Майкл Азеррад - Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом [litres]

Общественность не знала об этом, но борьба за свободную и законную опеку над Фрэнсис все еще продолжалась. Теперь Фрэнсис жила с Куртом и Кортни, но супруги должны были регулярно сдавать анализы мочи и социальный работник должен был их периодически проверять, убеждаясь, что они воспитывают своего ребенка достойным образом.

Курт говорит, что в 1992 году они с Кортни потратили миллион долларов – 80 000 долларов пошли на личные расходы, 380 000 долларов ушли на налоги; пара также купила довольно скромный дом за 300 000 долларов.

– Все остальное произошло из-за Линн Хиршберг, – говорит он, имея в виду счета за услуги юристов, которые у них накопились в попытках сохранить Фрэнсис и защитить свое имя. – Эта сука мне кое-что должна.

После всего, что произошло, неудивительно, что Курт обнаружил, что быть профессиональным рок-музыкантом – это не совсем то, что он представлял себе, когда в одиночестве бренчал похабные панк-рок-песни в своей спальне в Абердине.

– Это стало моей работой, нравится мне это или нет, – говорит он. – Это то, что я люблю делать и чем я хотел бы заниматься всегда, но, честно говоря, я больше не получаю от этого такого же удовольствия, как раньше, когда я репетировал каждую ночь, предвкушая, как это будет выглядеть на сцене. Все совсем не так, как было в первые пару лет, когда я играл перед несколькими людьми, загружал фургон и отправлялся на рок-концерт, чтобы действительно играть. Это невозможно повторить, когда занимаешься этим на протяжении десяти лет. Уже нет того чувства.

– Я удивлен, что все это до сих пор меня волнует, – продолжает Курт. – Иногда я просто поражаюсь, что могу до такой степени наслаждаться этими ощущениями, когда у нас действительно хорошее шоу. Я чувствую себя очень хорошо и свободно, и на самом деле не имеет значения, нравится это публике или нет. Я абсолютно не думаю об этом, потому что обычно толпа одна и та же, где бы мы ни были. Обычно это связано с моим настроением – если я чувствую себя расслабленным и действительно хочу играть, и если это случается в то время дня, когда мне хочется играть, даже если это не концерт, то обычно все идет хорошо, и я очень ценю это.

Что происходит в голове Курта, когда он выступает на сцене?

– Это смесь всевозможных эмоций, которые я когда-либо испытывал, – говорит он. – Это гнев, это смерть и абсолютная безмятежность, такая же счастливая, как была, когда я был беззаботным ребенком, бегал и бросал камни в полицейских. Все и сразу. Каждая песня ощущается по-разному.

Так что все эти вопли, удары руками и интенсивный, искаженный звук – не совсем то, чем кажется.

– Люди видят такую энергию и кричат, люди видят ее как отрицательный выброс, будто мы должны это выплеснуть, иначе кого-нибудь убьем, – говорит Дэйв. – Но я счастлив, когда играю эту музыку. Она делает меня по-настоящему счастливым. Возможно, когда мне было тринадцать или четырнадцать, я злился на Спрингфилд, штат Вирджиния, и все это просто раздражало меня. Шуметь – это весело, и чем больше шума, тем веселее. Так что чем больше шума вы производите, тем лучше себя чувствуете.

Курт по-настоящему злился на сцене, если аппаратура работала плохо, и это часто приводило к поломке инструментов или резкому уходу со сцены.

– Если я не слышу себя, у меня не может быть хорошего шоу, – говорит он. – Я не могу притворяться. Я чувствую себя полным идиотом. Аудитория не заслуживает того, чтобы видеть, что я себя не слышу и не могу обеспечить стопроцентной отдачи. Я не могу стоять и притворяться, что мне хорошо, если это не так. Поэтому, если это происходит, я чувствую, будто обманываю людей.

В настоящее время группа может потребовать и получить все, что хочет, касаемо звукового оборудования.

Несмотря на сказанное ранее, Курт очень хорошо понимает атмосферу, исходящую от аудитории.

– Я плыву по течению, смотрю на аудиторию и понимаю, что они действительно наслаждаются собой, и это доставляет мне радость, – говорит он. – Видеть, как множество людей беснуется, довольно круто. Определенно, одна из немногих традиций, которые наша группа внедрила в рок-н-ролл, – это огромное количество людей, собирающихся в одном месте для пого [94] Пого – вид слэма, прыжки на месте с прижатыми к телу руками. .

Есть причина, по которой группа выдержала все испытания и невзгоды, и в основе этого лежит крепкая связь между Куртом и Кристом. Отношения Курта и Кортни так заманчиво вписались в стереотипные рамки, и то же самое можно сказать и о Курте и Кристе. Конечно, есть элементы Матта и Джеффа [95] Персонажи популярной серии газетных комиксов. . – эмоциональный коротышка и большой, непоколебимый приятель. Крист обычно более уравновешен в принятии деловых решений. Именно Крист успокаивает Курта, когда тот нервничает из-за чего-либо, от воинственного вышибалы до паршивого звука из мониторов. Но они прекрасно дополняют друг друга.

– Иногда Курт бывает тихим, а Крист – громким, а иногда, наоборот, Курт будет громким, а Крист попытается держать ситуацию под контролем, – говорит Трейси Марандер. – В каком-то смысле это практически как инь и ян.

– У нас всегда было достаточно уважения друг к другу, чтобы заранее понять, что нас раздражает друг в друге, какие маленькие дефекты нашей личности беспокоят другого, и попытаться унять их, прежде чем это превратится в драку, – говорит Курт. – Мы никогда не говорили друг другу гадостей. Это действительно странно. Это не потому, что мы так сильно любим друг друга – каждый из нас считает другого лицемером, и есть вещи, в которых мы друг друга презираем, но это не имеет значения. Мы оба понимаем: нет смысла воевать друг с другом, хотя бы ради группы.

Единственная претензия Курта к Кристу заключается в том, что чувство юмора Криста заглушает его собственное.

– Он действительно забавный человек, – соглашается Курт. – Крист очень умен, но в каком-то специфическом смысле, то, что он говорит, иногда настолько глупо, что даже смешно. Я смеюсь над этим. Но я чувствую, что Крист не дает мне присоединиться к этому чувству юмора и по-настоящему способствовать ему. Мне позволено смеяться над тем, что он говорит, но по какой-то причине я не могу быть забавным на одном уровне с ним.

С другой стороны, с учетом того, что Курт, получает так много внимания вполне заслуженно, довольно справделиво, что Крист благодаря его легкому чувству юмора перетянул часть внимания на себя.

– Да, – говорит Курт, – но это отстой – быть рядом с кем-то, с кем ты не можешь быть собой на все 100 процентов. Когда мы с Дэйвом вместе, а Криста нет рядом, это просто забавно. Мы играем друг с другом, и это действительно весело, и мне это нравится. Но когда мы все трое собираемся вместе, Крист оказывается посередине, а мы с Дэйвом – по бокам. Я отвечаю на все серьезные вопросы, а Крист выдает вкрадчивые комментарии и смешные вещи. И Дэйв – между нами обоими. Вы никогда не знаете, на чьей стороне он на самом деле.