.

Король сел.

— Понимаете, мне многое непонятно в вашей жизни, вообще в вашем характере… Нет, не в вашей личной жизни — я о ней ничего не знаю, — но… в жизни разбойника, я имею в виду. Я говорю искренне. Когда вы в тот вечер дали нам приют и когда я еще не знала, кто вы, я приняла вас за богатого вельможу. Вы образованны… в общем, воспитаны как дворянин, но при вашей профессии, простите, это просто удивительно… Я не могу понять, как разбойник… мог получить такое образование.

— Вы упорно называете меня разбойником, — засмеялся Король. — Ну что ж, если вам так угодно, я не буду возражать. Но насколько я понял ваш вопрос, вы хотите, чтобы я рассказал вам историю своей жизни?

— Нет-нет! Если вам понадобится для этого открывать мне ваши личные тайны, я предпочитаю оставаться в неведении.

— Вовсе нет. Мне не придется открывать для этого мои тайны. К тому же, ничего таинственного в моей жизни нет. Значит, вы хотите узнать, как я докатился до такой жизни?

— Я не говорила этого, — смутилась Маргарет.

— Конечно, нет, но я понял ваш намек. Как же произошло, что я стал разбойником? Если вы не против, если вам действительно интересно, каким образом все это произошло, — я объясню вам все. Но для этого мне понадобится время, ваше терпение и, если вам это интересно, ваше внимание.

— О да, я слушаю вас.

Несколько секунд Король молча смотрел на нее своими красивыми грустными серыми глазами, затем некоторое время словно собирался с мыслями и, наконец, начал свой рассказ.

— Моя мать, сударыня, была одной из самых красивых женщин Испании. Не удивляйтесь, это действительно так; в моей крови есть искра испанского огня. Ей было не более пятнадцати лет, когда ее привезли сюда, в Великобританию. Совсем еще девочка. Здесь ее увидел один аристократ; она понравилась ему, и он решил сделать ее своей женой. Все было слажено честь по чести: он просил ее руки у родителей, затем у нее. Моя мать принадлежала к знатному испанскому роду, но в те годы, когда ее выдавали замуж, это был род обедневших дворян. Родители, разумеется, были согласны, ведь господин, который просил руки их дочери, был очень богат. Мать не любила его, но и особенного отвращения к его персоне не испытывала, — приняв во внимание власть над нею родителей и ее неопытность и молодость, отмстим, что она через некоторое время стала хозяйкой его дома. Но хозяйкой она была недолго. По своей натуре отец был груб и деспотичен, люди считали его просто тираном. Действительно: в злобе ему не бывало равных, если что-то раздражало его — тряслись небо и земля. Он издевался над слугами, хотя платил им по-королевски; наверное, именно потому, да еще из-за добродушия хозяйки, моей матери, они не всегда и не сразу уходили с такой службы. Несколько месяцев мать имела над отцом некоторую власть… небольшую власть, которую имеет женщина над мужчиной в первые месяцы супружеской жизни. Но после… Она стала его жертвой, он — ее палачом. Она научилась молчать, спокойно нести свою нелегкую ношу и не роптать на судьбу. Всем известно изречение, что испанцы — народ гордый. О, моя мать знала, что такое гордость… до определенного времени.

Моя старшая сестра родилась такой же прекрасной, как мать, такой же черноволосой, синеглазой, но цвет кожи ее был намного светлее материнского. А через пять лет после моего рождения отец подсчитал долги, которыми успел обзавестись за игрой в карты и за развлечениями. Когда он продал почти все фамильные драгоценности и раздал деньги всем, кому задолжал, оказалось, что у него остался лишь этот замок и совсем немного земель. Он пытался разбогатеть вновь на разведении кроликов, но это занятие его вконец разорило. Когда мы похоронили его, мне было ровно четырнадцать лет. Моя старшая сестра продавала свои вышивки, и этими деньгами мы кормились. Мы жили так несколько лет, научились ценить каждую крошку и уважать труд. Видя побои и издевательства отца над бедным людом и испытав на себе нужду, пускай и не в таком ужасном виде, что преобладает кругом, мы узнали, насколько трудно приходится тем, кто кормится своим трудом.

Неизвестно, сколько времени продолжалось бы такое житье, но однажды, когда мы с сестрой продавали в городе ее скатерти, ее заметил один пожилой господин. Его карета, я обратил внимание, следовала за нашей коляской до самого дома, а затем резко свернула обратно в сторону большой дороги и укатила дальше. Через какое-то время в нашем дворе появился какой-то незнакомый экипаж. Но когда я выглянул из окна на стук колес, я мгновенно узнал слугу того самого господина: он сидел на козлах. Господин явился к нам якобы как гость, как сосед, — его поместье, оказывается, находилось неподалеку. Он долго просидел у нас, разговаривая с матерью, но смотрел на сестру. Он не сводил с нее глаз. С тех пор он стал часто бывать у нас. Он не являлся без какого-нибудь подарка для Алисы (так звали мою сестру). Я видел: мать недовольна. Но он умел убеждать и добивался в том успехов.

Однажды он засиделся у нас допоздна. Была грозовая ночь, дорогу размыло. В общем, обстоятельства служили ему, и мать предложила ему остаться у нас в доме до утра. Не настаивала, только предложила. И он тут же спросил, где находится отведенная ему комната. Комнату ему отвели неподалеку от моей. Мать страдала бессонницей после стольких лет страданий и мук, она каждый вечер принимала снотворное. Однако в ту ночь ей было хуже обычного. Когда наш гость отправился в свою комнату, мы с матерью все еще были в гостиной: она отдавала распоряжения, я помогал убирать со стола. Наконец, она попросила меня принести из библиотеки какое-то лекарство, забытое ею там. Библиотека — сразу за моей спальней; я отправился туда, взял флакон и уже возвращался к матери, но… у дверей комнаты, в которой расположился на ночлег наш гость, я остановился. Меня удивили громкий смех и непристойные возгласы. Я подошел поближе. Прислушался. Наш гость разговаривал со своим кучером.