Юлия Камилова - Ветер далеких скал

Иверсен внимательно слушал женщину и не перебивал. Ее пальцы крепко держали его ладонь, но он чувствовал легкую дрожь. Алла Валентиновна устала, но виду подавать не желала.

– Как вы знаете, боль от потери родственной души никуда не уходит, она лишь копится и множится. Я могла бы выдержать, но мое сердце – нет. Врачи предупредили меня, что если промедлить с операцией, то через месяц меня не станет. И хоть я жаждала воссоединения со Степой, я обещала ему увидеть наших правнуков.

Ветер хлопнул створкой окна, однако магия момента не пропала. Конрад все также смотрел на Аллу, а она куда-то за его плечо. Она словно видела кого-то иного, хотя в палате больше никого, кроме Иверсена не было.

– Я больше не чувствую ноющей боли в сердце, но теперь мне кажется, что я его окончательно потеряла.

Именно в этот момент их взгляды пересеклись, и столько тягучей печали Конрад еще никогда не видел. Словно вся тяжесть бесконечных миров пала на сухие, но все еще крепкие плечи женщины. Она не плакала, не кричала, даже не вздыхала. Она просто выпустила мужскую ладонь и молча прошла к постели.

Запустив руку под подушку, она достала серебряный медальон. Прижав к губам, Алла что-то тихо прошелестела, а затем, открыв, показала содержимое Иверсену. На него смотрели веселые глаза, в уголках которых скопились тонкие морщинки, а улыбка выглядела скованно. Словно кто-то за кадром вынуждал улыбаться. Но несмотря на это осанка мужчины была статной, а поза уверенной.

– Думаю, он тоже никогда не жалел о встрече с вами, Алла. Вы подарили ему любовь и доверили свою душу, что может быть прекраснее этого?

– Вы говорите, как истинный поэт, – Алла Валентиновна протянула медальон Конраду и, махнув головой, повернулась спиной. – Пожалуй, вам не составляет труда покорить сердце женщины.

– Боюсь, я бессилен перед обаянием вашего мужа, – с легкой игривостью отметил он и застегнул тонкую застежку на шее женщины. – Такие чувства трудно превзойти.

– Красноречивы, да все пустое. Не прячьтесь, Конрад, за щитом. Одиночество не страшно, а вот пустота убийственно бессердечна.

Не став противиться, Иверсен просто-напросто кивнул. Он молча помог Алле забраться на больничную койку и, заботливо укрыв ее тонким покрывалом, наконец-то ушел. Он и так слишком злоупотребил гостеприимством и добротой женщины, тем более пора было вернуть одолженные вещи на свои законные места.

В палате оказалось свежо, по-видимому, перед его приходом медсестра проветрила комнату. Конрад размял плечи и принялся складывать немногочисленные вещи, которые перекочевали сюда из его квартиры благодаря усилиям Семёна.

Больницу пора было оставить, это мужчина решил твердо. Однако он все же отложил свою выписку до завтра. Ему нужна была сегодняшняя ночь, чтобы переработать всю ту новую информацию, что он получил на конференции. От такого переизбытка сведений сон не грозил, поэтому, закончив со сборами, Иверсен сел на подоконник с записной книжкой. Стараясь не упустить ни одной важной детали, он скрупулезно вносил новые данные о родственных душах этого мира.

Разжевывая пластинку лифграса, Конрад погрузился в глубокие раздумья, из которых его вырвала неожиданная суматоха. Мгновенно оказавшись у двери, он осторожно выглянул в коридор, обычно пустовавший в ночное время суток. Он уже хотел было вернуться обратно в палату, как мимо него пробежала нервозная пара, состоявшая из побледневших медсестры и интерна.

– Срочно! Зовите Лёвушеву ко второй операционной! Код СПРД!

Брови сами поползли вверх, но окликнуть врачей Иверсену не позволила моральная ответственность. Случилось явно нечто из ряда вон выходящее, ведь за те четыре дня, что он был здесь, такой паники он не видел и не слышал.

Выдохнув, Конрад запустил руку в черные волосы, ероша их. Так много всего вдруг стало происходить, однако жаловаться на это он не собирался. Наоборот, этот свежий приток в мирное течение реки придал мужчине сил и веры в то, что скука больше его не потревожила бы.

Утреннее посещение медсестры уже не казалось таким сухим, девушка старалась быть дружелюбнее, а Иверсен в свою очередь пытался не демонстрировать свою усталость от медицинского заведения. Игра удалась на славу, и по итогу оба остались довольны результатом.

Даже завтрак, от которого ранее так сурово отказывался Конрад, вышел не таким плохим. Настроение росло с каждой минутой, но вопрос о выписке горел в сознании все сильнее. Сдавшись напору собственных же мыслей, мужчина очнулся у двери заведующего отделения.

Разговор вышел быстрым, несколько ультимативным. Иверсен обязан был пройти рентген снова, и если результаты окажутся удовлетворительными, то врач позволит ему отправиться на выписку. Это вполне устроило Конрада, ведь ждать до вечера ему было по силам.

Приготовившись спокойно высидеть оставшееся время за книгой, Иверсен попивал кофе из автомата, который на удивление оказался весьма сносным. Ровно настолько, чтобы не морщиться от каждого сделанного глотка. Однако его мирное времяпровождение было прервано ворвавшейся в палату Лёвушевой.

– Зачем вы соврали Алле Валентиновне? На кой черт вам понадобилось выдавать себя за врача? Что за игры вы тут устроили, профессор Иверсен? – Она сделала особый акцент на его фамилии, прожигая суровым взглядом.

– Я никому не врал, Полина Ильинична. Я действительно доктор, – после скептичного хмыканья женщины он закончил свою мысль: – Доктор филологических наук. Фактически это не ложь, а вот в том, что я не уточнил сказанное… тут да, каюсь. Виновен, – Конрад отсалютовал бумажным стаканчиком, продолжив чтение.

– И это все?

Подняв голову, он лениво скользнул по лицу собеседницы, остановившись на ее глазах, полных недоумения.

– Все. Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал. Может быть лишь то, что мне было очень приятно общаться с Аллой Валентиновной. Эпохальная женщина, с которой мне повезло встретиться, пусть и при таких обстоятельствах.

Лёвушева прикусила щеку с внутренней стороны, а ладони сжались в кулаки. Иверсен буквально чувствовал ее ярость, направленную только на него одного. Он не сдержался и, отставив кофе на тумбочку, ухмыльнулся. Этого импульса хватило, чтобы женщина в одно мгновение сократила между ними расстояние и угрожающе нависла над мужчиной, схватившись руками за подлокотники кресла.

– Я все еще помню ваш поздний визит в нашу больницу, а новый инцидент не добавляет веры в вас. Если вы готовите некую диверсию, то будьте уверены, я разрушу каждый ваш план. Здесь моя территория, и больше вам незамеченным пробраться хоть куда-нибудь не удастся.

– Даже так? Что же, я учту, Полина Ильинична. Только вы тоже должны знать, что я ничего не замышлял и зла вам не желал. Жаль, что сложилось другое впечатление.