Гарольд Роббинс - Соблазнитель душ

Затаив дыхание, они наблюдали, как он спускался по ступеням, медленно шел по проходу, пристально вглядываясь в лица. Наконец Пастырь остановился, его указующий перст уперся в молодого человека, отчаянно старавшегося не попасться ему на глаза.

— Ты! — воскликнул он. — Иди сюда.

Молодой человек в страхе замотал головой.

— Нет.

Пастырь шагнул к нему и практически вытащил его в проход. Заставил молодого человека упасть перед ним на колени.

— Покайся! Покайся, что согрешил! — взревел он.

Молодой человек мотал головой. Потом попытался вырваться из рук Пастыря. Но тот держал его крепко.

— Покайся! Покайся! — Он влепил ему оплеуху, затем вторую. — Уходи, дьявол! — кричал Пастырь. — Освободи душу этого грешника! Вон! Пусть губы его произнесут слова покаяния!

По телу молодого человека пробежала дрожь. Он пытался что-то сказать, но лишь слюна текла изо рта.

— Дьявол! Освободи его язык! — Новая затрещина, да такая сильная, что молодой человек свалился на пол, едва не лишившись чувств. Но Пастырь рывком поднял его на ноги. Голова парня болталась, как привязанная.

— Покайся! — скомандовал Пастырь.

Теперь парень сам упал на колени, сложил руки перед грудью, словно собираясь молиться.

— Я каюсь! Каюсь! Любимый Иисус, я каюсь! Прости меня, я грешил. Я пил виски, курил «травку» и спал с женщинами. Я губил тело и душу. Прости меня, милосердный Иисус! — он закрыл лицо руками, тело его сотрясали рыдания.

С триумфом Пастырь оглядел зал, затем осторожно помог молодому человеку подняться и повел его по проходу.

— Пойдем, сын мой, — голос его переполняла нежность. Позволь мне умыть тебя и очистить от скверны святой водой, привезенной за большие деньги с реки Иордан, чтобы ты вновь мог войти в Дом Господний и встретить нашего Спасителя с чистыми руками.

Пастырь остановился перед одной из бочек. Заставил молодого человека встать на колени, дал знак одной из девушек в белых платьях. Та подошла и открыла золотой кран.

Потекла струйка воды. Пастырь смочил в ней руку и протер лицо молодого человека. Затем набрал пригоршню воды и вылил ему на голову.

— Этой водой из священной реки Иордан я крещу тебя во имя Отца… — еще пригоршня, — Сына Его, Иисуса Христа… третья пригоршня, — и Святого Духа. Аминь.

— Аминь! — громыхнула следом аудитория.

Пастырь поднял молодого человека на ноги.

— А теперь, брат мой, напутствую тебя словами Иисуса: «Иди, и больше не греши».

Он постоял, пока две девушки в белом не увели молодого человека за занавес, и повернулся к сидящим.

— Есть ли среди вас те, кто добровольно подойдет, чтобы омыть руки и креститься водой из святой реки Иордан, или я должен вновь ходить среди вас и тащить каждого, по его воле или против оной, к спасению души?

Зал на мгновение затих, а затем из задних рядов поднялся мужчина.

— Я иду, брат Толбот!

За ним последовал второй мужчина, женщина, и вскоре проход запрудили жаждущие спасти душу.

Пастырь поднялся на платформу. Голос его, многократно усиленный, загремел из динамиков:

— Вы омываете себя той же водой из святой реки Иордан, что когда-то омыла Иисуса Христа. Как я уже говорил вам, пришлось заплатить немало, чтобы доставить ее к вам, так что используйте ее экономно, потому что лишней нет. А те, кто хотят содействовать доставке святой воды для других, которые будут слушать меня после вас, пусть опустят пять долларов или, если хотят, больше, в маленький ящичек, что стоит у каждой бочки. Наши очаровательные юные девушки поблагодарят вас, как благодарю я во имя Спасителя нашего Иисуса Христа.

Могу добавить, что половина собранных сегодня денег вернется в вашу Первую баптистскую церковь города Рэндл, штат Техас, к доктору Джону Лайдону, вашему пастору, приглашение которого позволило нам приехать сюда и обратиться к вам со словом Божьим.

Затем Пастырь сошел с платформы и пожал руки каждого, кто в этот момент омывал их водой, текущей из золотых кранов, после чего скрылся за занавесом. Прошло больше часа, прежде чем тент покинули все, за исключением одного человека: Джейк Рэндл по-прежнему сидел на скамье, когда Пастырь вышел из-за занавеса.

Их взгляды встретились, а несколько мгновений спустя старик поднялся и медленно двинулся к выходу.

— Мистер Рэндл! — позвал его Пастырь. Вы не хотите омыть руки святой водой? Или вы настолько безгрешны, что вам это не нужно?

Старик обернулся, тяжело опираясь на палку.

— Вы обманщик, мистер Толбот, — скрипучим голосом ответил он. — В этих бочках святой воды из реки Иордан не больше, чем простой воды в пересохшем русле, рядом с которым стоит этот шатер.

— Если вы так думаете, мистер Рэндл, не пройдете ли вы со мной?

После короткого колебания старик последовал за Пастырем, вновь скрывшимся за занавесом. Девушки в белом тем временем относили ящички с пожертвованиями в фургон, где собирались и пересчитывались деньги.

В молчании Пастырь и старик, от которого ни на шаг не отходил телохранитель направились к пересохшему руслу. Старик не мог поверить своим глазам. Сверкающая на солнце вода наполовину заполняла еще недавно сухое русло.

Джейк Рэндл повернулся к Пастырю.

— Это чудо. — Он внезапно осип.

Пастырь покачал головой.

— Нет, мистер Рэндл. Это не чудо. В час дня впервые за долгое время открыли шлюзы на дамбе, перегораживающей Песос-ривер. Воду ждали здесь к четырем часам.

Джейк Рэндл долго молчал. А потом заговорил другим тоном, проникшись уважением к Пастырю.

— Вы сможете пообедать со мной сегодня, мистер Толбот?

— Преподобный Толбот.

— Где вы получили ваш сан? — спросил Рэндл.

— В Христианском колледже в Сиу Фолс.

Рэндл пристально посмотрел на него.

— Это же колледж заочного обучения.

— Возможно. Но там сильный теологический факультет.

Рэндл кивнул.

— Хорошо. Преподобный Толбот, вы сможете пообедать со мной сегодня, в восемь вечера?

— С превеликим удовольствием, мистер Рэндл, если вы пришлете за мной свою машину.

Пастырь вышел из крошечной душевой в задней части фургона, снял с крючка полотенце, начал вытираться. Из-за занавески, отделявшей душ и туалет от остальной части фургона послышался голос Чарли:

— Хочешь «косячок»?

— Не откажусь. Я выжат, словно лимон.

Она отодвинула занавеску, подошла к нему, все еще в белом платье. Сунула ему в рот маленькую самокрутку, зажгла спичку.

Пастырь глубоко затянулся, кивнул.

— Отличная «травка».

Чарли улыбнулась.

— Другой не держим. Повернись, Пастырь, я вытру тебе спину.

Она взяла из его рук полотенце, он повернулся к ней спиной.

— Чем занят народ?

— Тарц и Беверли считают деньги, остальные прибираются.