Карел Рихтер - Его звали Отакар

— А ты слышал о речи, которую депутат Готвальд произнес двадцать второго сентября с балкона парламента во время той огромной демонстрации? Когда люди требовали отставки правительства, которое хотело капитулировать? — Это в разговор вмешался подпоручик Франк, о котором было известно, что он коммунист.

— Нет, не слышал. А что? — Ярош вопросительно посмотрел на надпоручика Лома.

— О некоторых вещах, которые мы сегодня с вами слышали, он сказал уже тогда. Чтобы все сплотились для обороны республики.

Ярош удивленно замахал головой. Он не сказал ничего, но мыслей в его голове было предостаточно. И действительно, размышлять было о чем.

Клемент Готвальд, очевидно, принял во внимание то, что сообщала ему партийная организация о внутренних противоречиях в батальоне, и то, что знал о военно-политических замыслах чехословацких политиков в Лондоне. Но дух его выступления был велик.

Готвальд тверд, как камень, и в то же время необыкновенно человечен. Он убеждает и в то же время воспитывает. Он знает, что бойцы и командиры части ранее жили в разных условиях, на них оказывали влияние неодинаковые социально-экономические и политические факторы. Одним словом, люди здесь такие, какими их сделали жизнь, семья, школа, та среда, в которой они действовали. Но взгляды человека — это не есть что-то постоянное, как клеймо на лбу. Если люди сами по себе честные, то они с естественной необходимостью воспринимают все честное, справедливое. Имея небольшое терпение, можно легко поставить их на правильный путь. Даже с маленькими и несовершенными людьми можно делать большие дела.

Клемент Готвальд, выступив перед личным составом батальона, буквально открыл ледоход. Он указал путь. На вздувшейся поверхности взглядов и настроений все еще переворачивались и трещали льдины, но одно было ясно — они сдвинулись с места, поплыли в нужном направлении. Программа, которую он огласил, была понятна, убедительна и приемлема для всех. Те, кто ожидал политической атаки, были удивлены корректностью доклада. Те, кто не ожидал ничего особенного, нашли в нем ответы на все злободневные вопросы, которые были предметом горячих обсуждений в казармах: есть ли вообще какой-то смысл в формировании их части? Как будут развиваться события дальше? Что нужно для освобождения родины и так далее.

На ужине у советского офицера связи Камбулова Готвальд был в отличном настроении. Попыхивая своей неразлучной трубкой, он сказал подполковнику Свободе:

— Я убедился, что это хорошая и боеспособная часть. Ты правильно видишь свои главные задачи, и мы будем тебя поддерживать.

А до этого в дверь кабинета Свободы раздался стук и, получив разрешение войти, перед ним предстала группа офицеров батальона. Те, что несколько дней назад пришли к командиру выразить свои опасения в связи с предстоящим приездом депутатов-коммунистов. Среди них был и надпоручик Отакар Ярош.

— Мы идем просить у вас прощения, пан подполковник. Ваше решение было правильным. Лекция пана депутата Готвальда выразила наши общие чувства. Мы хотим вам сказать, что мы согласны с вашим обещанием, которое вы дали депутату после его выступления. Мы всецело поддерживаем вас.

Улыбнувшись, подполковник крепко пожал им руки.

Летом 1942 года, когда Бузулук изнывал от жары, развитие событий на советско-германском фронте после успешного зимнего наступления и короткой весенней стабилизации вновь получило неблагоприятный оборот.

Гитлеровская Германия, настраиваемая своими главарями на тотальную войну, собирала силы для наступления, которое бы воскресило погасшую славу нацистской военной машины. Для решающего наступления гитлеровское командование сосредоточило на советско-германском фронте более 6 миллионов солдат и офицеров.

Несмотря на то, что потери, понесенные немецко-фашистскими войсками, уже превысили миллион человек, военная сила, которую Гитлер бросал на восток, была огромной. Колеса заводов и фабрик всей оккупированной Европы крутились для вермахта. Открытие союзниками второго фронта, который бы облегчил положение Красной Армии, фактически сражавшейся один на один с Германией и ее сателлитами, оставалось пустым обещанием. Гитлеровские солдаты спокойно загорали на пляжах французского побережья.

Главную задачу стратегического плана летнего наступления Гитлер видел в захвате кавказских нефтяных источников и отсечении Москвы и всей европейской части России от ее азиатской части. Прежде всего фашисты рассчитывали на быстрый прорыв к Волге.

Советские войска попытались 12 мая перейти в наступление у Харькова, но наступление окончилось неудачно. Гитлеровцы, пополнившие войска свежими силами, сами перешли в наступление. На юге, куда они перебросили 25 дивизий из резерва, им удалось создать значительное превосходство в силах. Немецко-фашистские войска заняли Керчь, окружили героически сопротивлявшийся Севастополь.

28 июня войска группы фашистских армий A прорвали советскую оборону и продвинулись к Воронежу. Форсировав Дон, они захватили плацдарм на левом его берегу.

Спустя два дня начала наступательные операции 6-я армия группы армий B. Заняв Острогожск, ее войска во взаимодействии с 4-й танковой армией начали прокладывать дорогу в направлении на Сталинград. 17 июля 1942 года завязались бои на дальних подступах к городу.

Чехословацкие бойцы усиленно продолжали подготовку к боям на фронте. У них появились свои собственные опытные инструкторы для обучения боевым действиям отделений. Завершили свою работу сержантская и офицерская школы. Были организованы самые разнообразные курсы: для медработников, связистов, автоматчиков, снайперов, наблюдателей за самолетами противника. С 1 июня в программу обучения были включены тактические учения. Некоторые из них проводились ночью. Нередко они начинались учебно-боевой тревогой и продолжались несколько дней. Мужчины и женщины возвращались в казармы в пропотевшем обмундировании, запыленные и уставшие, с натертыми в многокилометровых маршах ногами.

Командование советского гарнизона предоставило подразделениям батальона оружие для стрелковой подготовки. Винтовки, пулеметы, а также минометы и 45-миллиметровые пушки. Бойцы изучали их устройство, принцип действия и учились стрелять из них по целям…

Военное обучение близилось к концу. Что будет с батальоном дальше? Клемент Готвальд и Вацлав Копецкий писали Георгию Димитрову:

«Наше посещение части и наше выступление там по единодушному мнению наших людей вызвали поворот в настроении солдат и офицеров… Коммунистам наш приезд добавил силы и смелости… Командир части и в своем ответном слове, и ранее, в письме ко мне, дал понять, что занимает правильную линию… В целом мы верим, что… из этой части может получиться хорошая, надежная боевая единица».