Маргарита Кармин - Царица снов

После расследования этого дела я был схвачен полицией, я и еще несколько моих самых активных товарищей. Я был приговорен к смерти, но благодаря стараниям моего адвоката, который поверил моему рассказу, мне присудили пожизненное заключение. Мне было все равно, моя главная мечта была осуществлена. Но я был молод, и мне нужна была жизнь. Я был тогда почти такой же, как и вы, мне было ровно восемнадцать лет. Мои друзья не оставили меня в беде, они решили помочь мне бежать, разработали план побега и помогли осуществить его. Итак, я бежал. Два года я скрывался в других странах, и они не прошли даром. Там я набрал еще товарищей, которые так или иначе столкнулись с несправедливостью и жестокостью. Мои люди — те, которых вы видели, — такие же, как я. Они такие же борцы за справедливость и такие же люди, как вы и другие.

Через два года я вернулся в Великобританию и нашел, что те друзья, что оставались здесь, ничуть не изменились в своих действиях и мыслях, что они очень часто вспоминали обо мне и желали, чтобы поскорее истек мой срок. Когда я вернулся, они очень обрадовались и напомнили о нашей клятве мести. Я рассказал им о том, что встретил немало людей, вполне разделяющих наши мнения о мире. Таким образом возник наш Союз Справедливости. Мы расположились в этом замке, где все напоминает мне о моем начале и родных. Здесь мы обитаем уже несколько лет, и наши “полки” не редеют, а, наоборот, пополняются. Люди, судьба которых тяжела, приходят ко мне, и желание их вступить в наш Союз твердо.

— Чего же они хотят? — спросила Маргарет после небольшой паузы. — Кровопролития, мести, насилия?

— Нет, они хотят справедливости, и они ее находят.

— Справедливости? — воскликнула Маргарет. — Неужели справедливо то, что вы запугали меня и таким образом заставили, из страха быть убитой, бежать из вашего замка?

— Но послушайте, Маргарет, ведь я напомнил вам о наказании только потому, что вы дали мне повод. Мой подчиненный сказал мне, что вы стреляли в него, и поэтому я вынужден был принять меры. А так как вы ничего не говорили в свое оправдание, я не мог сам найти таковое…

— Но ведь доказательства налицо, а я и сейчас ничего не говорю вам в свое оправдание. Отчего вы сейчас не напоминаете мне о наказании?

— Я не спрашиваю вас, отчего произошел тот выстрел, во-первых, потому, что вы все это время были больны; во-вторых, потому, что вы женщина, и это — тоже своего рода оправдание…

— Какое? — спросила Маргарет, удивленно глядя на него.

— Вы хотите, чтобы я объяснил вам? — в свою очередь удивился Король. — Я предполагаю, что Гарви знал о вашем настоящем происхождении.

— Вы правы, — вздохнула Маргарет.

— У вас, насколько я понимаю, не было другого средства защиты…

— Мистер Джоуд, — перебила его Маргарет. — Я кое-что объясню вам, но не полностью. Остальное, я думаю, вы узнаете позже. Дело в том, что мне знаком этот человек.

— Гарви Бартли? — изумился Король. — Он знаком вам?

— Да, и достаточно хорошо, — усмехнулась госпожа Бертон. — Он, я думаю, помнит это. И, тем не менее, меня интересует вопрос: как он попал к вам? Ведь еще совсем недавно я видела его в Лондоне.

— Сейчас я объясню. Совсем недавно — около месяца назад — он, жаждущий светской справедливости и, несомненно, прослышавший обо мне, решил разоблачить и поймать меня. Бедняга, он не знал: то количество полицейских, которых он привел для борьбы со мной, — словно капля в море по сравнению с моими ребятами. Их поймали еще до того, как они достигли моего замка, и привезли ко мне. При нем убили двоих его товарищей: тех, что слишком яростно сражались против меня и погубили несколько моих человек. А после этого бедняга признался, что вовсе не по собственной воле пришел сюда, что его принудило начальство и что он с удовольствием вступил бы в наш Союз. Был как-то случай, года три назад: один из таких вот правдолюбцев пришел, чтобы получить за мою поимку какую-то сумму. С ним дело было скоро улажено. Я дал ему эту же сумму денег, и он навсегда закрыл это дело. Я ныне слишком богат, Маргарет, чтобы меня можно было так легко схватить. К тому же, меня многие боятся, и страх заставляет молчать даже самых храбрых.

— Значит, Бартли сам захотел остаться у вас?

— Да. Ему, бедняге, не оставалось другого выхода. Я считал, что он достаточно силен и мужествен, каким и казался на первый взгляд. Он прошел беспрепятственно все испытания и был принят в наш Союз, однако постепенно я понял, что это за человек. У него ведь тоже была встреча с Региной, но только это произошло не случайно…

— С вашей пантерой… — проговорила Маргарет. — Скажите, почему вы держите у себя в замке пантеру?

— Не знаю, что ответить вам на этот вопрос… Наверное, потому, что я так хочу. Я приобрел ее у одного индийского жреца — я не знаю, как лучше назвать его, колдун или укротитель. Он много знал и многому научил меня. С этих пор Регина живет здесь. Она очень помогает мне; вы понимаете, о чем я говорю?

— Да. — Маргарет вздрогнула, вспоминая встречу с черной пантерой.

— В прошлый раз я забыл ключ в замке, и вы, увидев его, воспользовались этим. Как видите, в какой-то степени из-за моей оплошности…

— Да, но если бы вы не запугали меня так, то я, быть может, и не побежала бы из вашего замка, — словно бы виновато оправдываясь, ответила Маргарет.

— Маргарет! Я действительно настолько сильно напугал вас? — спросил Джон.

— Да. — Она вздрогнула.

— Поверьте, я вовсе не хотел… К тому же, я подозревал, что вы — женщина.

— Подозревали? — воскликнула Маргарет. — Но как? Этого не может быть!

— Я видел тоненькую черную нитку волос на вашей шее, видневшуюся из-под ваших ложных светлых волос, когда вы, мокрая, с раненой девушкой на руках вошли ко мне в замок. Я видел, как вы были смущены, увидев перед собой только мужчин, я видел ваши слишком частые слезы, ваши умоляющие глаза, когда вы смотрели на меня, — мужчина, пусть даже до смерти напуганный, не может смотреть так испуганно и умоляюще на другого мужчину. Я видел все, и ко всему этому добавился тот случай с Гарви. Я понял, что за разговор мог быть у вас, я понял, зачем вы могли стрелять, и тогда я решил заставить вас признаться мне, кто вы. Когда вы пытались доказать свою невиновность только несколькими словами: “Я не виноват!”, — я был почти уверен, что вы — не Джон. Я подумал: вам, видно, более чем необходимо оставаться инкогнито, если вы ни перед моими людьми, ни передо мной не сознались в том, что вы женщина. Если бы не произошло такого случая, я, возможно, сообщил бы вам о том “наказании”, которое вас ждет, чтобы — простите меня за это! — напугать вас и заставить тем самым сознаться. Если бы вы даже и тогда не открылись мне, я вечером или рано утром — в общем, незадолго перед объявленным “наказанием”, — пришел бы к вам и объявил о своих подозрениях. О, не думайте, я не требовал бы от вас никаких объяснений или оправданий; мне достаточно было бы только слова “да”, и все изменилось бы. Но случай совершенно раскрыл вас… хоть это стоило вам здоровья и благополучия, Маргарет.