Владимир Кожевников - Забытый. Литва

— Дался им этот Ковно! — матерился Кейстут и требовал помощи у Олгерда, а тот ничего не мог ему дать, потому что уже сформировал семитысячный отборный отряд для южного похода, и двинуть его сейчас на запад означало разрушение всех планов на лето.

Однако и без ответа оставлять безобразия Ордена было нельзя. Наказав Кейстуту собрать все наличные силы, Олгерд с двумя находившимися под рукой, в Вильне, полками выступил на запад.

От Вильны до Ковно напрямую меньше 90 поприщ, и уже к вечеру второго дня только что соединившиеся войска Олгерда и Кейстута наткнулись на немецкие разъезды. Кейстут, сразу закипевший, бросил вперед легкую конницу, вспыхнула ожесточенная стычка, и немцы бежали. Но когда подошли к замку и увидели осаждающие его войска, повеселевший было Кейстут плюнул и длинно выругался.

Немцев было много, тысяч десять на первый взгляд, ну, может, и не десять, но никак не меньше литвин, так как Кейстут привел с собой всего 6 тысяч. Разбить рыцарей или хотя бы оттеснить, заставить отойти за Нямунас, без больших потерь и долгой мороки было невозможно.

Гарнизоном Ковно командовал сын Кейстута, двадцатилетний Воидат. Он имел под своим началом около 2 тысяч бойцов, сидел в замке прочно, уже отбил один штурм, устроенный рыцарями «с ходу», и собирался держаться, сколько понадобится.

Но не это было важно для Олгерда сейчас. Время! Времени не было — июнь на дворе! Займешься рыцарями — не успеешь в Киев, уйди к Киеву — эти тупорылые что тут натворят?! И Олгерд, быстро все рассчитав, решился на единственное.

Кейстут скакал по окрестностям, выбирая место для удара, войска готовились к битве, Воидат надеялся на помощь, а Олгерд позвал к себе Кориата.

— Поезжай! Переговори с «дружками» своими. Узнай, что они хотят. Если согласятся заключить мир и уйти, получив Ковно, обещай им Ковно.

— Ковно?!! Кейстут нас растерзает за Ковно!!

— Я сам с ним поговорю...

Кейстут вышел из шатра Олгерда багровый. Стражники услышали конец разговора, когда он уже на пороге, обернувшись в шатер, яростно прорычал:

— ...если у тебя там ни черта не обломится, я тебе припомню! — плюнул под ноги и пошел прочь, отмахивая далеко назад правой рукой.

Рыцари потирали руки: наконец-то они прищемили хвост старому лису, да так, что на все согласился! Даже Ковно отдает без боя!

— Без боя! Так им и обещай, — напутствовал на вторую встречу Кориата Олгерд, — только обязательно требуй личного свидания с Воидатом. Нажимай на то, что Воидат послушает только тебя, как моего личного посланника, ведь дело нешуточное. А когда встретишься, все ему и передашь. Вот это письмо, в нем ничего особенного, только подтверждение приказа сдать замок, но подписано и Кейстутом, на всякий случай, чтобы Воидат не засомневался. Главное передашь на словах. И пусть поостережется. Если секрет замка попадет к немцам... Так что пусть хорошенько подумает. Во-первых, как надежно замаскировать. А во-вторых, это главное, как сберечь тайну. Всех причастных либо забрать с собой, либо уничтожить. Всех! Посвящены должны быть только он и ты. Если же понадобится помощник внутри замка, если без такового не обойтись, то уж самого верного! И одного! Слишком многое на карту ставим, пойми.

Через день гарнизон во главе с Воидатом и Кориатом покинул замок. Рыцари, не ожидавшие такого легкого успеха, на радостях оставили литвинам личное оружие. Кейстут встречал сына угрюмо. Горбился в седле, молчал, в глаза не смотрел никому.

Воидат подъехал, поприветствовал старших. Олгерд выглядел довольным, говорил уверенно. Похвалил племянника за грамотную оборону, за успешное отражение штурма, за то, что сохранил гарнизон и в точности выполнил его, Олгердов, приказ. При этом значительно взглянул на Кориата, тот кивнул:

— В точности, Великий князь.

Воидат поблагодарил, оглянулся на отца полувиновато, но тот сидел, насупившись, отрешенно, ничего не замечая. Кориат подъехал к нему, ткнул коленом в колено:

— Не кручинься! Твое торжество впереди. Кейстут покивал безучастно:

— У меня все время так: все впереди! Тем и живу. Только позади что-то ничего не остается, мать ее...

Наконец-то рыцари были умиротворены. Они подписали «вечный» мир и, оставив гарнизон в замке, убрались восвояси. Гарнизон, хотя и был не мал (полторы тысячи), мог сохранять крепость, но вряд ли решился бы на какие-то пакости вне стен, зная о присутствии литовских войск. А оставлять здесь войска, как ни корежило это общие планы летней кампании, приходилось.

Возглавил эти войска Кейстут, больше некому было, но узнав, так обрадовался, что Олгерд крепко задумался, опасаясь уже не рыцарей, а брата, что тот в его отсутствие может сунуться и спровоцировать раньше времени новую войну.

Олгерд подумал-подумал и решил забрать с собой половину Кейстутова войска, оставив ему взамен два своих полка, строго проинструктировав в нужном ему ключе своих полковников. Кейстут покричал, повозмущался и (а что сделаешь?) утих.

Теперь на западе Литвы определилось хоть и очень шаткое, но равновесие, долженствующее продержаться, по Олгердовым расчетам, хотя бы до конца года. Олгерд с трехтысячным Кейстутовым отрядом возвратился в Вильну и стал спешно готовиться к выступлению на юг.

Тем временем младшие Гедиминовичи, и в первую очередь Кориатовичи, имевшие владения на юге, прямо на границе с Ордой, готовили и обеспечивали дорогу своим войскам в ожидании командующего. Впрочем, ожидание командующего не было пассивным. Кориатовичи, а больше них Андрей и Константин Олгердовичи, из которых первый сидел в Трубчевске, а второй в Чернигове, с самой весны дальними разведывательными отрядами утюжили степь, «прощупывая» татар, пытаясь распознать и определить точнее их силы.

Обстановка, обрисованная Олгердом на очередном Большом совете в октябре 1361 года (весеннего Совета из-за пакостей рыцарей не было), оставалась без изменений. Татарам, во всяком случае сильнейшим их кланам, было не до Литвы. С начала лета все силы западной части Орды подтягивались к Азаку, под руку сильнейшего, Мамая, чтобы предъявить свои права на Сарай.

Те же, кто не спешил к Азаку, явно смотрелись оппозицией Мамаю, которой ему следовало весьма опасаться. Таким образом, рейд Олгерда на юг не должен был вызвать ответного удара Мамая и подчинявшихся ему эмиров, наоборот, оказывался для них благоприятным, даже желательным. Имел ли по этому поводу Олгерд какие-то контакты с Мамаем, никто не знал, но Любарт, Андрей и Константин Олгердовичи были уверены — да, имел, потому что очень уж уверенно действовал, широко, открыто, почти не таясь, даже не смотря на конфликт с Орденом, что было для него вовсе не свойственно.