Анатолий Гордиенко - Давно и недавно

Медики встревожились не на шутку. Успокаивают, одеяльцем байковым повара укрывают.

— Поспи, браток. Со сном привидения и уйдут. Ни к чему они красноармейцу-комсомольцу…

В санчасти-то, конечно, не знали, что у наших там, у самой братской могилы, у памятника, секрет был, секретный пост.

Бойцы, лежавшие в секрете, признали по голосу своего повара, ну и пошутили.

Вот так. Лежим, братцы, лежим. Нельзя тревожить мёртвых!

Не так давно, 7 мая 2005 года, моё родное телевидение, ныне Гостелерадиокомпания «Карелия», устроило большую студийную передачу, посвящённую шестидесятилетию Великой Победы. Вместе с другими почтенными людьми пригласили участвовать и меня как ветерана Карельского телевидения, отдавшего студии лучшие сорок три года своей жизни, автору популярной в своё время военно-патриотической передачи «Наша военная молодость».

Тогда же были показаны фрагменты из моих старых телефильмов: «Звезда Героя», «Память», «Подвигу 30 лет», «К торжественному маршу…» И тогда же я в прямом эфире на передаче сказал:

— Как хорошо, что мы сняли эти фильмы тридцать — сорок лет назад. Хорошо, что успели! И теперь лица наших славных воинов, их рассказы о ратных подвигах, о событиях тех грозных лет будут навечно с нами.

Времени мне было выделено немного, его всегда мало на телевидении, и я только в двух словах рассказал, как работал над телефильмом «К торжественному маршу…». Фильм этот о наших земляках, участниках исторического парада Победы 24 июня 1945 года в Москве.

Конечно, я не рассказал о том, что хочу нынче поведать вам. А случай был редкий, любопытный, ни на что не похожий.

Итак, с чего начинается документальный фильм? С идеи. Идея у меня возникла давно — рассказать об участниках знаменитого парада, ныне живущих в Карелии. Не только о тех, кто шёл в сводном полку Карельского фронта, но и о тех, кого судьба по разным причинам занесла в наш край. Кстати, вы, наверное, знаете, что открывал парад, первым вступил на Красную площадь именно наш Карельский фронт. Так было решено в Генеральном штабе Красной Армии: фронты шли в таком порядке, какой они занимали место на карте, сверху вниз, с севера на юг.

Начался 1980 год, год тридцатипятилетия Великой Победы. О съёмках предполагаемого фильма я рассказал по нашему радио и телевидению, попросил откликнуться участников парада в Москве. Кое-кого я уже знал, но список был куцым. Кстати, откликнулось всего четыре человека. До обидного мало, вздыхал я, но делать было нечего, поджимали сроки, и я немедля приступил к встречам, беседам, с тем чтобы поскорее сесть за сценарий телефильма.

Здесь следует заметить, что участники парада были как бы двух видов, двух категорий. Первая, главная — делегаты фронтов, посланные именно от фронта, причём не только Герои Советского Союза, таких бы одних привезти в Москву и больше уже не надо никого другого. Конечно, в полках, батальонах отбирали отличившихся в боях бойцов, награждённых орденами, прошедших «от» и «до». Не последнее место играл бравый вид. Требовались рослые, ладные парни с приятными лицами, с хорошей выправкой.

От каждого фронта был сформирован сводный полк из рядовых, сержантов, офицеров. В каждом таком полку — чуть более тысячи человек, включая командный состав и знаменщиков.

От всех флотов и флотилий был сформирован один сводный морской полк.

За сводными полками фронтов шли войска Московского гарнизона. В основном это были военные академии и училища. Ну а кто был слушателями академий, курсантами училищ? Те же фронтовики, те же молодые, отличившиеся офицеры и рядовые.

Была на параде ещё одна группа, особая группа из двухсот человек, бросавших к подножию мавзолея пленённые немецкие боевые штандарты и знамёна. Эта группа шла после сводных полков. Кстати, первоначально намечалось, что все военачальники, командующие фронтами будут стоять внизу, у мавзолея, и именно к их ногам будут падать вражеские знамёна. Смысл такой: полководцы при желании могли, конечно, стать на них сапогами и даже отереть знамёнами пыль фронтовых дорог. Так делалось в давние времена.

Так вот, эти двести человек, судя по фотографиям, по кадрам кинохроники, были какого-то особого покроя — высокие, вышколенные. Всмотритесь в них, когда увидите по телевизору эпизоды парада. Кстати, лучше их разглядывать на хрестоматийных снимках наших выдающихся фоторепортёров. Обратите внимание — у них почти нет наград. Редко у кого на груди блестит медалька. Фронтовики ли это? Разумеется, они служили в каких-то частях, в тылу.

Ну, вы, наверное, слыхали, а те, кто служил в армии, поймут с ходу, какие трудности вынесли участники парада, готовясь, тренируясь на плацах. Шагистика с утра до вечера. Вспомнили всё, что основательно забылось на войне: «Левой, левой, левой! Р-р-аз, дд-ва, три! Тяни носок, тяни носок! Голову вверх! Держи равнение, коси глазом!»

Наш земляк, человек известный в Петрозаводске, участник парада, моряк-подводник Северного флота, старшина первой статьи Николай Константинович Яковлев рассказывал мне:

— Позади нас, после нашего сводного морского полка, ну, почти рядом, на плацу, однажды появилась странная группа — здоровенные мрачные бугаи. Но не в этом дело. А дело в том, что у них в руках были не автоматы и не винтовки, а держаки от лопат. «Привет, колхознички! Здорово, землекопы! Что будем копать? Сад-огород? Ба, да это курсанты военной сельскохозяйственной академии!» Мы, флотские, всегда остры на язык, осмеём и каперанга, и адмирала. На флоте шутка — первое дело. А эти здоровяки и ухом не повели, смотрят сквозь нас и не видят. На перекуре подошли мы к ним, но они рта не раскрывали, отворачивались. Однажды мы чуть было не подрались с этими задаваками-землекопами. Но тут их старшой подошёл к нашему старшому, отвёл в сторонку, шепнул что-то. Наш тут как гаркнет, и мы, морская братва, прошедшая Крым и Рим и медные трубы, вместо того чтобы крикнуть по-матросски: «Полундра! Наших бьют!», осели, как пена на пивной кружке. И только лишь в день парада мы увидели этих гренадёров при полной амуниции. Стояли они в касках, в новеньких кителях, а в руках у них — опущенные до самой земли немецкие знамёна, штандарты: «Адольф Гитлер», дивизия СС «Мёртвая голова». Тогда хорошо помнил, какие ещё были, а сейчас выдуло из головы. Двести знамён! Но гренадёры-то, по большей части, без наград, видать, пороху не нюхали. Тут мы окончательно поняли, кто эти молчуны, из какого теста слеплены и в какой конторе службу государеву несут.

…Ну, вот, кажется, я и добрался до сути моего рассказа. Хотя нет, ещё несколько слов. С помощью моей картотеки, с помощью любезного Николая Гавриловича Кузина, заведовавшего в то время музеем Карельского фронта при Доме офицеров, в списке моём уже значилось девять человек.