Анатолий Гордиенко - Давно и недавно

«Сможем всё, — сказал Юра, — будет всё у нас, как у всех».

Сейчас у нас овцы есть, козы. Юра работает в огороде, дрова для моей мамы, для своей тоже он заготовляет. Траву косит, сено возит в сарай на «Запорожце», Юре ведь дали «Запорожец». Маленькая машина, а на ней он всё возит. В Ленинград, в Петрозаводск ездим. В воскресенье на танцы ходим. У Юры есть мечта в волейбол научиться играть и в футбол. Очень он раньше играть в футбол любил. А я уж знаю его: если что задумал — не отступится.

Рыбалку он уважает. Одному в лодке нравится сидеть. Скоро сынишка подрастёт, тогда уж прощай одиночество. Летом на озеро не часто выбираемся — большая страда в совхозе, заготовка кормов. Эти летние погожие дни потом всю зиму коровушек наших будут кормить. В июле, в августе Юра уходит утром и приходит к полуночи. Без выходных работают, потом отгуляют осенью. Приезжайте, увидите, какой ценой нам даётся сено.

…И мы приехали в июле, в разгар сенокоса, приступили к киносъёмкам. Стояли жаркие дни, и наш кинооператор Саша Захаров, забираясь в кабину к Юрию, через полчаса выпадал из неё, мокрый и растерянный. А Юрий работал в кабине по двенадцать-четырнадцать часов. С утра они ворошили сено, потом к полудню, когда сено подсыхало, прессподборщики скатывали его в рулоны, рулоны эти свозили к краю поля. У Юры трактор со сменными агрегатами спереди. Этот трактор может быть экскаватором, а вот сейчас на нём оборудованы огромные смыкающиеся вилы. Ими Юра подаёт рулоны сена в кузов больших грузовиков.

Подходят и подходят машины. Юра умело, быстро укладывает в кузов рулон за рулоном, утрамбовывает их. Восемь-десять минут — и машина нагружена. Следующая!

Когда наступает перерыв, Юра едет вытягивать застрявший в торфяной трясине прессподборщик, помогает ремонтировать сломавшуюся на валуне ворошилку…

Наконец пришла минута отдыха, и Юра медленно сползает с сиденья, падает на свежескошенную душистую траву. Потом, не стыдясь своей хромоты, тяжело ковыляет к широкой мелиоративной канаве, стягивает тёмную от пота рубашку, отбрасывает протез и с головой окунается в воду.

— Вот так бывало и в армии, — усмехается Юра, и лицо его, чёрное от загара, становится добрее, глаза мечтательными. — Идут военные учения. В танке жарко. Подъехали к переправе. Командир: «Десять минут на купанье!» Какое счастье прыгнуть из раскалённого танка в прохладную воду! Ребята у нас подобрались хорошие, весёлые. Служба мне дала очень много, научила ценить плечо друга, научила чёткости, дисциплине. Служил я честно, технику хорошо знал, пригодилась профессия тракториста, вот и стали меня уговаривать остаться в армии, в танковых войсках, подать документы на прапорщика. Хорошие условия были, и зарплата большая, но хотелось к родным полям, к родному трактору. Просто очень приятно, когда сам делаешь настоящее мужское дело.

В этом году решили перейти на бригадный подряд. Дело значительно улучшилось. И прежде всего — качество. Раньше ведь как бывало? Приезжает на поле начальство. Поглядело на небо, на скошенную траву: всё, пора скирдовать, пора возить в сарай. Мы говорим: «Влажное, сопреет». — «Ничего, ничего, там просохнет». Скатали сено в рулоны, уложили. Через пару дней руку в рулон нельзя сунуть — горит сено! Сколько мы в 1987 сена сгноили! А кормов у нас хронически не хватает. Урожаи трав не слишком богатые, поля нам мелиораторы сдали посредственного качества, земля там заболоченная, чуть дождик прошёл — уже автомашина с сеном и не выедет. Вот так и вытаскивали эти машины целый день трактором.

Кормов не хватает, и весной отправляет совхоз гонцов, едут машины то в Калининскую область, то в Прибалтику, то в Курскую область за соломой. Корм этот, конечно, плохой. Машины гоняем, бензин сжигаем. Пятьсот рублей стоит машина соломы. Своим платим копейки, а солому из Курска везём за сотни рублей. А если бы у нас платили тридцать рублей за тонну сена? Мужик бы наш день и ночь работал на сенокосе, искал бы полянки на неудобьях, на обочинах дорог…

Бригадный подряд, я думаю, может дело решить, но надо, чтобы не мешали. Уж если доверили мне, я в ответе, я ставлю на карту моё доброе имя.

Итак, в этом году нам дали полную инициативу, дали нам наряд и назначили сумму денег. Уже теперь остаёмся после работы, весь световой день на поле. Если день дождливый — технику ремонтируем. В хорошую погоду бьёмся до последнего, чтобы сено взять. У нас план по совхозу тысяча девятьсот тонн, наше звено должно заготовить пятьсот семьдесят тонн сена. Уже сейчас можно сказать, что задание своё мы полностью не выполним, нет настоящего урожая трав. Но сена всё же будет значительно больше, чем в прошлом году. И хорошего качества, уж тут я лично ручаюсь. При бригадном подряде мы делаем всё: косим, сушим, сгребаем, прессуем, грузим на машины и везём на сенной склад. И сегодня на совхозное сено смотрим так: себе бы домой, для своей коровы, взял бы я сено такого качества? Если бы взял, тогда везём на склад.

Сейчас мы сделали первый шаг, в следующем году надо думать об аренде. Судьба совхоза — это наша судьба, любого сельчанина, всех, кто работает на земле. Совхоз — это как своё, это всё наше, и никуда тут не деться. Так должен думать каждый, если он настоящий человек, настоящий труженик села.

И с протезом моим можно многое сделать. И совхоз поднять, и озеро наше чудесное спасти от загрязнения, и сына вырастить таким, чтобы не стыдно было перед людьми. Дать ему то, чего в тебе не хватает, я всегда чувствую, что во мне хорошо, что плохо. Дать сыну всё хорошее, светлое. Хотелось бы, конечно, чтобы Саша по моим стопам пошёл, стал бы трактористом, стал бы хозяином земли, хорошим селянином.

…Мы сняли фильм, смонтировали, озвучили, состоялась его премьера. Потом были звонки, расспросы, письма. Все спрашивали адрес Хуттунена. Я сообщал его с радостью.

P. S. С того памятного лета, когда мы снимали телефильм, прошло восемнадцать лет. С горечью надо сказать, что мечтам и чаяниям Юрия Хуттунена не удалось осуществиться.

— В 1994 году наш совхоз стало лихорадить, — рассказала мне весной 2006 года Валерия Александровна Сироткина, работавшая многие годы в Пуйкколе главным ветеринарным врачом, а ныне главный специалист сельского хозяйства Сортавальского муниципального района. — День за днём становилось всё хуже и хуже. И однажды наш передовой совхоз «Искра» стал банкротом. Тяжким для всех нас оказался 1995 год. Продали часть совхоза, отдали долги, расплатились с рабочими. Не стало нашего родного кормильца, погасла наша «Искорка». Куда идти, где найти работу?

Юру Хуттунена и его жену Лидию я очень уважала и ценила. Работящая дружная семья. У них девочка родилась, Леночка. Знаю я их давно, шестнадцать лет вместе проработали. Лидия Александровна — ценный работник, а пришлось ей, опытному специалисту животноводства, идти в сторожа.