Анатолий Гордиенко - Давно и недавно

Перевели меня в 367-й полк связным. Бегаю я с пакетами из штаба батальона в штаб полка. Страшно, конечно, одному. Идёшь скорым шагом, по сторонам косишься, палец на спусковом крючке автомата. Иногда даже бегом бежишь туда и обратно. Очень хочется повидать Надю, а как? Надя уже была беременна. Шапиро, прежний командир медсанбата, нас как-то увидел, мы вдвоём стояли.

— Ну, что, доволен? — спрашивает меня.

— Доволен, конечно, — отвечаю ему.

— Это то, чего я боялся. Лучшая операционная сестра уедет из моего медсанбата, именно моего, ибо я тут с самого начала был.

— Яков Аврумович, вы, как всегда, правы, — говорит ему Шаповаленко. — У нас нынче в медсанбате катастрофически не хватает опытных медсестёр, особенно хирургических. Пришлют девчушек, а те крови боятся, укол раненому не умеют сотворить…

А Яков Аврумович говорит ему и нам с Надей, стоящим рядом:

— Эта пара, дорогой коллега, будет всегда вместе, если останутся живы. Взгляните в их влюблённые глаза. А рожать надо. Таков ход жизни, не нами придуманный.

…Проходит месяц. Вдруг — вызов в штаб дивизии. Еле добрался, еле нашёл штаб. Разыскал начальника штаба, Виталия Александровича Чепрасова. Он меня помнит, ещё когда мы блокаду Ленинграда прорывали. Повёл меня к прокурору дивизии. Тот достаёт пакет, читает, и у меня постепенно начинает идти кругом голова. В общем, смысл такой: по решению коллегии адвокатов 1-го Украинского фронта я осуждён неправильно. Вернули мне звание старшины, выплатили разницу в зарплате. А главное, отдали комсомольский билет.

— Ну, вот, — говорит Чепрасов, — поздравляю. Поскольку ты реабилитирован, принимай снова свою должность помощника по АХЧ штаба дивизии. Лучше тебя нету. Мы тут уже двоих попробовали, не годятся. Сегодня приказ подготовлю, а завтра к нам перебирайся.

И тут я упёрся рогами.

— Не пойду. Не приму дела.

— Как так? Ты что городишь, старшина? Неподчинение приказу на фронте? Не на передовую ж посылаю.

— Ваше право. Гоните назад в штрафную роту. Вы можете и казнить, и миловать. Не пойду, и всё.

Сам потом думал: как это я так осмелел? Что это со мной случилось? Осмелел потому, что смерти каждый день в глаза глядел. Да, начштаба меня мог в бараний рог согнуть. Не согнул, и приказ не вышел. Другой приказ подполковник Чепрасов подписал — назначить меня начальником финансовой части 126-го полка. Должность майора. А почему так выходило? Да потому, что у меня за плечами был лесотехнический техникум. Всему причиной — образование. Вот где собака зарыта. И ещё одна новость. Видели тот наш злополучный «ЗИС». Видели наши ребята его в авиационной части. Стали командиры думать, как забрать, а потом махнули рукой.

В декабре 1944 года проводили мы Надю домой. Как добралась, как жила в Пудоже да в Петрозаводске — особый разговор. 26 марта родился у нас сынок. Алёшей назвали в честь отца моего и Надиного брата, погибшего на финской, в 18-й дивизии, окружённой под Питкярантой. Сейчас Алексею Сергеевичу уже шестьдесят один год. Иногда он говорит, что тоже ветеран нашей знаменитой, родной карело-финской 71-й Краснознаменной Торуньской дивизии. Как-никак воевал с мамой с июня по декабрь 1944 года. И попробуй, возрази ему.

Двадцать второго июня 1941 года началась война, а уже в июле в Карелии стали создаваться партизанские отряды. Первый отряд в Петрозаводске был, как известно, сформирован из рабочих и служащих Онежского завода. В отряд «Красный онежец» записались около ста человек. Командиром отряда назначили директора завода Владимира Тидена, позже его заменил пограничник Иван Кравченко.

После недолгого обучения отряд был послан на север Карелии и всю войну, вместе с другими отрядами, действовал в зоне Реболы, Муезеро, Ругозеро, где стояли гарнизоны 14-й финской дивизии.

Войск Красной Армии тут находилось немного, и поэтому советское командование возлагало большие надежды на партизан. Задачи, которые ставились перед партизанами: нападать на финские гарнизоны, минировать дороги, взрывать мосты, уничтожать линии связи, обстреливать небольшие колонны, обозы. Нападать и быстро уходить назад. И вообще, не давать финнам спокойной жизни.

Первое нападение на финский гарнизон отряд «Красный онежец» совершил в деревне Муезеро в конце лета 1941 года. Голодные, плохо обученные партизаны пытались окружить гарнизон. Завязался бой, потери были с обеих сторон, но финны вызвали авиацию, и партизанам пришлось отступить.

Шли дни. Отряд «Красный онежец» регулярно уходил на задание, которое иногда длилось до тридцати дней. Минировали дороги, нападали на финские посты, взрывали телеграфные столбы. Пробирались через болота и реки, зимой на лыжах в мороз и метель. На плечах тяжёлый мешок с продуктами, патронами, гранатами.

…Летом 1977 года ветераны отряда «Красный онежец» съехались в посёлок Муезерский, оттуда поехали по местам боёв. Был с партизанами и я со своей съёмочной телевизионной группой. Долго стояли ветераны у моста через речку Чирка-Кемь. Здесь когда-то разгорелся горячий бой, а затем мост взорвали партизаны «Красного онежца».

В тот же день мы поехали по дороге Кочкома — Реболы. Остановились на 168-м километре у небольшого памятника, сваренного из стальных листов. Этот памятник поставили молодые рабочие Онежского тракторного завода в 1974 году. Памятник взводу Тимофеева, взводу, погибшему 19 июля 1942 года. Вот что рассказал мне командир отделения Михаил Клевин, один из немногих, кто чудом остался в живых. Я тогда впервые услышал об этой истории и записал его рассказ слово в слово.

— Нашим взводом командовал Иван Тимофеев, лейтенант. В мирной жизни он был диспетчером цеха на Онежском заводе. Командир грамотный, молодой, везучий, всегда выходил умело из самых сложных ситуаций. Только вернулись мы из похода и сразу новое задание получаем: идти на дорогу Кочкома — Реболы, минировать дорогу, рвать провода. Обычное задание. Пошли лесом по бездорожью. Комары, болота, реки. На спине «сидор» весом пятьдесят килограммов: продукты, патроны, взрывчатка. Шли четверо суток. Вышли на дорогу недалеко от деревни Муезеро. Позади сто километров пути. Устали до смерти. Тимофеев разбил взвод на три группы. У каждой группы своя задача. Наша группа уничтожила два пролёта телеграфно-телефонной линии в семь проводов, другая заминировала дорогу, сделала завалы, третья из засады обстреляла небольшую колонну солдат-велосипедистов.

Вскоре все мы собрались в условленном месте, недалеко от села Емельяновка. Тимофеев был очень доволен, радовались и мы, что так успешно и быстро справились с нашим делом. Скоро будет отдых!