Карел Рихтер - Его звали Отакар

Нарушителю дисциплины ничего не оставалось, кроме как пойти к Ярошу и рассказать обо всем.

— Они видели тебя?

— Нет, не видели.

— Значит, доказать они ничего не могут?

— Абсолютно ничего.

— Хорошо, можешь идти.

Поручик Ярош зашел в штаб и доложил соответствующему начальнику:

— По приказу командира я произвел расследование о якобы имевшей место самовольной отлучке одного из моих подчиненных. В результате факта нарушения дисциплины кем-либо обнаружить не удалось.

Он всегда любил прихвастнуть своей силой и ловкостью. Даст, бывало, кому-нибудь задание наколоть дров, а когда увидит, что дела у дровокола идут неважно, возьмет у него топор и скажет:

— Ладно, хватит, а то еще по ноге себе тяпнешь.

Ярош быстренько заканчивал работу.

По приказу эмигрантского правительства из Суздаля на Запад регулярно продолжали отбывать транспорты с чехословацкими военнослужащими. Они сначала направлялись в Москву, а оттуда в Одессу. В Одессе осуществлялась перегрузка на пароход «Сванетия», и тот доставлял чехов и словаков в Стамбул. Численность личного состава группы уменьшалась. Наконец уехал и подполковник Свобода.

Примерно в это время поручик Ломский, находясь в Москве с начальником лагеря, зашел в Воениздат и купил там кипу различных пособий по военному обучению, уставов и наставлений. Было решено организовать для офицеров курсы усовершенствования. Ломский сначала сам основательно проштудировал закупленную литературу, а потом начал проводить занятия с командирами рот и отдельных взводов. С одной стороны, офицеры таким образом заполняли свободное время, а с другой — углубляли свои знания в различных областях военного искусства.

Особенно основательно они прорабатывали пособие, автором которого был немецкий полковник Грайнер. В сборнике были описаны десять примеров боевых действий полка. Автор давал советы, как организовать марш, встречный бой, отступление. Немецкий тактик неоднократно подчеркивал, что командир должен принимать решения самостоятельно, по своему усмотрению, исходя из сложившейся обстановки. В данном случае его действия, расходящиеся с распоряжениями вышестоящего командования, будут оправданы. Такие места в пособии вызывали возбуждение.

Офицеры сидят в помещении. Впереди на сбитых досках прикреплен большой лист бумаги. Поручик Ломский чертит схему боя: полк находится в обороне. Он охвачен противником слева и справа. Первоначально данную ему задачу он выполнить не может. Что должен предпринять командир? Он выводит полк из окружения, нанося по противнику удар одним из своих флангов…

Неожиданно Ярош просит слово.

— Все-таки этот Грайнер, как мне кажется, дурак. Как же это так, что боевую задачу нельзя выполнить? Полк в обороне, хорошо, но боевую задачу-то он должен выполнить. Любой ценой! Разве не так? — Ярош оглядывается по сторонам, ища поддержку в глазах друзей.

Своей оппозицией полковнику Грайнеру Ярош так прославился, что специально ему был посвящен куплет песни, которая была исполнена на рождественском концерте в 1941 году.

Летом 1940 года во время своей первой поездки в Стамбул подполковник Свобода установил, что там до сих пор в условиях крайней нужды и дискомфорта пребывали чехословацкие военнослужащие, которые выехали из Советского Союза в июне месяце. Англия была заинтересована только в летчиках, а переброска остальных воинов на Средний Восток задерживалась. Исходя из этого, Свобода обратился в советское посольство в Турции с просьбой, чтобы оно рекомендовало Советскому правительству приостановить переброску чехословаков в Стамбул до выяснения обстановки. Одновременно он изложил в письменном виде свои соображения о чехословацко-советском военном сотрудничестве.

Советский Генеральный штаб относился серьезно к его предложениям и соображениям. Он уже располагал сведениями о том, что нацистские руководители вынашивают мысль о нападении на Советский Союз. Ему представлялось вполне реальным получать информацию разведывательного характера при посредничестве широко разветвленной разведывательной сети чехословацкого Сопротивления и готовить на случай войны формирование на территории Советского Союза чехословацких частей.

В январе 1941 года подполковник Свобода прибыл в Стамбул во второй раз. Он сопровождал высокое должностное лицо. Людвик Свобода выступал в качестве посредника в его переговорах с представителем чехословацкого зарубежного Сопротивления. Переговоры продолжались неделю.

Сотрудничество, которого неутомимо добивался Свобода, несмотря на многочисленные препятствия, постепенно налаживалось.

С конца января 1941 года седоволосый подполковник снова работает над детальными предложениями и планами, сидя в небольшой вилле недалеко от Москвы. Ему удалось добиться, чтобы остаток чехословацкой части в количестве немногим менее ста человек был оставлен на советской территории в качестве кадровой основы будущей чехословацкой народной армии, в образовании которой он был убежден. Эти благородные устремления приведут его в дальнейшем к сближению с коммунистами. Обстановка постепенно проясняется. С 7 февраля подмосковная вилла поддерживала постоянную радиосвязь с чехословацкой миссией в Стамбуле. Для обслуживания радиостанции, выходившей в эфир из Суздаля, был вызван поручик войск связи Отакар Ярош.

В апреле 1941 года в Москву приехали три чехословацких офицера во главе с полковником Пикой. Речь уже шла о планировании конкретных акций: установление связи с оккупированной родиной, размещение на советской границе с целью проверки беженцев.

Для одной из подобных акций подполковник Свобода рекомендовал и Отакара Яроша.

Группа разместилась в городе Станиславе у подножия Карпат на частных квартирах. Питались в столовой воинской части. Свободного времени почти не было. С утра и до вечера они допрашивали беженцев из Закарпатья. Студентов и горцев. Ежедневно их переходило границу до ста человек. Беглецы рассказывали о режиме террора и насилия, установившемся в Закарпатской Украине после захвата ее фашистской Венгрией, о том, что на восточной границе концентрируются венгерские и немецко-фашистские войска.

Иногда в небе над Станиславом появлялись немецкие самолеты-разведчики, но советским войскам было запрещено по ним стрелять. В то воскресенье, 22 июня, они договорились пойти купаться на речку. Во второй половине дня там должно было состояться какое-то спортивное мероприятие. Однако в четыре часа утра разбудили взрывы бомб. Они не знали, что происходит. Пограничники получили сообщение, что немецкие бомбардировщики атаковали также Фастов и Киев. Было ясно, что началась война. На юго-западной границе СССР завязались ожесточенные бои. Особенно сильным натиск немцев был в направлении Луцка, Львова и Ровно. Майор Паты ударился в панику, но Ломский с Ярошем сохраняли спокойствие. Они видели, что и советские пограничники спокойны, — именно это вселяло в них уверенность, что нападение врага будет отражено.