Филип Норман - Пол Маккартни. Биография

«Иануччи стал грозить судом, а я говорю: „Давайте, подавайте в суд, это будет показательный процесс и отличная реклама для пластинки“. Он говорит: „Какое право вы имеете со мной так разговаривать, я учился в Гарварде!“ На что я ему ответил: „А я учился в Стэнфорде, так что идите-ка вы в жопу“». Тем не менее угроза того, что Пол достанется конкурирующему лейблу, возымела действие, и выпуск альбома McCartney никто не стал отменять.

Пол не был единственным битлом, готовившимся выпустить сольный альбом на Apple . Ринго тоже решил попытать сольного счастья с Sentimental Journey — коллекцией стандартов, предназначенной прежде всего для его мамы в Ливерпуле. Этот релиз не вызвал никаких возражений со стороны Клейна и был намечен на 27 марта. Полу с McCartney назначили дату 10 апреля, однако он согласился подождать еще неделю, чтобы позволить Ринго немного дольше побыть в центре внимания.

Но здесь выяснилось, что Фил Спектор так активно поработал над переделкой Let It Be , что готовый альбом можно было выпускать уже 24 апреля, на неделю раньше мировой премьеры сопровождающего фильма в Нью-Йорке. Проблема была в том, что, если, как намечено, McCartney выйдет 17 апреля, два альбома будут соперничать друг с другом в чартах. И не было никакого сомнения, какой из них был важнее для нынешнего руководства Apple .

После своей недавней стычки с Джоном Истманом Клейн старался оставаться в тени и делегировал решение всех вопросов Джону и Джорджу как членам совета директоров Apple . Джон написал EMI , которые занимались дистрибуцией пластинок Apple , что выпуск двух альбомов один за другим «будет не в лучших интересах компании» и поэтому выпуск McCartney должен быть перенесен на 4 июня. После этого Джордж написал Полу письмо, где описал, что происходит за его спиной, в конце предприняв неубедительную попытку смягчить новость сочувственной шуткой: «Нам жаль, что так получилось, — ничего личного. С любовью, Джон и Джордж. Харе Кришна. По мантре в день, и майя не страшна» [45] Переделанная пословица «An apple a day keeps doctor away» — «По яблоку в день, и врач не нужен». .

В качестве последней неуклюжей попытки примирения авторы надписали письмо «Тебе — от нас» ( «From us to you» ) — переиначив название второго британского хита Beatles , — после чего оставили его в приемной у Apple для курьера. Там его заметил Ринго, который первым привнес в это дело некоторую человечность. Рассудив, что будет нехорошо, если Пол получит такое письмо от какого-то «офисного паренька», он вызвался доставить его лично.

Однако ни одно доброе начинание не остается безнаказанным. Прочитав письмо и поняв, что Ринго согласен с мнением Джона и Джорджа, Пол обрушил свою ярость на невинного посланника. «Он вышел из себя, — вспоминал Ринго. — Взбесился, кричал и тыкал мне в лицо пальцем, говоря: „Теперь вам всем конец“, „Вы мне за это заплатите…“ Велел мне надевать пальто и проваливать». За этим последовал звонок Джорджу: «[Пол] накинулся на меня, как Аттила… Он кричал так громко, что мне пришлось держать трубку подальше от уха».

Пол никогда не отрицал своего эмоционального срыва, а также того, что в лице благожелательного Ринго выбрал совершенно неверную жертву. «Я серьезно рассердился… Смысл того, что я сказал, был такой: „Это последняя капля, и если вы будете меня топить, я буду топить вас“. Мне было необходимо как-то отстоять себя, потому что я просто чувствовал, что иду ко дну».

Инстинктивно он обратился за поддержкой к своему старому союзнику — президенту EMI сэру Джозефу Локвуду. Однако Локвуд уже не был высшим арбитром в отношении пластинок Beatles , поэтому мог только смириться с решением Джона и Джорджа (и Клейна). В конце концов проблему решил сам незадачливый мистер Почтальон. Понимая теперь, как много альбом значил для Пола, — и отчасти движимый сочувствием к тому, кого раньше никому не приходило в голову жалеть, — Ринго уговорил остальных вернуть прежнюю дату 17 апреля. Это была первая победа Пола в войнах на Сэвил-роу, однако почти сразу же торжество оказалось испорченным.

Фил Спектор, объявив себя преданным фанатом Beatles , заверил всех, что будет обращаться с доверенным ему материалом бережно и почтительно, как с хрупким фарфором. За это ему дали полную свободу — он мог ремикшировать альбом Let It Be по своему усмотрению, приглашать любых дополнительных музыкантов и аранжировщиков и делать все это в отсутствие всякого надзора.

Вообще-то, изначально было мало шансов на то, что человек, которого когда-то называли «первым кукловодом от поп-музыки», согласится держаться в тени и выполнять по сути просто редакторскую роль подобно Джорджу Мартину или Глину Джонсу. И действительно, от демо-диска, который Спектор изготовил с такой впечатляющей скоростью, за версту разило его убежденностью в том, что он один знает, что лучше для Beatles , и что даже их самому музыкально одаренному участнику недостает его волшебной палочки. Так, например, он приукрасил оригинальную версию «Let It Be» , придуманную Полом и Джорджем Мартином (и к тому времени уже ставшую международным хитом), вставив слой медных духовых и уснастив ее гитарными перебивками — и не добившись ничего, кроме разрушения ее нежного, молитвенного настроения. Однако это еще были цветочки по сравнению с тем, что он сделал с «The Long and Winding Road» .

Пол записал эту вещь как простую фортепианную балладу в стиле Рэя Чарльза, сопровождаемую лишь остальными Beatles и Билли Престоном. (Джон взял на себя бас и запорол так много нот, что позже его заподозрили в преднамеренном саботаже.) Хотя и не рожденная во сне, как «Let It Be» , она имела такой же пронзительно исповедальный тон, усиленный словами, которыми автор описывал себя: «весь в слезах» ( «full of tears» ), «целый день рыданий» ( «crying for the day» ). Спектор утяжелил все это звучанием огромного, на 18 скрипок, оркестра и женского хора из 14 человек, тем самым превратив идеально приготовленный сухой мартини в переслащенный молочный коктейль. К тому же оказалось, что аранжировку сделал Ричард Хьюсон — человек, создавший под присмотром Пола безупречно сбалансированное звуковое сопровождение к «Those Were the Days» Мэри Хопкин.

Джон, Джордж и Ринго сразу одобрили демо, благодарные уже за то, что безобразие, называвшееся Get Back , наконец превратили в готовый к выпуску продукт. Джон больше остальных оценил работу Фила Спектора, считая и тогда, и потом, что тот совершил подвиг под стать Гераклу в Авгиевых конюшнях. «Ему дали самую дерьмовую кучу отвратительно записанного, неслушабельного дерьма, хуже не придумаешь. И он умудрился что-то из нее сделать». Потомство рассудит, что как минимум на двух треках все было ровно наоборот.