Филип Норман - Пол Маккартни. Биография

Они едва прошли несколько ярдов, как рядом с ними остановилась машина, водитель которой крикнул: «Приезжие?» Приняв вопрос за предложение подвезти, Пол вежливо поблагодарил его, сказав, что у них все в порядке. Машина проехала вперед, потом вдруг остановилась, и из нее вылезло пять человек, включая некоего «коротышку» с ножом в руке.

Линда, как всегда, бросилась вперед на защиту Пола, загородив его от бандита с ножом и прокричав: «Оставьте его! Он музыкант !» Пол отдал им сумку, которая была у него с собой, включил на полную мощность свое обаяние, и нападавшие разрешили им уйти. «Потом в студии люди говорили, как нам повезло, — вспоминал он. — В Нигерии за грабеж полагалась смертная казнь, поэтому воры часто убивали своих жертв, чтобы их никто не опознал. Будь мы местными, мы бы так легко не отделались».

В украденной сумке были листы с текстами и сделанная в Шотландии кассетная демо-запись альбомных треков, которую он намеревался использовать как ориентир для африканских окончательных версий. Однако, поскольку еще во время первых совместных с Джоном авторских сессий он приобрел привычку запоминать все, что написал, — и слова, и аранжировки, — утрата, хотя и несколько притормозила процесс, никаких непоправимых последствий не имела.

В промежутках между походами по уличным рынкам вместе с детьми и дуракавалянием на фоне пальм перед фотоаппаратом Линды Пол эксплуатировал захудалую студию на Уорф-роуд и свою группу из двух человек на полную катушку. Иногда первые строчки того, что скоро станет заглавным треком альбома, звучали очень даже подходяще: «Stuck inside these four walls, sent inside for ever… if we ever get out of here» («Мы застряли в этих четырех стенах, в вечном заточении… если мы когда-нибудь сможем отсюда вырываться»). Плюс с регулярными интервалами «с диким грохотом взрывался дождь» ( «the rain exploded with a mighty crash» ).

В один из дней посередине вокальной партии он вдруг побледнел и стал хватать воздух ртом. Проковыляв наружу, он получил полный заряд полуденной африканской жары и рухнул без сознания на руки Линды. «Я положила его на землю, думая, что он умер», — потом вспоминала она. В больнице, куда Пола тут же отвезли на машине менеджера студии, у него всего лишь диагностировали «бронхоспазм» из-за чрезмерного (табако)курения.

Собственная поп-музыка Нигерии в 1973 году переживала период бурного расцвета, хотя пока была малоизвестна за пределами Африканского континента. Ее главная фигура, Фела Кути Рэнсом, сочетал свои творческие ипостаси музыканта, композитора и радиоведущего с ролью политического активиста и непримиримого противника правящего режима. Не так давно он поменял свою «рабскую фамилию» Рэнсом на Аникулапо («несущий смерть в своей сумке») и провозгласил коммуну музыкантов и единомышленников, основанную им в центре Лагоса, независимой республикой Калакута.

Одновременно Кути руководил самым главным в Лагосе музыкальным клубом «Шрайн» ( Shrine — «Святилище»), где выступал со своей группой Africa 70. Убедив Линду и Денни Лэйна составить ему компанию, Пол отправился в «Шрайн», ожидая, что там его встретят таким же чествованием, к которому он привык во всех остальных клубах. Вместо этого некоторые из местных музыкантов, обнаружив явный недостаток преклонения перед звездой, стали высказывать недовольство по поводу происходящего на Уорф-роуд. На следующий день Кути выступил по радио, обвинив Пола в «краже» нигерийской музыки и культуры.

Ситуация грозила не меньшими неприятностями, чем давешнее столкновение с пятеркой грабителей. Пол, по своему обыкновению, решил вопрос дипломатически и просто пригласил Кути в студию послушать уже записанный Wings материал. По результатам визита «Несущий смерть в своей сумке» признал, что никаких следов «украденной» нигерийской культуры он не обнаружил.

Столь же непросто сложилась музыкальная встреча с Джинджером Бейкером, бывшим ударником Cream — и самым известным «дикарем» рока, — который давно эмигрировал в Нигерию и организовал здесь студию звукозаписи на паях с Фелой Кути. Денни Лэйн когда-то играл с группой Бейкера Air Force , и с Джо Джо Лэйн Бейкер тоже успел пересечься в прошлой жизни — как-то потом он заметил, что «любому мужчине в своем уме стоило бы держаться от нее подальше».

Как было известно, Бейкера сильно задело, что Wings оставили без внимания его студию ARC . Во избежание потенциальных проблем (которые в его случае обычно носили неприятно физический характер) Пол согласился записать в ARC один трек — «Picasso’s Last Words» . Получилось, что кончина величайшего художника XX века была увековечена песней в стиле хиллбилли под аккомпанемент хлещущего по крыше муссонного ливня и с участием рыжебородого барабанщика, известного привычкой запускать в публику палочки, как ракеты точного наведения, но здесь сыгравшего тишайшую в своей жизни партию перкуссии, потряхивая наполненной камешками консервной банкой.

На прощанье Пол с Линдой устроили своим нигерийским коллегам и друзьям пляжное барбекю (все еще никаких намеков на воинствующее вегетарианство), после чего вернулись в Лондон, чтобы в студии Джорджа Мартина AIR придать альбому окончательный вид с помощью оркестровых аранжировок Тони Висконти. На Кавендиш-авеню Пола ждало запоздалое письмо от директора EMI Лена Вуда, в котором говорилось, что, учитывая вспышку холеры, он не должен даже думать о том, чтобы ехать в Лагос.

Представление Пола о себе и Линде как о беженцах или беглецах выкристаллизовалось в названии альбома: Band on the Run («Группа в бегах»). Можно было бы придраться и заметить, что на самом деле две трети группы были в бегах от них . Однако одно было бесспорно: им удалось вырваться за рамки звукозаписывающей рутины и совершить смелую вылазку на недружественную территорию, где неприятности, как натравленные собаки, часто гнались за ними по пятам.

И несмотря на все проблемы и технические ограничения, конечный результат оказался таким, каким Полу хотелось. В Лагосе он нашел для Wings новый стиль, который поставил окончательную точку в его переходе от шестидесятых к семидесятым. Звучание заглавного трека альбома и следующего, «Jet» , под стать эпохе глэм-рока оказалось громким, ярким и помпезным и идеально подходило для выступлений на гигантских аренах, с видеоэкранами и вспышками прожекторов на фоне моря вздымающихся в такт песне рук.

Его сверхзадачей, судя по всему, было сделать концептуальный альбом наподобие Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band , где Beatles выступали под масками оркестрантов и это выступление разворачивалось как эпическое повествование. Обложка Band on the Run производила похожее впечатление: музыканты, играющие придуманные роли, в обрамлении статистов из примелькавшихся лиц поп-культуры. Пол, Линда и Денни Лэйн в одежде заключенных изображались пойманными в луч тюремного прожектора вместе с шестью такими же беглецами-знаменитостями: ведущим разговорного шоу Майклом Паркинсоном, певцом Кенни Линчем, ливерпульским боксером Джоном Конте, киноактерами Джеймсом Коберном и Кристофером Ли, а также известным шеф-поваром и депутатом парламента от Либеральной партии Клементом Фрейдом.