Маргарита Кармин - Царица снов

Согласно закону возмездия, существующему в Союзе Справедливости, в Большом Зале Совета собрался совет для суда над Гарви Бартли. Участвовали Кино и Лас, первые помощники Короля Джоуда, и наиболее опытные и умные разбойники.

На небольшом возвышении у стены было установлено удобное кресло, от ручки которого откидывался небольшой столик для бумаги и пера. Это было почетное кресло, носившее название — “место для размышления” или “трон первого человека”. По бокам — еще два. Чуть поодаль было расположено полукругом множество других кресел — для “присяжных”, а в центре — свободное место для “подсудимого”.

В зале были уже заняты все места, кроме одного. Но вот, наконец, дверь растворилась, и все встали. Короля, который только что вошел, с церемониями проводили до “трона первого человека”. Когда Джоуд занял свое кресло, двое разбойников — его помощники — заняли кресла, расположенные по бокам возвышения.

С Бартли сняли веревки. Под охраной двух разбойников он подошел к судьям.

Кино начал допрос. Каковы бы ни были его вопросы, не станем над этим задумываться — скажем только, что они ни к чему не привели. Единственным ответом пленника было либо молчание, либо дерзкие, вызывающие слова в адрес Короля. Несколько раз Джоуду приходилось унимать разозлившихся разбойников, пытавшихся “закончить дело тут же, на месте”.

В конце концов, потеряв терпение, Король произнес глухим голосом:

— Мне надоело слушать признания этого идиота. Надеюсь, все уже обдумали свое решение?

Наступила небольшая пауза, затем последовало одно страшное слово:

— Смерть!

Король кивнул в знак согласия и тем самым подал знак:

— Приступите к исполнению.

Суд был окончен. Джоуд встал и уже начал спускаться вниз, чтобы уйти; в этот момент дверь отворилась и вошла Маргарет.

Ее приход изумил всех присутствующих.

Она молча приблизилась к трибуналу и, дрожа от волнения, обратилась к Королю:

— Прошу простить меня за то, что я посмела войти сюда без вашего позволения. Я пришла просить вас об этом человеке! Вы не можете быть судьей в деле, которое так близко касается вас. Я верю, что ваше сердце слишком великодушно, чтобы вы решились мстить за личную обиду. Он в ваших руках, вы его победили. Прошу вас, смотрите на него не как на преступника, а как на несчастного, сломленного противника! Предоставьте богу наказать его!

— Сударыня… — сурово ответил Король. — Ваше великодушие и человеколюбие — замечательные качества, но в данном случае они неуместны. Этот человек — предатель, поэтому он должен понести наказание. К тому же, хочу добавить, что судить имею право не только я. В данном случае вам следует обратиться ко всему совету.

Секунду Маргарет колебалась, словно решая, сделать ли то, что сказал ей Король, или нет. Однако женский инстинкт подсказал ей, что гораздо лучше будет вымолить прощение у одного, имеющего здесь власть, мужчины, нежели у дюжины. Она решила, что Король быстрее послушает ее, так как она ничуть не сомневалась в его благородстве и доброте, чем дюжина мужчин, многих из которых она даже никогда не встречала.

Она видела, что Король (впервые за все время ее пребывания здесь) суров к ней, она поняла, что здесь будет трудно чем-либо помочь, она знала, что подсудимый сильно виноват, и была уверена, что Королю трудно будет простить его, не посчитавшись в данном случае с остальными, которые явно желали его смерти. Но она решила попробовать.

Дальше произошло то, чего не мог ожидать никто, тем более — Король. Внезапно Маргарет, молитвенно сложив руки, упала на колени перед застывшим Джоудом.

— Простите, Король, простите его ради бога…

Достоинство Маргарет было отдано в дань ее врожденному человеколюбию!

Пораженные, судьи встали с мест. Единственным человеком, которого не тронула эта сцена, был Гарви, сам подсудимый. Ему были безразличны просьбы Марго, ее порыв, ее милосердие.

Джоуд бросился к ней и поднял ее.

— Поверьте, сударыня, этот негодяй вовсе не достоин вашей жалости, — сказал он, усаживая ее в кресло. — Посмотрите на него, ведь ему все равно!

— Да, но жизнь необходима всем, — отвечала Маргарет. — Лишить человека жизни может только тот, кто дал ее, — только бог!

Король молчал. Он был готов уступить, но обязанность удерживала его. Он поднял голову и посмотрел на присяжных.

— Вы требуете, сударыня, чтобы ему сохранили жизнь? — спросил, вставая, Кино.

— Я лишь прошу вас об этом, я не имею права требовать, — ответила Маргарет. — Если это возможно, если вы так великодушны — снизойдите!

Совет колебался. Все начали переговариваться, ища решение. Короля душила ярость. Не потому, что он хотел отомстить негодяю за попытку убить его, не потому, что какие-то силы мешали приговору свершиться, но потому, что он видел теперь наглый, уже не безразличный, как прежде, взгляд Бартли, за минуту до того почти не обращавшего на происходящее никакого внимания. В любом случае Джоуд решил не отступаться, дабы тот не смог уйти безнаказанным.

— Друзья! — громко сказал Король, оборачиваясь к суду. — Я думаю, вы все были тронуты порывом милосердия нашей гостьи и каким-то образом послушались ее. Однако это ведь не искупает вины Бартли. Посему — я имею право требовать наказания… Сударыня, ваша просьба услышана. Ему будет сохранена жизнь.

— Правда? — переспросила она, поднимая на Короля восхищенный взгляд. — Благодарю вас!

— Но это еще ни о чем не говорит, — продолжал Джоуд. — Отведите мошенника к столбу, отстегайте его как следует и покружите часок на колесе. Надеюсь, все согласны?.. Клянусь богом, он мне дорого заплатит за свою дерзость… — Последнюю фразу Король произнес тихим голосом, как будто для себя.

Последовали ответы. Они были утвердительными.

— Так ему и надо, — проговорил последний из “присяжных”. — Это отучит его от хамских полицейских манер в обращении с людьми.

Подсудимого увели. Вскоре зал опустел, и в нем остались только Джоуд и Маргарет, которая от изнеможения опустилась в кресло.

— Король, я никогда не сомневалась в вашем благородстве и великодушии, — сказала она, обернувшись к нему. — Я от всего сердца благодарю вас и… еще раз прошу простить мое вторжение.

— Вы же знаете: здесь от меня зависело не многое, — ответил Джоуд. — В Зале Совета все равны; и я здесь могу желать столько же, сколько остальные, повелевать так же, как остальные. Вам удалось упросить не меня, а всех.

Но Маргарет знала, что это не так.

— Однако, — продолжал Король, — мне кое-что остается непонятным… Откровенно говоря, меня удивляет ваше поведение!

— Отчего же, Король?

— Я никак не ожидал, что вы попытаетесь защищать такого… негодяя, который всеми своими поступками заслужил наказания. Но я, наверное, в чем-то неправ. — В голосе Джоуда послышалась едва уловимая горечь; он пристально смотрел на Маргарет. — Быть может, у вас есть причины просить меня о сохранении его жизни…