Анатолий Гордиенко - Давно и недавно

Но давай про войну. Какая силища пёрла на Берлин! Мы построили три моста через Одер, широкие, прочные, с двусторонним движением. Строили быстро, под бомбами, немцы даже самолёты-снаряды на нас пускали. В среднем мост строили за пять дней, а Одер в ширину до четырёхсот метров. Строили так, чтоб танки шли! У меня был гениальный мостостроитель, доктор технических наук Степан Алексеевич Ильясевич, профессор инженерной академии. Вот он да умница, командир сапёрной роты, Борис Моисеевич Чириковский много новаций внедрили в наше военное инженерное дело.

Недавно рыбачил я близ деревни Ершнаволок, ну там, неподалёку от Крошнозера. Замёрзли, зашли в избу погреться, гляжу и глазам своим не верю: Золотарёв, однополчанин, связистом был у Чириковского, потом у меня. Вот как бывает! Выпили, конечно, вспомнили уличные бои в Берлине. Бой за каждый дом, особенно в «старом Берлине». Всюду надписи «Берлин остаётся немецким», 2 мая стал советским! Мосты через Одер, видимо, самая ответственная задача, которую я выполнял. Помимо пехоты, по мостам должна была без задержки проскочить, пройти славная 2-я танковая армия. И прошла!

Первый специалист в стране по мостам Ильясевич, глядя, как работают сапёры роты Чириковского, сказал: «Такое сочетание энтузиазма и смелости инженерного расчёта я вижу впервые…»

Строили мы и мостики поменьше, возводили виадуки, прокладывали дороги и, конечно же, вели разминирование. Помню, минёры старшего лейтенанта Харченко расчищали минное поле, вдруг прямо на них пошли танки — остатки дивизии «Великая Германия». Сапёры заманили немцев на мины и приняли бой. Восемнадцать немецких танков остались стоять под Берлином.

В Берлине встретили нас противотанковые заграждения и мины, мины. Кто был потом в Берлине, может, видел надпись на домах: «Мин нет. Царек». Царек — лучший наш минёр. Тысячи мин обезвредил, тысячи!

И ещё одна река стала на нашем пути — Шпрее. Мы быстро навели две паромные переправы. Пошли две танковые бригады. Помнится такой случай. Немцы обстреляли переправу, и снаряд попал в танк, загорелся бак с горючим, а потом полыхнул и паром, горючее-то потекло, воспламенилось. Старший парома Николай Иванов бросился навстречу огню и шинелью погасил пламя. Сапёры тоже имели в своих рядах геройских ребят…

24 апреля Берзарина назначают комендантом Берлина и начальником гарнизона. Это, брат, знаешь, какая должность? О-го-го! Я, естественно, становлюсь его заместителем по инженерной службе. Берлин пал 2 мая. Первым делом мы обследовали город. Груда развалин, всё горит, всё покорёжено, но, интересное дело, электростанции городские все целые. Водонасосные станции тоже в порядке. Разведка обнаружила на берегу Шпрее продуктовые склады — туши свиные рядами висят, ящики с консервами, а народ местный дохлых лошадей ест. Мука ещё была там, соль.

Стали восстанавливать пекарни, бани, трамвайные пути. Метро было затоплено, с этим связана кой-какая тайна, о ней не могу говорить, секрет.

Мои люди обследовали Имперскую канцелярию, кабинет Гитлера, а ещё раньше здания разных там министерств. Побывал и я в Имперской канцелярии, оглядел всё цепким хозяйственным оком. Позже туда прибыли Берзарин, Жуков, другие генералы. Разведчики, сапёры искали труп Гитлера, но вначале ничего не выявили. Детей Геббельса нашли отравленных, потом уже нашли этих: фюрера и Еву…

3 мая утром побывали всё в том же составе в рейхстаге. Солдатики писали на стенах, фотокорреспонденты снимали Жукова у колонн рейхстага. Я тоже сфотографировался с друзьями. В берлинском альбоме у меня есть этот снимок. Потом, уже со своими хозяйственниками, я приехал в Имперскую канцелярию, всё осмотрели не спеша. Спустился я и в бункер Гитлера — четыре этажа под землёй, железо, бетон. Освещение было, лифт работал. Бутылки пустые кругом, дым какой-то. Вспомнил слова Берзарина: «Найди мне Гитлера. Войдёшь в историю». Видел я большой глобус, его Николай Эрастович ногой пинал, поворачивал, хохотал. Повсюду толстые ковры, говорят, Гитлер не любил стука шагов.

Мои люди искали среди немцев специалистов, инженеров городского хозяйства. И находили, а ещё искали старых коммунистов, чтоб создавать власть в городе. Берлин большой, разделили мы его на секторы, в каждом — военная комендатура. Запомнился мне прилёт Анастаса Ивановича Микояна, члена ЦК, наркома внешней торговли. Он занимался восстановлением народного хозяйства в освобождённых районах. Микоян созвал срочное совещание. Мы с Берзариным — главные действующие лица.

— Принять все меры, чтоб не возникли эпидемии, — приказал Микоян. — Все силы, все инженерные войска бросить на уборку Берлина. Срочно займитесь водоснабжением и канализацией. Чем скорее в городе начнётся нормальная жизнь, тем скорее мы завоюем симпатии рабочих, обманутых Гитлером, и тем скорее они пойдут за коммунистической партией Германии…

Мне пришлось рука об руку работать с Вальтером Ульбрихтом и Вильгельмом Пиком. Очень толковые товарищи. Они позже стали руководителями ГДР.

7 мая вечером мне поручили важное и секретное задание: срочно подыскать неповреждённое здание, особняк, где было бы электричество, вода. Пошла в ход разведка, инженерные группы. Ранним утром докладывают: на окраине Берлина сохранилось военно-инженерное училище. Пригород называется Карлсхорст. Мы с Берзариным сразу туда. «Подходит», — сказал Берзарин. Привезли сапёров, охрану, стали делать уборку. Первым делом очистили столовую, полы вымыли, стали расставлять столы. А куда, сколько столов, неведомо. Потом уж выяснилось. Столы поставили и для немецкой делегации. Но один стол поставили отдельно. Приехал генерал Антипенко, он руководил всей хозяйственной организацией. Ещё раньше прибыл его шеф-повар со своими поварятами. Привезли разные продукты, там было мясо, рыба — всё свежее. Повар сразу приступил к делу. Задумал он многое. Но, помню, что готовил украинский борщ. А я пробу снимал. Борщ получился, я вам скажу… Фамилию повара я запомнил — Павлов, дом Павлова помните в Сталинграде? Ну, этот Павлов тоже мастак. Обед он успел приготовить, как ему приказано, к пятнадцати ноль-ноль. Обед на двести персон! Да никто не появился. Так он волосы на себе рвал, кричал, что всё перепреет, перестоит, что он, Павлов, опозорен перед иностранцами…

Мы, правда, узким кругом пообедали. Образцовая еда была! Помню, что Колпакчи с нами обедал, его Жуков пригласил. Маршал многих своих друзей-генералов позвал на это подписание. С ними воевал, дошёл до Берлина, почему не пригласить?

Позже, в пятидесятые, Владимир Яковлевич Колпакчи служил у нас, в Петрозаводске, я у него был заместителем, командовал он нашим Северным округом. Мы не раз с ним вспоминали тот обед. Были мы и на банкете памятном, после подписания. Колпакчи сидел рядом с Жуковым.