Дебора Фельдман - Неортодоксальная. Скандальное отречение от моих хасидских корней

До чего странно смотреть на большой стол в столовой, ломящийся под весом блюд с копченым мясом и графинов с вином, на людей, которых я зову семьей — теток, дядек и всех их детей, — и думать, что, возможно, через год о них останутся лишь смутные воспоминания. Они явно воспринимают мое существование как данность, и сейчас я такая же, как они: замужем, с бременем в виде маленького ребенка, придавленная париком на голове. Я на привязи — во всех возможных смыслах. На самом же деле все эти ограничения только в голове, и, поскольку мой разум нельзя связать, а моим мечтам — убавить яркость, никакие препятствия не смогут гарантировать мою безмолвную покорность.

Интересно, что они будут говорить обо мне, когда я уйду из общины. Изобразят ли, что глубоко шокированы, или заговорщически будут кивать и уверять, что всегда знали, что у меня не в порядке с головой? Дефективная с самого рождения — чего еще от меня ожидать?

Женщины из программы для взрослых в колледже Сары Лоуренс вместе ходят обедать после занятий. В большинстве своем это белые, обеспеченные женщины в возрасте тридцати-сорока лет, которые могут позволить себе тратить заоблачные деньги на учебу и сумки Prada. Я среди них аномалия — молодая мать двадцати одного года, которая каждый раз натягивает в машине одну и ту же пару джинсов, с волосами, не привычными к солнечному свету.

Я обнаруживаю, что в светском мире люди точно так же меркантильны. Помню девочек, с которыми ходила в школу в детстве, одетых в туфельки Ferragamo и костюмчики Ralph Lauren, подогнанные так, чтобы соответствовать правилам приличия. Я и сейчас мечтаю о подобных статусных вещах, разве что теперь понимаю, что эти вещи задают тот уровень признания, какого мир никогда мне не выказывал.

Иногда, если у меня есть время, я хожу обедать вместе с однокурсницами и молча слушаю описания их жизней, разговоры о шикарном отпуске, переживания о частных школах для детей, жалобы на стоимость членства в спортзалах и задаюсь вопросом, будет ли у меня когда-нибудь возможность жаловаться на то же самое — на мужа, который слишком много работает, на слишком большой дом, за которым тяжело следить, на полеты в Европу, утомительные даже в бизнес-классе.

Уж конечно, у заурядного человека вроде меня нет большого будущего. Какая жизнь ждет меня в светском мире, если я уйду из общины и сброшу видимые части своей хасидской личности? Мать-одиночка, которая пытается растить сына в самом дорогом городе мира, без подмоги в виде родных, без мужа, способного вынести мусор, без единого отложенного доллара и без продовольственного талона в кармане. Я обещаю себе, что, если и когда уйду, я не посажу свою семью на пособие, как матери в моем прежнем мире, рожающие больше ртов, чем способны прокормить, вынужденные обменивать купоны WIC [240] Special Supplemental Nutrition Program for Women, Infants and Children (WIC) — программа федеральной помощи в США, обеспечивающая дополнительным питанием женщин, младенцев и детей до пяти лет, живущих за чертой бедности. на наличные в Еврейском финансовом центре.

Полли, чьи золотистые волосы каскадом спадают на загорелые плечи, по секрету сообщает мне, что тоже росла на пособии — в бедной запущенной Юте, с матерью, вступившей в «Свидетели Иеговы», и отцом, вечно сжимавшим в дрожащем кулаке дозу кокаина.

— Ты? — говорю я с недоверием. — Но ты выглядишь так, будто все тебе дано от рождения.

— Так оно только последние семь лет, — говорит она. — Когда мы открыли шоколадную фабрику, мне казалось, что небеса просто омыли нас счастьем. Но я всегда знала, что придет мое время, понимаешь? Я ждала, когда настанет мой черед, когда мне воздастся за все те годы, что я провела, наблюдая, как богачи предаются радостям роскошной жизни. Так в итоге и случилось, но до того, кажется, прошла вечность.

Мне едва за двадцать. Кто знает, что случится в следующие десять лет? Даже если мне придется десять лет сносить тяготы и нищету, все равно есть шанс, что произойдет чудо — такое, какое случается с людьми вроде Полли, которые заслуживают счастья. Не могу же я исключить такую возможность?

— Ты должна сама на это настроиться, — мудро изрекает белокурая дива. — Я много лет вопреки всему верила, что меня ждет успех. Я до сих пор каждый день просыпаюсь с мыслью, что лучшее еще впереди. Если веришь вопреки всему, мечты сбываются. Так уж Вселенная устроена.

Несмотря на то что религию Полли тоже оставила в прошлом, она все равно во что-то верит. Можно ли вообще выжить без веры, каким бы ярлыком та ни была означена? Похоже, что, как бы ни складывалась твоя жизнь, без веры не удержаться на плаву и не добиться успеха.

Но чего именно я хочу добиться? Неужели я действительно хочу отказаться от своей жизни ради той, которой живут эти женщины? Так уж ли отличается жизнь этих домохозяек от моей? Если не считать очевидных вещей вроде больших домов и дорогой одежды, эти женщины во многих смыслах такие же заложницы, как и я. Все мы пришли в колледж Сары Лоуренс с одной целью — найти себе отдушину.

Пары джинсов или дизайнерских очков слишком мало, чтобы я чувствовала себя довольной. Да, эти вещи радуют, но мне хочется добиться чего-то, оставить свой след в этом мире. Дыру размером с кратер, как я написала в своем эссе при поступлении в колледж. Возможно, меня ждет нужда, но я никогда и не стремилась к жизни в роскоши. Роскошь вынуждает грешить, говорил Зейде, потому что делает нас ленивыми и расслабленными, размягчает наши кости и притупляет наши умы.

Бунтари существовали и до меня. Во времена моего детства тут и там попадались те, кто открыто нарушал правила, и все их обсуждали. Но где они сейчас, те мятежники? Никто не знает. Они уходят из общины, чтобы ходить по клубам, пить и употреблять наркотики, вести себя недопустимым образом, но в такой жизни нет менухас нефеш , нет умиротворения. Зейде говорил мне, что умиротворение — это самое важное, чего можно достичь в жизни, что в нем весь секрет счастья. Не думаю, что он сам считал, что достиг такого умиротворения, но, возможно, хотя бы к нему приблизился. У каждого свой путь, говорил он. В какой стороне мне искать мир для самой себя?

Зейде провел всю жизнь, стремясь к архавас адейес [241] Расширение знания, мнений (идиш). — расширить горизонты ума. Как же мне расширить свои горизонты в мире, столь тесном и снаружи, и изнутри?

В начале весны 2009 года Эли уезжает на неделю, и я впервые оказываюсь в доме одна. Если я не смогу протянуть неделю самостоятельно, то вряд ли смогу всю жизнь прожить, полагаясь только на себя, поэтому морально настраиваю себя, что все получится. Я всегда немного стыдилась своих кошмаров; с приходом темноты я стучу зубами от страха при любом шорохе или скрипе и до самого рассвета лежу без сна, вцепившись в одеяло.