Карел Рихтер - Его звали Отакар

Надеюсь, что Вы удовлетворите нашу просьбу и обязательно нас навестите. Просим заранее известить нас о дате приезда.

Заранее Вам благодарен.

Глубоко уважающий Вас командир чехословацкой части

— Хорошо, — сказал подполковник, взял ручку и поставил внизу свою подпись. — Отправляйте письмо.

— Как мне его посылать, непосредственно адресату или через военную миссию в Куйбышеве?

Подполковник Свобода задумчиво посмотрел на капитана Прохазку:

— Пошлите непосредственно пану депутату. В миссии это письмо задержат и оно вряд ли дойдет до пана Готвальда.

— Есть!

Весть о приглашении депутатов-коммунистов быстро разнеслась по части.

Командир сидел в своем кабинете, когда в дверь кто-то постучал.

— Войдите!

Один за другим в помещение вошли молодые офицеры и застыли с фуражками в руках у двери.

— Что вы там застыли как вкопанные, проходите, садитесь. По какому делу пришли?

— Пан подполковник, — заговорил надпоручик Ярош. — Мы слышали, что вы пригласили к нам коммунистических депутатов…

— Да, пригласил. У вас есть какие-нибудь возражения?

Они заговорили, перебивая один другого. Им такой шаг никак не понятен. Ведь речь идет о представителях одной политической партии, а в армии никогда не допускалась агитация отдельных политических партий. Армия — надпартийный орган. Это приглашение противоречит чехословацким воинским уставам и предписаниям и, несомненно, вызовет в ротах нежелательные последствия. Ведь в части есть представители не только коммунистической партии. Что по этому поводу скажут социалисты, члены народной партии, социал-демократы? В таком случае придется приглашать депутатов всех партий. Это отразится на единстве части, возникнут споры. Надо отменить приглашение.

Командир провел растопыренными пальцами по коротко остриженным серебристым волосам.

— Вы правы, в наших уставах нет такого положения, которое позволило бы нам пригласить депутатов-коммунистов. Но в уставах и наставлениях нет и еще кое-чего многого. Найдите мне там, например, что женщины могут служить в армии связистками, санитарками, быть снайперами. А они у нас служат, и мы в них, откровенно говоря, нуждаемся. Кто скажет, что они не на своем месте? Я пригласил законно избранных народом депутатов чехословацкого парламента. Вас смущает то, что они представители одной партии — коммунистической. Но разве в Польше к вам не обращались представители других политических партий? С вами разговаривали депутаты Гала, Бехине, Шрамек… Почему бы нам теперь не послушать депутатов коммунистов? Я хочу, чтобы они прочитали несколько лекций для офицеров и для всего личного состава…

— Это будет партийная агитация, — возразил кто-то.

Щеки подполковника потемнели.

— Вы хоть знаете, кто такой Клемент Готвальд? Это политик, который был и есть противник Мюнхена, который смело и мужественно требовал в парламенте, чтобы мы не складывали оружие без боя. Можно только сожалеть, что далеко не все наши политики вели в то время такую агитацию. Естественно, приглашение я не отменю, а вам советую хорошенько подумать о том, что я сейчас сказал. Идите!

Они вскочили со стульев как ошпаренные и молча, щелкнув каблуками, вышли.

Предстоящий визит депутатов-коммунистов отчетливо разделил общественное мнение в части. Небольшая группа коммунистов, которые до сих пор скрывали свою организованную деятельность, с радостью ожидали, что вскоре публично будет подтвержден их курс, которого они придерживались в своей агитационной работе. Те, кто были против коммунистов, наоборот, боялись, что коммунисты могут оказаться на коне и завоюют решающее влияние. Большинство же других солдат и офицеров просто интересовало, что нового может принести в жизнь их части этот визит, — они хотели узнать, какие существуют планы относительно дальнейшей судьбы части? Останется ли она в Советском Союзе или уйдет в Иран, как о том ходят слухи?

Клемент Готвальд вместе с Вацлавом Копецким, Йозефом Кроснаржем и Властимилом Бореком приехал в Бузулук поездом 26 мая 1942 года. Они поселились в старенькой гостинице, которая находилась под наблюдением людей из военной миссии. Представители лондонского эмигрантского правительства непременно хотели знать, с кем из части будут встречаться депутаты.

Сразу по приезде в Бузулук Клемент Готвальд договорился с капитаном Прохазкой, что придет к нему в его квартиру. Они сели в палисаднике у неказистого домика, стоявшего вдалеке от центра города. С улицы палисадник был отгорожен высоким деревянным забором, так что мешать им никто не мог. Воздух был напоен запахами начинающегося лета. Клемент Готвальд подробно расспрашивал об обстановке в части, чтобы дополнить свой доклад. Разговор шел о настроении солдат, о стремлении некоторых дискриминировать коммунистов, о взаимном недоверии и разногласиях, о вредных речах, которые подрывают мораль и дисциплину… Затем Клемент Готвальд поговорил и с другими членами батальонного комитета.

Он уже давно регистрировал разницу между мрачными характеристиками ситуации в полку и людей, которые давал в своих письмах радикально настроенный и подозрительный «Фрицек» Рейцин и сведениями, присылаемыми мягким и чувствительным Врбенским. Теперь он хотел на месте разобраться, кто из них прав.

27 мая 1942 года роты батальона направляются к городскому кинотеатру. Организованно подразделение за подразделением входят солдаты и офицеры в зал и занимают места в длинных рядах. Над экраном красный транспарант, провозглашающий здравицу дружбе между советским и чехословацким народами. Постепенно шум в заполненном до отказа зале затихает. Через боковые двери входят гости, сопровождаемые подполковником Свободой и несколькими офицерами. Раздаются аплодисменты. Бойцы переговариваются: «Тот с длинными волосами и высоким лбом Готвальд… А кто же тот, лысый? Копецкий?»

Депутаты и офицеры садятся на сцене за стол президиума, покрытый красной скатертью.

Зал затих в напряженном ожидании. Здесь собрались все офицеры и сержанты и большая часть рядовых бойцов. Подполковник Свобода встает, приветствует гостей и просит пана депутата Клемента Готвальда выступить.

Они уже успели поговорить. Они, правда, знают друг о друге уже давно, но непосредственно познакомились только здесь, в Бузулуке. И сразу нашли общий язык. Их сближает прежде всего единая точка зрения на мюнхенские события. Подполковник Свобода никогда не простит тем, кто руководил тогда государством, кто отдал армии приказ отступить от границ. Клемент Готвальд, хорошо знавший политическую подоплеку сентябрьской капитуляции, ее глубинные причины, роль тогдашних иностранных союзников Чехословакии и коррумпированных буржуазных политических партий, своей бескомпромиссной критикой правительственных чиновников завоевал симпатию подполковника Свободы. Кроме того, оба они мораване, за разговором вспомнили родные места, которые хорошо знали, обычаи, достопримечательности.